Эндора

Артем отмахнулся.

— Знаешь, если бы ты и правда хотела домой, то сейчас бы от счастья, как коза, скакала, — промолвил он. — Странно, конечно. Я думал, ты будешь рада, а ты сидишь, как в воду опущенная, как будто тебе завтра не домой, а на тот свет. Не отказывайся. Тут и правда надо подумать, что делать.

— Хорошо, — улыбнулась Катя и подумала, что Артем никогда не узнает, насколько она ему благодарна: она просто не сможет подобрать нужных слов. — Хорошо, спасибо. Поедем.

Добродушное лицо Артема озарила смущенная улыбка, и Катя подумала, что, когда действительно есть, что сказать, все слова оказываются пустыми.

Но этого она не сказала тоже.

На следующий день женщина в халате пришла уже одна, и Катя невольно этому обрадовалась: ей не хотелось лишний раз встречаться с Рудиным. Немного полежав после забора крови на уже заправленной постели — голова начала кружиться, и Катя боялась, что свалится где-нибудь в коридоре — она неторопливо прошла по жилому отсеку и обнаружила, что у нее нет личных вещей, кроме, возможно, плеера и рабочей одежды. Отлучившись на четверть часа, Артем принес Катину сумку, ту самую, с которой она пошла на зачет по английскому в декабре. Все вещи остались на месте — тюбик крема, складная расческа с зеркальцем, паспорт, какие-то смятые рекламки и квитанция за домофон, даже кошелек с мелочью и проездным, исчезла только зачетка.

«Должно быть, друг Эльдара тогда отвез ее в деканат, — подумала Катя. — Я же уехала в Лондон, по легенде-то…»

— Все? — спросила она. — Можно собираться и отправляться?

Артем кивнул.

— Да, только в бухгалтерию зайдем, распишешься за карточку.

Катя послушно взяла сумку и пошла за ним. К своему искреннему удивлению, она чувствовала легкую грусть, покидая жилой блок. Все-таки за несколько месяцев это место стало ей домом, пусть и довольно своеобразным. Катя скользнула прощальным взглядом по комнате, словно хотела прикоснуться к вещам и запомнить их навсегда, и Артем закрыл дверь.

Лифт привез их из-под земли к самому небу — бухгалтерия конторы Знаменского находилась на последнем этаже здания. Толстая дама с пергидрольными кудряшками и отпечатком невероятной тупости на лице, просто классическое изображение бухгалтера, выдала Кате конверт с банковской картой и, когда теперь уже бывшая сотрудница расписалась в добром десятке бумаг о неразглашении государственной тайны, которые подсунула ей вторая обитательница бухгалтерии, маленькая и юркая брюнетка, Артем снова повел Катю к лифту.

— Подожди меня внизу, — сказал он. — Сумку свою возьму и тебе куртку захвачу.

Женщина на ресепшене окинула Катю беглым взглядом и вернулась было к своим делам, но потом посмотрела снова, более пристально и заинтересованно. Катя села на диванчик, положила сумку на колени и стала с преувеличенным вниманием рассматривать мраморные прожилки в плитах пола. Вот и все. Она погостит у Артема пару дней и поедет в Велецк, тратить заработанное и бездельничать до осени, до нового учебного года.

Ей почему-то стало так больно, что Катя невольно прижала руку к груди. Вышедший из лифта Артем заметил этот болезненный жест и кинулся к ней так, что едва не разронял вещи.

— Кать, ты чего? Сердце?

— Сейчас, — еле слышно промолвила Катя. Новая реальность никак не могла уместиться в ее сознании. Должно быть, от этого и было так больно. Потерять все, в том числе, и себя, а потом вернуться — Катя не знала, сможет ли с этим справиться. — Голова кружится.

— Надо тебе было еще полежать, — сказал Артем. — Крови много взяли. Может, такси вызвать?

— Тема, ты дурак, да? — в голосе женщины с ресепшена прозвучали отчетливые металлические интонации. — Какое тебе сюда такси, окстись.

Артем кивнул, признавая, что совершил некую оплошность и сказал, не подумав. Катя вздохнула и протянула куртку к светлой ветровке, которую принес бывший денщик.

— Ничего, — сказала она. — На воздухе будет лучше.

Когда Катю привезли сюда в первый раз, был январь, новогодняя неделя мела по улицам снегом и конфетти, а сейчас апрель торжественно вступил в свои права — в лужах чирикали воробьи, воздух умопомрачительно пах цветами, свежестью ручьев и первыми зелеными листьями. Катя несколько минут постояла у выхода, пытаясь понять и дать какое-то название той волне чувств, которая захватила ее, смяла и унесла, и в итоге махнула рукой на это занятие.

— Почему туда нельзя такси вызвать? — поинтересовалась Катя, когда они вышли за ворота и неспешно побрели куда-то по улице: торопиться не хотелось. Кате казалось, что она забыла, как ходить, двигаться и дышать по-настоящему, будучи свободной, а не рабыней Знаменского или Рудина и не повелительницей мертвых.

— А ты обернись, — предложил Артем, и Катя, подчинившись, изумленно ахнула: тонкий силуэт небоскреба таял в апрельском воздухе. Вскоре на его месте была заброшенная стройка, обнесенная покосившимся забором. Бетонные ребра оставленного людьми здания печально серели на синем шелке неба.

— Это как? — удивилась Катя.

— Ну вот как-то так, — сказал Артем. — Здание закрыто для обычных людей. У меня пропуск есть, поэтому захожу. Остальные видят стройку.

— Чудеса, — вздохнула Катя. — Хватит с меня чудес.

Артем понимающе качнул головой.

— Ясное дело, Кать, — сказал он. — Только я очень сомневаюсь, что тебя отпустят просто так.

Потом они свернули в какой-то проулок и буквально через несколько метров неожиданно оказались на довольно широкой улице, среди толпы спешащих на работу людей. Кто-то зацепил Катю сумкой, фыркнул не то ругательство, не то извинение. Впереди серела унылая коробка с алой буквой «М». Подхватив Артема под руку, чтобы не потеряться — она всегда боялась находиться одной в толпе, особенно в чужом городе — Катя негромко промолвила:

— Зачем я им теперь? Знаменскому, Рудину… Зачем?

Артем пожал плечами. Кате вдруг подумалось, что у ее спутника вполне интеллигентный вид. Должно быть, на это повлияла свободная обстановка города: теперь Кате было ясно, что Артем не выглядит недалеким парнем не великого ума. Конечно, не потомственная профессура, но и далеко не из тех, кто сидит на кортах за гаражами и отжимает семки у синиц.

— Кать, я не знаю, — признался Артем. — Честно, не знаю. Но сама подумай. На тебя вели такую охоту. Ты потом таких людей из мертвых возвращала, что лучше тебе не знать, кем они были и что делали. Крепче будешь спать, уж поверь мне. И тут вдруг давай, шагай, куда хочешь? И зарплату забери, нам чужого не надо?

На эскалаторе они стояли молча. Должно быть, духота в метро была виной тому, что Кате стало мерещиться, что они снова попали в центр Знаменского — Артем почуял неладное и придержал ее за плечо. Со стороны они, наверно, выглядели заботливой любящей парой. Потом в вагоне обнаружились свободные места в углу; усевшись и дождавшись, когда закроются двери, Артем еле слышно шепнул ей на ухо:

— Я боюсь, что тебя убьют, Кать. Живая ты им не нужна.

Почему-то Катя не удивилась — должно быть, всегда ожидала именно такого конца. Видимо, будучи в курсе привычек своих работодателей, Артем и предложил ей поехать с ним.