Энеолит СССР
Шрифт:
Позднеэнеолитические наслоения на Алтындепе выявлены в трех пунктах (Массон В.М., 1970; 1971а; 1972а; 1975; 1977б; Щетенко А.Я., 1968б; 1970). В стратиграфическом раскопе 1, где наиболее глубоколежащие слои раскапывались на сравнительно ограниченной площади, самым ранним позднеэнеолитическим горизонтом был слой Алтын 14. Строительные остатки в нем отсутствовали — раскоп пришелся на мусорные наслоения частично наклонного профиля, располагавшиеся вне пределов нуклеарной части древнего поселения. Этот слой содержал нерасписную краснолощеную керамику с темными пятнами на наружной поверхности (табл. XXIII, 48–51), напоминающую аналогичную керамику третьего слоя Геоксюра 1. Как и там, расписной керамики здесь вообще нет. Найден торс массивной женской статуэтки второго типа. Слой Алтын 13, где вскрыта часть небольшой комнаты, дал уже характерный комплекс керамики геоксюрского стиля (табл. XXIII, 38–47), в том числе с полихромной росписью, а также несколько фрагментов, расписанных красной краской, с неясным, как бы потекшим рисунком. Последняя, по заключению исследователей, является весьма ранней и характеризует начальный этап формирования геоксюрского керамического комплекса (Хлопин
В слое Алтын 10 вскрыты части двух помещений и овальная в плане погребальная камера возле них. Погребения в камере совершены в двух уровнях — в верхнем находились четыре захоронения взрослых без сопровождающего инвентаря, в нижнем — погребение взрослой женщины с младенцем, с достаточно обильными для позднего энеолита приношениями: пять керамических и два каменных (из белого и розоватого мраморовидного известняка) сосуда, медная булавка с лопаточковидным навершием, 10 бирюзовых пронизок и небольшой медный двулезвийный нож, лежавший среди костей молодого барана. Керамика этого слоя (табл. XXIII, 14–25) с укрупненным рисунком, с полихромной росписью напоминает посуду Чонгдепе. Вместе с тем здесь довольно многочисленна посуда с монохромной росписью измельченного рисунка, хотя и основанного на таком традиционном для восточной группы памятников элементе, как фигура многоступенчатого креста, который, однако, перестает быть довлеющим элементом композиции.
В слое Алтын 9 обнаружено несколько строений разного функционального назначения. В обрезе раскопа выявлена часть прямоугольного горна. Рядом находилось многокомнатное строение, включавшее комнату с круглым очагом посередине и стоящим в нем сосудом с гофрированным туловом, выточенным из мраморовидного известняка. По аналогии с Геоксюром 1 и Чонгдепе можно заключить, что это было небольшое домашнее святилище. За стеной, судя по толщине, — внешней для всего дома, располагалась овальная в плане усыпальница с двумя захоронениями. На полу камеры и поверх костей скелетов отмечены отпечатки циновок. Погребальный инвентарь включал два расписных сосуда, два терракотовых навершия, каменную бусину и небольшой медный треугольник, возможно, наконечник стрелы. Наряду с расписной полихромной керамикой геоксюрского стиля (табл. XXIII, 6, 12) здесь все более увеличивается число сосудов, орнаментация которых развивает те же традиции, но в более дробном и одноцветном исполнении (табл. XXIII, 7-10, 13). Имеется и несколько фрагментов расписной керамики карадепинского стиля, в том числе с изображением пятнистых животных, явно происходящей из западной группы памятников. По существу, те же традиции развиваются в росписи керамики вышележащих горизонтов, в связи с чем значительную сложность представляет вопрос о разграничении на материалах Алтындепе позднеэнеолитических комплексов и комплексов времени Намазга IV, т. е., по существующей системе периодизации, ранней бронзы. Находки привозной керамики карадепинского стиля в слое Алтын 9 свидетельствуют о его принадлежности к позднему энеолиту. Произведенный Л.Б. Кирчо по матрице В.С. Робинсона анализ коэффициентов сходства разных групп керамики с раскопа 1 также показал, что слой Алтын 9 теснее связан со слоями Алтын 10–13, чем со слоями Алтын 4–8 (Кирчо Л.Б., 1972). Видимо, именно здесь проходит значимая грань, разделяющая комплексы разных периодов (табл. 5).
Таблица 5. Коэффициенты сходства разных групп керамики по слоям на раскопе 1 Алтындепе.
Таким образом, работы на раскопе 1 показали, что здесь изучалась окраинная часть позднеэнеолитического поселения, где располагались гробницы и начало сосредоточиваться керамическое производство, достигшее особого расцвета в эпоху бронзы, когда на этом участке Алтындепе находились жилые комплексы и производственные мастерские (так называемый холм ремесленников).
Довольно значительной оказалась свита позднеэнеолитических наслоений в шурфе на раскопе 11. Здесь отмечено шесть строительных горизонтов, соответствующих наслоениям Алтын 9 — Алтын 14, причем уже в первом из них найдена импортная керамика карадепинского стиля. Ниже шли мусорные слои поры среднего энеолита, наклон которых указывает на их периферийное положение на склоне древнего холма. Следовательно, на данном участке, как и на раскопе 1, в пору позднего энеолита происходит увеличение обжитой площади, жилые дома надвигаются на окраины среднеэнеолитического поселка. Эволюция расписной керамики здесь аналогична наблюдавшейся на раскопе 1. Отметим рисунки козлов с прямоугольным туловищем и фрагмент терракотовой коробочки с резной орнаментацией на наружной стороне.
Наконец, позднеэнеолитические слои изучались в шурфе 3 в южной части Алтындепе, где их мощность оказалась наиболее значительной — 6 м. Особенно важно, что эти слои залегают на материке, документируя сложение Алтындепе как крупного населенного центра именно в пору позднего энеолита. В самых нижних горизонтах расписной керамики нет, но зато многочисленна посуда с красной лощеной поверхностью, покрытой черными пятнами, как в слое Алтын 14. Терракотовые статуэтки и некоторые другие предметы из позднеэнеолитических напластований Алтындепе, изучавшихся, помимо отмеченных пунктов, еще и в шурфе на раскопе 5, в целом аналогичны соответствующим изделиям Геоксюра 1 и Чонгдепе.
Таким образом, позднеэнеолитические материалы западной и восточной групп памятников характеризуются достаточно представительными коллекциями, демонстрирующими, в числе прочих черт, их значительное своеобразие, особенно керамических комплексов. Изменения происходят на западе и на востоке почти одновременно. Геоксюрская керамика если и старше посуды карадепинского стиля, то лишь на один строительный горизонт. В целом можно
сказать, что обе керамические традиции сосуществуют. Естественно встает вопрос о характере наблюдаемых отличий и их значении для археологической систематики и исторической интерпретации. Уже на первых этапах открытия геоксюрских комплексов отмечено их существенное отличие от материалов памятников западной группы. Различия керамических комплексов были выражены столь значительно, что даже возникал вопрос, правда, не получивший отражения в печати, не имеем ли мы дело с двумя разными культурами. Рассмотрим этот вопрос с точки зрения типологии, предлагаемой в настоящем издании.Расписная керамика. Средняя Азия.
Ялангачдепе, средний энеолит.
Ялангачдепе, средний энеолит.
Геоксюр, поздний энеолит.
Геоксюр, поздний энеолит.
Геоксюр, поздний энеолит.
Геоксюр, поздний энеолит.
Расписные сосуды позднеэнеолитических памятников Средней Азии (Карадепе, верхний справа — Алтындепе).
Сопоставление отдельных элементов позднеэнеолитических комплексов восточной и западной групп частично суммировано в прилагаемой таблице (табл. XXIV). Оно свидетельствует о значительной их близости по ряду признаков. Это касается типов поселений, их застройки с характерной планировочной единицей в виде жилой комнаты, сопряженной с хозяйственными помещениями, типов терракот, ориентировки погребений, основных видов медных изделий, включая булавки с лопаточковидными навершиями, распространения в обеих группах нового типа погребальных сооружений — коллективных гробниц. Правда, здесь имеются некоторые нюансы: коллективные гробницы пока в большем числе известны на востоке, чем на Карадепе, где, однако, основные работы велись в центральной части памятника, тогда как могильники обычно располагаются на окраинах. Кроме того, на памятниках восточной группы преобладают овальные в плане гробницы. По существу своего рода, культурное противостояние сводится к различным керамическим стилям. Но и здесь имеется ряд общих черт, отмеченных при характеристике позднеэнеолитического периода в целом. Так, для керамики карадепинского и геоксюрского стилей в равной мере характерны биконические сосуды, четыре типа композиционных схем, такой элемент росписи, как фигура многоступенчатого креста. В остальном керамика карадепинского и геоксюрского стилей, как было показано выше, существенно различается. При этом можно отметить и ряд других элементов росписи, общих для обеих керамических школ. Следовательно, различия комплексов приходятся главным образом на керамику, т. е. лишь на один набор типов из числа многих, составляющих археологическую культуру. Все это дает основания заключить, что анауская культура на позднеэнеолитическом этапе своего развития выступает в виде двух локальных вариантов — геоксюрского и карадепинского, территориально совпадающих с двумя локальными вариантами поры среднего энеолита.
Весьма сложна проблема происхождения обоих локальных вариантов. Набор типов этого периода в целом ряде проявлений существенно отличается от набора типов предшествующего периода, что и позволяет достаточно четко выделять позднеэнеолитические комплексы. Этот вопрос имеет уже сравнительно длительную историю изучения, в ходе которой высказывались, причем иногда одним и тем же исследователем, диаметрально противоположные мнения. Анализ расписной керамики карадепинского типа с самого начала показал ее теснейшие связи с такими иранскими комплексами, как Сиалк III, 4–7 и Гисар IB-IIА (Массон В.М., 1956а, с. 315–320). Дальнейшие работы, в первую очередь широкие раскопки Карадепе и интерпретация добытых при этом материалов, показали, что позднеэнеолитическая терракота испытала влияние иконографии убейдской пластики Южного Двуречья (Массон В.М., 1963; 1964в, с. 424–425). Некоторые изменения в погребальном обряде и появление нового антропологического типа позволяли заключить, что в это время в районе западной группы памятников имела место инфильтрация нового населения, принесшего ряд культурных традиций, но что оно было в значительной мере ассимилировано аборигенами (Трофимова Т.А., Гинзбург В.В., 1960; Массон В.М., 1964в, с. 430).
Дискуссию вызывает и проблема происхождения геоксюрского локального варианта. Первоначально ставился вопрос о возможном сложении геоксюрского стиля, не исключая отдельных влияний со стороны, под воздействием некерамических видов прикладного искусства — тканей и плетеных изделий (Массон В.М., 1960а, с. 23–24). В дальнейшем анализ выявил тесную, но, видимо, и отдаленную генетическую связь геоксюрского креста с орнаментальными традициями Месопотамии и Элама (Массон В.М., 1963; Сарианиди В.И., 1963а). Одновременно указывалось на месопотамские связи геоксюрской терракоты, на западный генезис усыпальниц с ложным сводом. Это в целом привело к заключению о проникновении инокультурных групп населения и в восточный район, хотя здесь антропологические свидетельства были менее очевидны (Сарианиди В.И., 1963а, с. 7, 16; Хлопин И.Н., 1962б, с. 18), что заставляло говорить лишь «о волне иранских и более отдаленных влияний» (Массон В.М., 1964в, с. 433). В.И. Сарианиди все более убеждался в существовании миграции (Сарианиди В.И., 1971), а И.Н. Хлопин пытался вывести мотив геоксюрского креста из местной орнаментальной традиции, отрицая наличие каких-либо влияний в Геоксюрском оазисе и объясняя некоторые общие с Месопотамией черты терракот исключительно конвергенцией (Хлопин И.Н., 1964б, с. 155; 1966; 1969, с. 50).
Рассмотрим имеющиеся позднеэнеолитические материалы именно с генетических позиций, выделяя два показателя: типы объектов, имеющие прямую связь с местной среднеэнеолитической традицией, и типы объектов, которые можно рассматривать как инновации. По технике домостроительства, технологии изготовления керамики, уровню металлургии, широко использующей медное литье, позднеэнеолитические комплексы прямым образом связаны с достижениями предшествующего периода и отличаются лишь отдельными усовершенствованиями, не выходящими за рамки генетического развития. Иную картину мы наблюдаем в материалах, свидетельствующих о соотношении культурных традиций и инноваций (табл. 6).