Энглби

И вот теперь я, как в то зимнее утро, стоял у знакомой двери. Интересно, а что стало с тем умником, пришедшим вместе со мной? С тех пор я его ни разу не видел.

– Прошу, – сказал профессор.

Очки у него сползли на середину толстого носа; седые волосы настоятельно требовали стрижки. Он указал на кресло, в котором в прошлый раз сидел Джеральд Стенли и задавал свои дурацкие вопросы.

– Как вам естественные науки? Неожиданный разворот для гуманитария.

– Согласен. Сперва было трудновато, пришлось нагонять, но сейчас вроде бы все нормально.

– Насколько мне известно, вы замечательно справляетесь. Еще не думали, чем займетесь после окончания?

Вудроу сидел за тем же столом, вновь листая мои бумаги.

– Нет пока.

– Иногда мне удается оказать содействие. Вообще-то в университете есть комиссия по распределению… Но в некоторых случаях я могу неофициально… подойти не так формально… Не хотите рейнского? Или хереса?

– Я не пью.

– Понятно. Вы считаете себя замкнутым человеком?

– Не больше, чем многие другие. У меня есть друзья.

Стеллингс, Джен.

– Вот и хорошо, друзья – это важно. Но главное – самодостаточность?

– Пришлось ей научиться.

– Хорошо, хорошо. Совсем даже неплохо.

Интонация была вежливо-бодрой, будто мы на каком-то банкете, и Вудроу надо выбирать между сырным суфле и апельсиновым поссетом.

Он закурил трубку.

– Вы владеете иностранными языками? Немецкий?

Французский? Русский?

– Не особенно. Немецкий и французский на уровне средней школы.

Конец ознакомительного фрагмента.