Энн из Зелёных Крыш

– Все готово, Диана, за исключением моего торта, который я сделаю утром, и песочного печенья, которое Марилла сделает как раз перед чаем. Уверяю тебя, Диана, что Марилла и я были заняты приготовлениями целых два дня. Это такая ответственность – принимать семью священника. У меня никогда не было такого опыта раньше. Ты просто должна увидеть нашу кладовку. Там есть на что посмотреть! У нас будет заливная курица и холодный язык. На десерт – два вида желе, красное и желтое, и взбитые сливки и лимонный пирог, и вишневый пирог, и три вида печенья и фруктовый торт, и знаменитое варенье Мариллы из желтых слив, которое она держит специально для священников, и пудинг, и слоеный пирог, и песочное печенье, о котором я уже говорила, и свежий хлеб, и чёрствый – на случай, если у священника больной желудок и он не сможет есть свежий хлеб. Миссис Линд говорит – священники часто страдают от больного желудка, но я не думаю, что мистер Аллан был священником так долго, чтобы испортить себе желудок. Я просто холодею, когда думаю о своём слоеном пироге. О, Диана, а что, если он не получится! Мне снилось вчера ночью, что я убегала от страшного гоблина с большим слоеным пирогом вместо головы.

– Всё будет хорошо, все в порядке, – заверила Диана, всегда готовая утешить подругу. – Я считаю, что тот пирог, который ты испекла и принесла на обед в Убежище Безделья две недели назад, был совершенно восхитительным.

– Да, но торты имеют такую страшную привычку получаться плохо как раз тогда, когда вы очень хотите, чтобы вышло хорошо, – вздохнула Энн, отправив в плаванье хорошо пропитавшуюся смолой веточку. – Я полагаю, что должна просто верить в Провидение, и не забыть положить муку. О, смотри, Диана, какая прекрасная радуга! Как ты думаешь, дриада выйдет после того, как мы уйдём, и возьмёт её себе на шарф?

– Ты же знаешь, что дриад не существует, – сказала Диана. Мать Дианы узнал о Лесе с Привидениями и рассердилась из-за него. В результате Диана решила воздержаться от дальнейших полетов фантазии и не считала разумным верить даже в безобидных дриад.

– Но их так легко себе представить, – сказала Энн. – Каждый вечер, прежде чем отправиться спать, я выглядываю из окна и смотрю, не сидит ли там дриада, расчесывая свои локоны и любуясь собой в источнике, как в зеркале. Иногда я вижу ее следы в утренней росе. О, Диана, не отказывайся от веры в дриад!

Наконец настало утро среды. Энн встала на рассвете, потому что она была слишком взволнована, чтобы спать. Она сильно простудилась вчера из-за того, что долго сидела у источника, но даже пневмония не могла бы погасить ее интерес к кулинарным делам. После завтрака она приступила к приготовлению торта. Когда она, наконец, поставила его в духовку и закрыла дверцу, она глубоко вздохнула.

– Я уверена, что ничего не забыла в этот раз, Марилла. Но как вы думаете, он поднимется? А вдруг, порошок для выпечки не очень хороший? Я взяла его из новой банки. И миссис Линд говорит, что никогда нельзя быть уверенным, что у вас хороший разрыхлитель, когда столько много подделок вокруг. Миссис Линд говорит, что правительство должно рассмотреть этот вопрос, но она также утверждает, что мы никогда не дождёмся того дня, когда правительство консерваторов будет это делать. Марилла, а что, если торт не поднимется?

– У нас много выпечки и без него, – бесстрастно сказала Марилла.

Но пирог поднялся и вышел из печи, лёгкий и воздушный, как из золотой пены. Энн, покраснев от удовольствия, смазала его слоями рубинового желе, а в воображении представила, как миссис Аллан с удовольствием ест его и, возможно, попросит еще кусок!

– Вы, конечно, возьмёте лучший чайный сервиз, Марилла, – сказала она. – Могу ли я украсить стол папоротниками и дикими розами?

– Я думаю, что это все ерунда, – фыркнула Марилла. – На мой взгляд, самое главное – чтобы было вкусно, а украшения не так важны.

– У миссис Барри стол был украшен, – сказала Энн, которая могла быть хитрой, как змея, – и священник похвалил её за это. Он сказал, что это услада для глаз и праздник вкуса.

– Ну, как хочешь, – сказала Марилла, которая была полна решимости превзойти миссис Барри или любую другую хозяйку. – Только оставь, пожалуйста, достаточно места для тарелок с едой.

Энн превзошла саму себя, чтобы украсить стол ещё лучше, чем миссис Барри. Используя много роз и папоротников и обладая художественным вкусом, она украсила чайный столик так красиво, что, когда священник и его жена сели за него, они воскликнули хором: «Какая прелесть!».

– Это сделала Энн, – сухо сказала Марилла, но Энн чувствовала, что благодарная улыбка миссис Аллан и так слишком большое счастье для неё.

Мэтью тоже был там, но как удалось завлечь его за стол – знали только Энн и высшие силы. Он был в таком состоянии застенчивости и нервозности перед мероприятием, что привёл Мариллу в отчаяние, но Энн взялась за него так успешно, что теперь он сидел за столом в своём лучшем костюме с белым воротничком и вёл интересную беседу с священником. Он, правда, не говорил ни слова миссис Аллан, но этого и следовало ожидать.

Все шло, как было задумано, пока не подали пирог Энн. Миссис Аллан, у которой на тарелке уже лежали разные вкусности, отказалась от него. Но Марилла, видя разочарование на лице Энн, улыбаясь, сказала:

– О, вы должны взять кусочек этого пирога, миссис Аллан. Энн делала его специально для вас.

– В таком случае я должна попробовать его, – рассмеялась миссис Аллан, взяв себе пухлый треугольный кусочек, что также сделали священник и Марилла.

Миссис Аллан откусила кусок, и странное выражение появилось на ее лице; но не сказав ни слова, она, тем не менее, съела его. Марилла увидела это выражение и поспешила попробовать торт.

– Энн Ширли! – воскликнула она, – Что ты положила в этот торт?

– Только то, что нужно по рецепту, Марилла, – горестно сказала Энн. – О, неужели не вкусно?

– Невкусно! Это просто ужасно. Миссис Аллан, не пытайтесь доесть его. Энн, попробуй сама. Что за добавки ты положила?

– Ваниль, – сказала Энн, ее лицо покраснело от стыда после того, как она попробовала торт. – Только ваниль. О, Марилла, это должно быть из-за порошка для выпечки. У меня были подозрения насчёт него.

– Пекарский порошок – какая чепуха! Иди и принеси мне ваниль, которую ты использовала.

Энн побежала в кладовую и вернулась с бутылочкой, частично заполненной жидкостью коричневого цвета и помеченную жёлтой надписью: «Лучшая Ваниль».

Марилла взяла её, откупорила и понюхала.

– Боже мой, Энн, ты добавила в торт болеутоляющую жидкость, я разбила бутылку с ней на прошлой неделе и вылила то, что осталось – в пустую бутылку из-под ванили. Я думаю, это отчасти моя вина – я должна была предупредить тебя – но почему ты не понюхала её?

Энн залилась слезами от этого двойного позора.

– Я не могла – у меня был такой сильный насморк! – и с этим она убежала в свою комнату, где бросилась на кровать и безутешно заплакала.

Вскоре чьи-то шаги зазвучали на лестнице, и кто-то вошел в комнату.

– О, Марилла, – рыдала Энн, не поднимая головы, – Я опозорена навсегда! Я никогда не смогу оправдать себя! Это станет всем известно. В Эйвонли всегда всё становится известно. Диана спросит меня, как удался мой торт, и я должна буду сказать ей правду. Все меня будут знать, как девочку, которая добавила в торт болеутоляющее лекарство. Гил … – мальчики в школе будут всегда смеяться над этим. О, Марилла, если у вас есть хоть капля христианской жалости, не говорите мне, что я должна спуститься вниз и мыть посуду после этого. Я помою её, когда священник и его жена уйдут, но я никогда не смогу посмотреть миссис Аллан в глаза снова. Может быть, она подумает, что я пыталась отравить ее. Миссис Линд говорит, что знает сироту, который пытался отравить своего благодетеля. Но жидкость не была ядовитая. Она предназначалась для приёма внутрь – хотя и не с тортом. Вы скажете миссис Аллан про это, Марилла?