Энн из Зелёных Крыш
Шрифт:
– Это означает просто рыжие, я предполагаю, – засмеялась Энн. – Тициан был очень известный художник, который любил рисовать рыжеволосых женщин.
– Вы видели все эти бриллианты на дамах? – вздохнула Джейн. – Они были просто ослепительны. А вы хотели бы быть богатыми, девочки?
– Мы и так богаты, – сказала Энн твёрдо. – Нам шестнадцать лет, у нас всё впереди и мы счастливы, как королевы. У нас у всех есть воображение, в большей или меньшей степени. Посмотрите на море, девочки – тут и серебро, и тени, и таинственные видения. Мы не могли бы наслаждаться его красотой больше, имея миллионы долларов и бриллиантовые колье. И вы бы не поменялись местами с любой из этих женщин, даже если бы могли. Вы бы хотели быть такой, как девушка в белых кружевах и ходить с кислым видом всю жизнь, как будто вы родились с задранным носом? Или леди в розовом,
– Я не знаю точно, – сказала Джейн с сомнением. – Я думаю, что бриллианты были бы утешением для любого человека.
– Ну, а я не хочу быть никем, кроме себя, даже если у меня не будет бриллиантов вообще, – заявила Энн. – Я очень рада быть Энн из Зеленых крыш, и иметь просто жемчужные бусы. Я знаю, Мэтью дал мне столько любви с ними, сколько никогда не получала дама в розовом со своими бриллиантами.
Глава 34. Ученица Королевской Академии
Следующие три недели были напряженными в Зеленых крышах, Энн готовилась к отъезду в Королевскую Академию, и нужно было многое пошить, собрать вещи, всё обсудить и организовать. У Энн было много красивой одежды, об этом позаботился Мэтью, и на этот раз Марилла не возражала против его покупок и предложений. Более того, однажды вечером она пришла в комнату на крыше, держа в руках нежный бледно-зеленый материал.
– Энн, это тебе на хорошее легкое платье. Я не думаю, что тебе это действительно нужно, у тебя и так много симпатичных платьев, но я подумала, может быть, ты хотела бы что-то особенно нарядное, если тебя вечером в городе куда-то пригласят, на вечеринку или что-нибудь подобное. Я слышал, что у Джейн, Руби и Джози есть – вечерние платья», как они их называют, и ты должна быть не хуже них. Я попросила миссис Аллан помочь мне выбрать материл для платья, когда мы ездили в город на прошлой неделе, и мы поручим Эмили Гиллис сшить его для тебя. У Эмили есть вкус, и ее пошив ни с чем не сравнится.
– О, Марилла, материал просто прекрасен, – сказала Энн. Благодарю вас от всей души. Я не ожидала, что будете так добры ко мне. – С каждым днём мне всё труднее уехать отсюда.
Зеленое платье было пошито с таким количеством складок, оборок и рюшей, сколько допускал вкус Эмили. Энн надела его на один вечер для Мэтью и Мариллы, и прочитала «Девичью клятву» для них на кухне. Когда Марилла наблюдала за ярким, оживлённым лицом Энн и её изящными движениями, ее мысли вернулись к вечеру, когда Энн прибыла в Зеленые крыши, и в памяти возникла яркая картинка странного, испуганного ребенка в нелепом желтовато-коричневом платье из полушерстяной фланели, с горестными, заплаканными глазами. Эти воспоминания вызвали слезы на глазах Мариллы.
– Я смотрю, моё чтение заставило вас плакать, Марилла, – сказала Энн весело, склонившись над стулом Мариллы и оставляя лёгкий поцелуй на её щеке. Вот это я называю полным триумфом.
– Нет, я плакала не от твоего чтения, – сказала Марилла, которая презирала бы себя за такую слабость из-за «поэтической ерунды». – Я просто не могла не думать о маленькой девочке, которой ты когда-то была, Энн. И я хотела бы, чтобы ты оставалась той девочкой, даже со всеми своими причудами. Но ты выросла и теперь уезжаешь. Ты выглядишь так высокой и стильной…и такой… совсем другой в этом платье – как будто ты не из Эйвонли. И мне очень одиноко, когда я думаю об этом.
– Марилла! – Энн присела у колен Мариллы на подол её платья, взяла её морщинистое лицо в руки, и посмотрела серьезно и ласково в глаза Марилле. – Я совсем не изменилась – ни чуточки. Я только выросла и поумнела. Но моё настоящее я – здесь – осталось прежним. И не имеет значения, куда я поеду или как изменюсь внешне. В сердце я всегда буду вашей маленькой Энн, которая будет любить вас и Мэтью, и дорогие Зеленые крыши – всё сильнее с каждым днём.
Энн прижалась своей свежей молодой щечкой к Марилле и протянула руку, чтобы погладить по плечу Мэтью. Марилла многое бы отдала, чтобы уметь, как Энн, выразить свои чувства в словах; но природа и привычка решили иначе, и она могла только обнять крепко девушку и прижать ее нежно к сердцу, желая, чтобы она никогда не уезжала.
Мэтью, с подозрительной влагой в глазах, встал и вышел из дома. Там, под звездами голубой летней ночи он в
волнении прошёл по двору к воротам и стал под тополями.– Ну, я думаю, мы её не сильно избаловали, – пробормотал он с гордостью. – Я думаю, что даже когда я вмешивался в воспитание, это не принесло много вреда. Она умная и красивая, и умеющая любить, а это качество даже лучше, чем все остальные. Она была благословением для нас, и не было удачнее ошибки, чем та, что сделала миссис Спенсер. Я не верю, что это было случайностью. Это была рука Провидения, потому что Всевышний увидел, что нам нужно на самом деле.
Наконец, настал тот день, когда Энн должна была ехать в город. Они с Мэтью выехали из дома прекрасным сентябрьским утром, после слёзного прощание с Дианой и сухого делового – по крайней мере, со стороны Мариллы – с Мариллой. Но когда Энн уехала, Диана вытерла слезы и поехала на пикник в Уайт-Сэндс со своими двоюродными братьями из Кармоди, и там они прекрасно провели время. А Марилла погрузилась с головой в ненужную работу и занималась ею весь день, стараясь подавить в себе душевную боль– боль, которая обжигает и грызет и от которой нельзя избавиться с помощью слез. Но в ту ночь, когда Марилла пошла спать, с горьким и пронзительным сознанием того, что комната на крыше опустела без яркой молодой души и не согревается ничьим дыханием, она уткнулась лицом в подушку, и так горько плакала о своей девочке, что когда она успокоилась, она сама была потрясена этим. Как, должно быть, плохо так «огорчаться» из-за обычного грешного создания.
Энн и остальные ученики из Эйвонли приехали в город как раз вовремя, чтобы успеть в Академию. Этот первый день прошел довольно приятно в водовороте новых впечатлений, встреч всех новых студентов, знакомства с преподавателями и распределения по классам. Энн хотела начать обучения со второго курса – по рекомендации мисс Стейси; Гилберт Блайт решил поступить так же. Это означало получение лицензии учителя первой категории за один год вместо двух, если учёба была успешной; но это также означало, что придётся гораздо больше и тяжелее работать. Джейн, Руби, Джози, Чарли, и Mуди Сперджен, не обладающие такими амбициями, довольствовались лицензией второй категории. Энн почувствовала себя очень одинокой, когда оказалась в комнате с пятьюдесятью другими студентами, ни одного из которых она не знала, кроме высокого мальчика с каштановыми волосами, сидевшего напротив неё. Но это знакомство в силу некоторых обстоятельств не сильно ей поможет, подумала она пессимистично. Тем не менее, она, несомненно, была рада, что они были в одном классе с Гилбертом. Старое соперничество может продолжаться, и Энн вряд ли знала бы, что делать, если бы его не было.
– Я бы не чувствовала себя комфортно без него, – подумала она. – Гилберт выглядит ужасно решительным. Я полагаю, он сейчас думает, как выиграть медаль. Какой у него прекрасный подбородок! Я никогда не замечала этого раньше. Я хотела бы, чтобы Джейн и Руби тоже оказались в этом классе. Думаю, я не буду себя чувствовать, как кот на чужом чердаке, когда я с кем-нибудь познакомлюсь. Интересно, кто из этих девушек станет моей подругой? Надо попробовать представить. Конечно, я обещала Диане, что ни одна девушка из Королевской Академии, независимо от того, как сильно она мне понравится, не заменит мне Диану. Но она может стать мне обычной подругой, а не самой близкой… Мне нравится, как выглядит эта девушка с карими глазами в алом платье. Она яркая и румяная. Затем вот эта – бледная, которая смотрит в окно. У неё красивые волосы, и мечтательный вид. Я хотела бы познакомиться с ними – хорошо познакомиться, чтобы ходить в обнимку, и называть их уменьшительными именами. Но только сейчас я их не знаю, и они меня не знают, и, вероятно, не хотят особенно со мной знакомиться. О, мне так одиноко!
Еще сильнее Энн почувствовала своё одиночество, когда оказалась в своей спальне, вечером того же дня. Она не делила спальню с другими девушками, потому что они все имели родственников в городе, которые приютили их. Мисс Жозефина Барри также приглашала Энн к себе, но её дом был так далеко от академии, что этот вариант даже не рассматривался; поэтому мисс Барри подыскала ей пансион, уверив Мэтью и Мариллу, что это будет лучшее место для Энн.
– Женщина, которая содержит этот пансион – обедневшая леди, – объяснила мисс Барри, – ее муж был британским офицером, и она очень осторожна в выборе жильцов. Энн не встретится ни с какими сомнительными личностями, находясь под ее крышей. Питание хорошее, и дом находится недалеко от Академии, в тихом районе.