Энни Грин: Золотое Перо

Дверь легко поддалась, и Энни забежала в большую светлую комнату, стискивая в руке кинжал. Картина с Леонардом Винтером была написана лишь наполовину, а во сне Якова она практически была закончена. Но так же, как и во сне, рядом с картиной стояла девушка в необычной одежде серого цвета. На её руке сияла ментальная татуировка мрачных - рыбий скелет, заключенный в треугольник. Незнакомка приблизила руку к картине.

«Она хочет украсть Золотое Перо», - подумала Энни.

– Не делай этого!

Крик Энни не остановил незнакомку. Она дотронулась до картины и...

– Что не делай?

– открылись двери с противоположной стороны белой комнаты.

Это был сам Юпитер, самый старший и главный среди ракшасов. Он был в прямом смысле огромный, одной рукой он держал Филиппа. Дворецкий был без сознания.

Энни покрылась мурашками. Ей хотелось выбежать из комнаты, но она не могла, будто Ролан Кейн вновь к ней применил дистадрим, как при первой встрече, и все её тело застыло.

– Тебе страшно?
– голос Юпитера был одновременно жёсткий и холодный.
– Не можешь пошевелиться, да?

Ракшас бросил в её сторону статую. Энни на мгновенье пришла в ужас, думая, что Филипп разлетится на осколки, но этого не произошло. Он с грохотом повалился рядом с Грин, выведя её из оцепенения.

– Ч-что ты хочешь?
– сказала Энни, нервно стуча зубами.

– Оу, неужели ты можешь говорить?
– глаза Юпитера вспыхнули огнем.
– Это похвально. Мало кто может разговаривать, когда я применяю «Подавление». Ты можешь идти, я снял с тебя технику.

Ракшас обратился к незнакомке в сером. Энни все так же не видела её лица.

– Лиза, это ты?
– спросила Грин.

Незнакомка на секунду остановилась, но затем все же продолжила двигаться к выходу. Юпитер молча проводил её взглядом, а затем повернулся к Энни. Что же здесь происходит?

– Что ты хочешь?
– спросила Энни, привыкнув к необычному чувству давления со стороны ракшаса.

– Ты довольно дерзкая, скажу я тебе. Я бы, конечно, похвалил тебя, но боюсь, что ты совсем зазнаешься. А зазнавшись, ты станешь для меня невыносимой, и мне придется сломать твою маленькую шейку. Но я не могу, понимаешь? Мне от тебя кое-что нужно.

Дверь позади Энни открылась, в белую комнату вошли остальные ракшасы.

– Она его достала?
– спросила Вен.

– Теперь ты нас сожрешь?

Пока ракшасы переговаривались, Энни все думала, как им вместе с Филиппом сбежать. Все было сложнее из-за того, что дворецкий был без сознания. А Грин даже сдвинуть его не могла.

– Я не хочу, чтобы меня сожрали, - противился Сатурн.
– Мы только обрели свободу. Мне нравится, когда у меня свое тело, я не хочу со всеми сидеть в сосуде Юпи!

– А мы, думаешь, хотим?

– Ты хочешь пойти против его приказов?

«Его приказов?
– мысленно повторила Энни слова Вен.
– Значит, они все-таки выполняют чьи-то приказы?»

Ракшасы приблизились к Юпитеру и встали на колени. Каждый из них склонил голову.

– Он хочет, чтобы мы не забывали, для какой цели нас выбрали, - говорил им Юпитер, проходя мимо своих соратников.
– Когда план будет осуществлен, каждому дадут сосуд, и поверьте, он не будет таким жалким, как эти тела. Мощь нас так переполняет, что кожа наша стала серой, а из глаз льется пламя! Мы боги в этом мире!

Энни попыталась разбудить Филиппа, но ничего не вышло. Видимо, статуя всё ещё восстанавливала ментадрим.

– Вы готовы слиться со мной? Вы готовы ощутить благословение? Принц Гласиум, благослови нас! Королева Фрея, благослови нас!

Энни уже слышала эти слова. Их произнесли её родители перед тем, как попытались войти в Сон Забвения. Кто же такие принц Гласиум и королева Фрея?

– Я отдаю свои силы тебе, - сказала Вен и остальные ракшасы.

От Вена, Зема, Сата и Непа отделились бестелесные зеленые силуэты, а затем соединились с Юпи. А их тела рассыпались, как прах.

– Да!
– глаза Юпи пуще прежнего запылали огнем.
– Я чувствую вас в себе! Я чувствую его голос. Он вновь говорит с нами! Он расстроен, что Мерка с нами нет! Они одолели его и поплатятся за это! Но Мерк пожертвовал собой не зря. Если бы не он, мы бы не смогли найти потайной вход в Башню Винтера! Голос, мы слушаем тебя.

«Какой еще голос?» - думала Энни, постукивая по мраморному лицу Филиппа, который никак не хотел просыпаться.

Вокруг Юпитера будто распласталась тьма, аура дримора была чернее черного. Грин вновь покрылась мурашками. Было удивительно, что ракшас мог нести в себе столько мощи.

– Энни Грин, встань и подойди к картине, - приказал Юпитер.

Энни чувствовала, что не стоит противиться ракшасу. Она каждой клеточкой тела чувствовала опасность, исходящую от Юпитера.

– Хорошо, - сказала Энни, оставив кинжал на полу, он ей вряд ли пригодится.

– Знаешь, что самое интересное?
– голос Юпитера стал мягче, будто это уже говорил другой ракшас.
– Мы хотели сами извлечь Золотое Перо, мы и не знали, что нам этого не сделать. Ты же уже знаешь, что только нифилим может это сделать? Ну или наполовину нифилим, как в твоем случае.

Энни стояла напротив картины, на которой появлялись новые мазки краски. Она дорисовывалась, но очень медленно.

– Твоя мать рассказала Голосу свое происхождение.

– Голосу?
– переспросила Энни, она смотрела на картину, ей не хотелось встречаться взглядом с Юпитером.
– Кто этот Голос?

– Тебе не нужно знать, кто это. Сначала мы называли его просто Голос. Он говорил с каждым из нас. Голос рассказывал нам о настоящем мире. О том, как дримеры украли реальность у мрачных. Даже его учитель предал его!

– Учитель?
– переспросила Грин.

– Да, его учитель Сноу.

– Ваш Голос один из основателей АИС?

– Нет, нет конечно!
– мотал головой Юпитер.

– Но у Сноу были в учениках только основатели...

– Ложь!
– громко огрызнулся Юпи, отчего Энни закрыла глаза.

Ракшас секунду другую молчал, а затем сказал:

– У Сноу был ещё один ученик. Учитель предал его! Да ладно учитель, его предал и брат родной!

Энни открыла глаза. Неужели у Сноу был ещё один ученик? Неужели это был Некро? Стоит ли спросить об этом ракшаса?