Энни из Эвонли

«Преобразователи» с глубоким сожалением оплатили ему его работу, предварительно проконсультировавшись с мистером Питером Слоуном, входившим в состав деревенского магистрата.

– Заплатить ему вам придется, – объяснил им Питер. – Вы не сможете приписать ему ответственность за ошибку, поскольку он утверждает, что ему никто не говорил про цвет, а просто дали банку с краской и сказали: давай, крась. Как бы то ни было, ошибка получилась крайне неприятная, дом выглядит ужасно.

Несчастные «преобразователи» ждали, что Эвонли еще более предвзято станет относиться к ним, однако вышло наоборот: симпатии публики всецело повернулись в их сторону. Люди пришли к мнению, что энтузиазмом и старанием маленькой группы молодежи некрасиво воспользовались другие. Миссис Линд сказала им, чтобы они так держали и показали Паям, что есть в мире люди, которые могут честно делать свое дело. Мэйджор Спенсер передал им, что выкорчует все пни вдоль части дороги перед своей фермой и засеет этот участок травой за свой счет. Миссис Хайрам Слоун зашла как-то в школу и по секрету вызвала Энни на улицу и сообщила ей, что если «общество» захочет сделать по весне клумбы с геранью на перекрестках, то она последит, чтобы ее разбойная корова оставалась за надежной оградой. Даже мистер Харрисон ухмылялся, если вообще это делал, сугубо наедине, и внешне всячески демонстрировал свои симпатии.

– Ничего, Энни. Большинство красок со временем выцветает и становятся некрасивыми, а эта с самого начала ужасная, так что, когда она выцветет она не может не стать симпатичнее. Тем более что крыши и покрыта, и покрашена что надо. Теперь люди могут собираться там спокойно, и на них не будет капать.

– Но теперь про синий цвет нашего магистрата будут говорить по всем окрестным селениям, – с огорчением сказала Энни.

Следует признать, что так оно и было.

Глава 10 Дэви в поисках острых ощущений

Как-то в ноябре, возвращаясь из школы, Энни шла Березовой тропой и думала о том, что жизнь ей вновь улыбается. Этот день вполне удался, в ее маленьком королевстве всё прошло хорошо. Сент-Клер Доннелл не поцапался ни с кем из ребят из-за своего имени. У Прилли Роджерсон заболел зуб и из-за флюса ее личико так перекосило, что она не решилась ни разу пококетничать с мальчиками из ближайшего окружения. С Барбарой Шоу случилась лишь одна неприятность: она пролила воду на пол. А Энтони Пая вообще в школе не было.

– Какой же чудесный ноябрь выдался в этом году, – произнесла Энни, которая полностью не избавилась от своей детской привычки говорить с собой вслух. – Обычно ноябрь такой неприветливый месяц, а тут год вроде как понял, что он взрослеет и пора отбросить свои старые привычки. Этот год стареет очень красиво как красивый джентльмен, который знает, что седина и морщины не мешают ему выглядеть привлекательным. У нас были в этом году чудесные дни и вечера. Последний две недели были такие спокойные, и даже Дэви вел себя почти хорошо. Он, по-моему, действительно становится лучше. Какие спокойные сегодня деревья. Почти не шелестят, только вверху слышен легкий ветерок. Как дальний прибой. Как милы эти деревья! Дорогие деревья, я люблю каждое из вас, как друга.

Энни обняла одной рукой тонкую березку и поцеловала ее кремово-белый ствол. Показавшаяся из-за поворота дороги Диана увидела эту сцену и рассмеялась.

– Энни, ты только говоришь и делаешь вид, что повзрослела. Я уверена, когда ты остаешься наедине, ты бываешь такой же девочкой, как и раньше.

– Ну и что ж. Нельзя сразу вдруг избавиться от привычки быть маленькой девочкой, – весело возразила Энни. Знаешь, я четырнадцать лет была маленькой девочкой, а более или менее взрослеть начала года как три, не больше. А я уверена, что в лесу всегда буду чувствовать себя ребенком. Путь из школы домой единственное время, когда я могу помечтать. За исключением получаса или возле этого перед сном. Я так загружена школой, подготовкой к школе, помощью Марилле с малышами, что помечтать и времени не остается. Ой, ты даже не представляешь, какие замечательные приключения я переживаю, после того как ложусь в постель. Я всегда представляю будто я важная, яркая, преуспевающая. То великая примадонна, то сестра Красного Креста, то королева. Вот в прошлую ночь я была королевой. Как же приятно воображать себя королевой. Ты обладаешь всеми радостями своего высокого положения без его неприятных моментов, и в любой момент можно прекратить быть королевой, а в реальной жизни нет. Но здесь, среди деревьев, я люблю воображать другие вещи… Я дриада, живущая на старой сосне, или маленький бурый эльф, прячущийся под скрученным листком. А белая береза, которую я целовала, когда ты меня застала, это моя сестра. Единственная разница в том, что она – береза, а я девушка. Но это нам не мешает быть сестрами. А куда ты идешь, Диана?

– К Диксонам. Я обещала помочь Альберте скроить новое платье. А ты не сможешь вечерком забежать, вместе домой пойдем?

– Я смогла бы раз Фред Уайт уехал в город, ответила Энни со слишком уж невинным видом.

Диана вспыхнула, дернула головой и пошла своей дорогой. Однако непохоже было, чтобы она обиделась.

Энни твердо намерилась сходить в этот вечер к Диксонам, но не пришлось. Когда она пришла домой, то там столкнулась там с такой ситуацией, что все прочие мыли напрочь выпали из головы. Марилла встретила ее во дворе с расширенными от ужаса глазами и объявила:

– Энни, Дора пропала!

– Дора? Пропала?! – Энни взглянула на Дэви, раскачивавшегося на воротах, и заметила веселые искорки в его глазах. – Дэви, ты не знаешь, где она?

– Нет, откуда мне знать? Я с обеда не видал ее, вот вам крест, решительно заявил Дэви.

– Меня не было с часу, – стала рассказывать Марилла. – Томас Линд внезапно почувствовал себя плохо, и Рэйчел сразу послала за мной, просила немедленно прийти. Когда я уходила, Дора играла с куклой на кухне, а Дэви за амбаром лепил свои куличи из грязи. Домой я пришла полчаса назад, Доры нигде нет. А Дэви заявляет, что не видел ее, с тех пор как я ушла.

– Не видел, – торжественно подтвердил Дэви.

– Она должна быть где-то поблизости, – сказала Энни. – Она никогда не забредает далеко, ты же знаешь, какая она трусиха. Возможно, она заснула в какой-нибудь из комнат.

Марилла отрицательно покачала головой.

– Я прочесала весь дом насквозь. Но она может находиться в каких-нибудь других постройках.

Вместе продолжили тщательные поиски. Обыскали каждый уголок дома, двора, сараев. Энни обошла вишневый сад, Духову рощу, то и дело зовя Дору. Марилла взяла свечу и обыскала погреб. Дэви поочереди помогал то той, то другой и предлагал все новые места, где, по его мнению, могла быть Дора. Наконец все встретились во дворе.

– Вот загадка-то, ума просто не приложу, – горестно произнесла Марилла.

– Где же она может быть, – несчастным голосом промолвила Энни.

– А может, она кувыркнулась в колодец? – весело предположил Дэви.

Энни и Марилла со страхом взглянули друг на друга. Эта мысль преследовала обеих с начала поисков, но высказать ее вслух никто не решался.

– Она… она могла… – шепотом пролепетала Марилла.

Энни, чувствуя тошноту и головокружение, подошла к срубу, перегнулась через него и заглянула внутрь. Ведро стояло на своей доске. Глубоко внизу блестело зеркальце воды. У Катбертов был самый глубокий колодец в Эвонли. Если Дора… Но у Энни не хватало сил развить эту мысль дальше. Она вздрогнула и отвернулась.

– Беги к мистеру Харрисону, сказала Марилла, ломая руки.

– И мистера Харрисона, и Джона-Генри нет, оба сейчас в городе, сегодня поехали. Сбегаю к мистеру Барри.

Мистер Барри вернулся вместе с Энни и принес с собой моток веревки, на конце которой имелось устройство вроде когтей, сделанное из вил. Марилла и Энни стояли рядом, похолодев и дрожа от страха и ужаса, пока мистер Барри прощупывал дно колодца, а Дэви, сидя верхом на воротах, наблюдал за этой группой, и лицо его выражало крайнее удовольствие.

Наконец мистер Барри отрицательно покачал головой, с облегчением вздохнув.

– Там ее нет. Однако это очень странно, куда же она могла подеваться, – сказал он. Ну-ка, молодой человек, скажи: ты действительно представления не имеешь, где твоя сестра?

– Я уж десять раз говорил, что не знаю, – ответил Дэви обиженно. Может, какой бродяга приходил, взял да украл ее.

– Чепуха, – быстро ответила Марилла, которая отошла от страха перед колодцем. – Энни, а ты не думаешь, что она могла пойти в дом к мистеру Харрисону? С тех пор, как ты ее взяла к нему, она только и говорит о его попугае.