Энриет. Логос 1

В помещении с Кариэль мы сидели вдвоем, и больше нас никто не тревожил. Она периодически поднимала голову и кивала, когда я сложные или интересные моменты начинать озвучивать вслух.

За все время, у меня появилась привычка проверять полученные знания на опыте, а потому передо мной лежало множество камней, которые становились моими подопытными. Сейчас изучил основные принципы и способы создания ключа на зачарование, а также их основные разновидности. То, чего мне так не хватало. Привет моей маленькой грелке.

Взяв очередной камень, уже быстрыми действиям наложил на него легкое зачарование, нагревающее камень. Зарядив немного магией, я сделал ключ на трение в области, которую отметил карандашом.

Проверив правильность схемы, я начал тереть камень в указанном месте и, (о чудо!), он стал нагреваться. Как только я прекращал тереть, действие зачарования заканчивалось, и камень постепенно терял тепло.

Добавив в зачарование так называемый таймер, мой подопытный после трения держал тепло примерно пол часа, а потом начинал остывать.

Наконец то получилась полноценная грелка! Улыбка возникла на моем лице.

Отвлекшись на помещение, я не обнаружил Кариэль. Видимо, уже ушла домой — не удивлюсь, если наступила глубокая ночь.

Прислушавшись, я услышал позади себя какое-то легкое сопение. Медленно повернув голову, обнаружил дочь старосты, выглядывающую из-под моего плеча. От неожиданности вздрогнул.

— Что ты делаешь? — в глазах Кариэль своих глаз я не увидел. Весь ее взор был устремлен на камень. Я покрутил подопытным возле ее головы. Глаза дочки старосты бегали из стороны в сторону, преследуя зачарованный камень.

— Это грелка — я улыбнулся и слегка прикоснулся камнем к ее коже. От неожиданности, она сделал шаг назад — не бойся.

Активировав камень, потерев его как волшебную лампу, я протянул руку, показывая, чтобы подошла поближе. Немного подумав, она положила свою руку в мою ладонь.

К этому времени камень нагрелся до заданной температуры. А это, значит, что таймер работы начал свое движение назад. Повернув ее ладонь, я положил грелку в ее руку.

— Пользуйся на здоровье. Это тебе.

Она посмотрела на меня. Помяла камень. Снова посмотрела на меня. Поднесла камень к животу и улыбнулась. Увидев мой взгляд, она с благодарностью кивнула.

Некоторое время мы так и стояли, смотря друг на друга. Между нами возникла теплая атмосфера, но камень тут не при чем. Мне казалось, что она вот-вот заговорит: Кариэль то набирала в легкие воздух, то выдыхала. То слегка открывала рот, то резко закрывала. Пожевав губы, она улыбнулась мне, и пошла из башни. Естественно, не сказав ни слова.

А у меня возникла совсем другая мысль. Можно ли сделать такие камни, чтобы они создавали взрывную волну? Или вообще не камень, а другое. Надо подумать на досуге.

Набрав полную грудь воздуха, я резко выдохнул и хлопнул в ладоши. Пока никого нет, можно позаниматься колдовством. Я, кстати, заметил, что после колдовства очень сильно устает голова. Конечно, и при зачаровании и при сотворении заклинаний устает голова, но при колдовстве она утомляется по-особенному. Словно я весь день эмоционально страдал, переживал о чем-то. После долгих занятий чувствовал себя разбитым.

Но это не повод для отдыха. Это, наоборот, говорит о том, что нужно тренироваться и тренироваться. Только так и никак иначе.

Открыв окна нараспашку, чтобы проветрить библиотеке, я встал в центр помещения, и вытянул вперед руки ладонями вверх. Мои ладони то нагревались, то охлаждались. На них возникал конденсат, а затем загоралась маленькая свеча, разгорающаяся до небольшого костра, а затем затухала, образуя холод. Вокруг меня крутился огненный шарик, а затем возникал из воздуха маленький ледяной шарик, который тут же таял от тепла, обильно морося на ковер.

Колдовство с каждым разом дается лучше и лучше. Радость от этого мотивировала наилучшим образом. Я уставал, но хотел тренироваться все больше и больше — это было неописуемое удовольствие, когда получается что-то новое, что, казалось пару дней назад, чем-то невозможным. И ощущения было эмоциональные не подавались какому-либо описанию. От волшебства нет такого удовольствия.

Еще немного потренировавшись, я сел в кресло, на котором любил сидеть Пашик. Тлен. Жизнь тлен.

Теперь огненный шарик крутился посреди помещения. Управлять шаром на расстоянии было сложновато, но возможно. Правда, казалось, что от напряжения голова вот-вот взорвется. После того, как шарик по моей указке сделал пару мертвых петель, я создал ледяной шар. Ими было тяжелее управлять, но гораздо безопасней. Думаю, с самого начала не особо хорошая идея была крутить огненный в шарик в библиотеке.

Почувствовав сильную головную боль и усталость, я спокойно прекратил колдовство, медленно выведя шары на улицу. Через пару секунд я услышал, как лед ударился об тропинку.

Выдохнув, я удобнее расположился на кресле и не заменил как уснул. Морфей сразу же ударил дубинкой. Ну почему кресло оказалось таким удобным и мягким. Слабый ветер дул с окна, нежно массажируя кожу на лице, слегка играясь моими волосами. Я дремал и думал о том, что необходимо встать и уйти к себе.

Так и уснул на кресле Пашика, повторяя его же храп, отсчитывая время до восхода. А ветер нежно ласкал щеки, тихо напевая неизвестную грустную песню.

Глава 18

Мне снились высокие горы, покрытые вечным снегом шпили. Возле острия которых кружились огромные птицы. Они были похожи на летающих змеев. Что это за птицы? Точно, Виверны. Я находился в пещере, темноту которого отгонял небольшой костер, готовый потухнуть в любой момент.

Плечи болели от большой ноши. Ну почему надо таскать столько поклажи! Сейчас мешок лежит на земле. Можно отдохнуть.

Встав на край выступа, я присмотрелся к Вивернам и увидел, что они кружатся вокруг шпиля не просто так. На нем, словно курица гриль, был нанизан дракон. Я чувствовал и знал, что он жив. Виверны издеваются на ним. Нужно добить.

Посмотрев на голову дракона, я увидел, как его глаза смотрят на меня. Он видит меня. Кровь в венах застыла, дыхание участилось. Он что-то говорит мне, но ничего не слышно. Я не могу слышать. Я слишком далеко. Но я же ДОЛЖЕН слышать. Я ДОЛЖЕН. Может, я не ХОЧУ слышать, когда я ДОЛЖЕН?

Сердцебиение участилось, душу сковала тревога. Я проснулся. Глубоко вдохнув и выдохнув, я заметил, что лежу сырой в кресле Пашика. Так все-таки не вернулся к себе в комнату.

Я посмотрел в открытое окно и встретился с глубокой ночью, озаренной алым светом. В воздухе видал устойчивый запах горящей древесины. Неужели кто-то решил на ночь глядя затопить печь? Но, в таком случае, не должно быть такого стойкого запаха гари.