Эпидемия. All Inclusive.

Понемногу приходя в себя и свыкаясь с болью, девушка начала прислушиваться к ощущениям. С удивлением и даже радостью она поняла, что за последние несколько минут ее никто не тронул. И боль, та, которая есть вместе с ней, она одна, больше сторонней, новой боли нет.

Боясь блеснувшей надежды, Марина начала дальше ощупывать свои чувства и ощущения. Простынь. Чистая простынь, легкое одеяло - поняла девушка, проанализировав прикосновения к коже.

Постельное белье, уютное и мягкое.

Очень, очень осторожно Марина открыла один глаз. И тут же закрыла, увидев рядом с собой силуэт.

Ощущение окружающего мира теперь вернулось к девушке полностью и, осознав всю какофонию звуков, она дернулась.

Рядом кто-то сипло дышал. Поодаль тоже, причем не один человек.

Но не это дыхание испугало девушку - издалека неслись такие звуки, от которых у Марины застыла кровь в жилах, и даже боль отступила, уступив место заполнившему всю ее сущность страху.

Ад Данте - так можно было охарактеризовать звуковой фон. Шорканье, хрипы, чавканье, поскребывания, и над всем этим далекие, но прекрасно слышимые сейчас истошные крики, недалекое множественное рычание, вой...

"Я сошла с ума" - всхлипнула девушка, понимая что нормальному человеку такое мерещиться не может. От бессилия и отчаяния она едва слышно застонала.

– Мариша, Мариша, солнышко, - зазвучал вдруг рядом знакомый голос, а на голову невесомо легка легкая рука, поглаживая по волосам.

Не в силах поверить, Марина потянулась веками вверх и открыла глаза.

– Мариш, это я, Вика, - донесся до девушки шепот.

При этом леденящие кровь звуки с периферии слуха никуда не пропали.

Открыв рот, Марина напряглась и попыталась что-то сказать. Получилось не сразу - мышцы плохо слушались девушку и поначалу изо рта вылетали только тихие сиплые выдохи.

– Пить хочешь?
– спросила вдруг Вика.

Марина, облегченно вздохнув, кивнула. И тут же сморщилась от боли в груди.

Вика поднялась, засуетилась, и вскоре сразу несколько сильных рук аккуратно и мягко медленно приподняли Марину, подложив ей под голову еще подушку. Сначала девушке обмакнули губы тряпкой, после чего постепенно и очень медленно она выпила кружку воды, наслаждалась каждым глотком.

– Вика... Вик...

Марина чувствовала, что захоти и она сейчас сможет сказать внятно и в полный голос. Но внятно и в полный голос она не хотела. Боялась боли.

– Что, Мариш?
– наклонилась к подруге Вика.

– Писать...
– шепнула Марина.

– А... сейчас, лежи... подожди, что-нибудь придумаем, - погладила девушку по плечу Вика.

Рядом началась какая-то возня, суета, и через некоторое время перед глазами Марины снова появилась присевшая на колени у кровати Вика. В руках девушка держала небольшой то ли тазик, то ли глубокую сковородку.

– Сейчас, Мариш, мы тебя приподнимем, я подложу тебе эту штуку и...

– Нет...
– осознав, что говорит Вика, замотала головой девушка, - нет, нет... Вика, пожалуйста, помоги мне до туалета дойти.

– Мариш, доктор говорит что...

– Вика, пожалуйста, - даже всхлипнула Марина.

При мысли о том, чтобы сходить в этот тазик, у девушки внутри поднялась волна протеста.

– Мариш...

– Нет, Вика, пожалуйста, - всхлипнула вдруг Марина, и неожиданно для нее самой девушку вдруг затрясло в рыданиях.

– Хорошо-хорошо, подожди, сейчас... Мариш, подожди, сейчас все сделаем...

Дохнуло воздухом - это Вика вскочила, и Марина услышал ее приглушенный шепот.

– Марин, может все же...
– через некоторое время склонилась над подругой Вика.

– Вик, пожалуйста, отведите меня в туалет...
– прошептала Марина.

– Хорошо-хорошо, подожди... сейчас, потерпи немного...

Через несколько секунд Марина вновь почувствовала на себе сразу несколько чужих рук. Медленно, очень медленно и осторожно кто-то подсунул ладони ей под плечи и под колени, кто-то под голову, кто-то мягко обхватил ноги. Две ладони Марина почувствовала у себя на бедрах.

Девушка сразу дернулась - тело помнило, как обращались с ним совсем недавно чужие руки, злые, требовательные и бесстыдные...

– Тихо-тихо-тихо солнце, я с тобой, я рядом, потерпи немного.... Может все же лучше здесь?

– Нет, в туалет, пожалуйста, - прошептала Марина.

Видимо Вика кивнула, или сделала некий жест, но руки, замершие было, начали двигаться, и Марина почувствовала, как кто-то ее поднял. Несколько человек находились рядом, поддерживая ее за голову, за руки, за ноги.

Белый потолок качнулся, несколько шагов, отдавшихся памятью боли во всем теле, и остановка. Медленно тот, кто нес Марину, развернулся, заводя ее ноги в дверной проем. Несколько секунд суеты - все толкались, шипели, стараясь поддерживать девушку, еще пару шагов, и ее принялись опускать на унитаз.

Когда девушку усадили, ее ноги согнулись, и она почувствовала, как трескается кое-где саднящая поверхность ран. Не выдержав, Марина тихонько заскулила.

– Тихо-тихо-тихо, - суетилась рядом Вика - из-за тех, кто держал подругу, ей было к ней не подойти.

– Вик...
– тихонько проговорила Марина.

– А? Чего?
– наклонилась к ней девушка.

– Вик, пусть все выйдут, - очень тихо шепнула Марина.

Только сейчас, почти полностью открыв глаза от прострелившей нервы боли, Марина увидела кое-где на своем теле белеющие повязки. И в этот же момент поняла, что совсем нагая. Не выдержав, Марина начала тихонько плакать, от боли, стыда и унижения.

– Влад, давайте, выходите, - оттесняя всех, Вика обхватила подругу за плечи и уперлась ягодицами в стену рядом, наклонившись к Марине так, что их волосы соприкоснулись. Когда все вышли, Марина посидела немного, успокоилась, но через пару минут опять тихонько захныкала.

– Ты чего, Мариш?

– Тужиться больно...

– Ничего, ничего, посиди немного, никто никуда не торопиться. Сиди солнце, я рядом, я тебя держу...

Еще несколько минут девушки почти не двигались в полной, кромешной темноте. Марина, понемногу расслабляющая мышцы, привыкая к новой боли, краем отметила, что ужасная какофония звуков, никуда не девшаяся, продолжает звучать в ее голове. Но гораздо тише, чем тогда, когда она в первый раз осознала помутнение своего рассудка недавно, еще на кровати, лежа, очнувшись.