Эпилог к концу света

Всё, что я могла и хотела рассказать о книге и своих наблюдениях, Агель выслушал очень внимательно, порой задавая уточняющие вопросы и всё больше хмурясь. А когда поток слов по делу иссяк и я умолкла, потому что остались только эмоции, собеседник заговорил, то рассеянно теребя косу, то нервически потирая подбородок.

– Получается очень неприятная картина. Вернее, картина-то сама по себе хоть и странная, но до странности связная, неприятные возникают предположения. Видишь ли, как я уже говорил, разных миров много, бесконечно много. Существует теория, по которой замирье, которое ты называешь Бездной, содержит не только энергию, но и являет собой неизмеримый поток информации. И есть мнение, что писатель, придумывая свою историю, создаёт некий новый мир в этом потоке, стабильный или нет – как повезёт. Или не создаёт, а просто «подсматривает» историю в одном из бесчисленного множества этих миров, неосознанно подключаясь к тому мощному информационному потоку.

– Ты хочешь сказать, что вот этот «Сын Кузнеца», чьё имя указано на первой странице, - он и создал наш мир? – ошарашенно пробормотала я. – Или как минимум очень здорово на него повлиял? Вот этот бездарный, убогий писака – творец миров?!

– Звучит странно и даже немного пугающе, согласен, но я не знаю другой версии, объясняющей связь книги и этих тварей, а так же все прочие невозможные с точки зрения знакомой нам науки и магии вещи, - он развёл руками.
– Видимо,талант создавать миры не всегда идёт рука об руку с талантом литератора.

– Зелёна мать. И правда похоже... Погоди, но ведь ты говоришь, что энергия замирья бесконечна! Тогда бы твари, как в книге, заполонили всю здешнюю территорию, уж до океана точно,и всех сожрали бы, а не появлялись по расписанию. Я уж не говорю о том, что тайюн совсем не похожи на эту «нежить». Да и инчиры существуют, откуда-то же они взялись!

– А боги знают, как оно работает, - Агель вновь развёл руками. – Может быть, есть какие-то лазейки. Ничто живое не хочет умирать, может, и мир наш – тоже живой? И пытается избавиться от влияния, помогая своим обитателям. Откуда-то ведь взялась та земля, на которой обосновались инали. Да и тайюн очень отличаются от того, что есть в книжке, то есть какие-то непреложные законы мироздания всё же сильнее воли того творца: то, что совсем не может существовать, видоизменяется. Или боги действительно существуют. Или ширины энергетической пуповины просто не хватает на то, чтобы постоянно поддерживать нужное количество этих тварей. А появление книг – это или подсказки от мира,или тоже какая-то попытка соблюсти баланс. В истории этой, как я понимаю, не написано прямо, что все умерли, верно?

– Верно, автор только очень активно на это намекает, – подтвердила я и тут же сообразила: – Бездна. А я знаю, почему тайюн появляются периодами... «Время живых прошло, настало время мёртвых». Время мёртвых. Сезон Смерти же. Наверняка то же самое! И события в книге как раз заняли около пары лун. И тот сумасшедший старейшина, - вспомнила кстати. – Мира нет, духов нет, ничего не было – так он сказал. И про сильную кровь говорил, которую духи сотворили, специально чтобы сделать мир настоящим. Кровь одной из тех, кто появился в этом мире уже после событий, уже как реакция мира на них… – вспомнила я.
– И про мир, который хочет быть. Неужели именно это имел в виду? Но откуда он всё это мог знать?!

– сли в замирье действительно есть пресловутый информационный поток,то при достаточной сноровке, склонности или везении кто-то из жителей нашего мира тоже мог почерпнуть оттуда некие сведения, – осторожно предположил Агель.

– Ага, и свихнулся от радости, - мрачно заключила я. – Вполне себе версия, да. Примерно такая же, как с вмешательством богов.

– Кстати, если разбираться в появлении магов крови, то возникли вы вопреки книге, потому что там, как ты сама говоришь, все ваши прототипы умерли. Может, потому и возникли, – добавил Агель.

– Верно, – задумчиво кивнула я.
– «Живая кровь, которой не должно быть, но она есть». Действительно, не должно: книжные герои же умерли! А ведь книжная Стеваль жила на Краю Мира, в том городе. Уж не потому ли я так хорошо там ориентировалась?

Думать об этом было жутковато, жутковато ощущать себя выдуманным персонажем. Но… пожалуй, не настолько, чтобы впадать в отчаянье. Если мы правы,то именно эта выдуманность или, по меньшей мере, сродство к выдуманной покойнице даёт мне оружие против того, что изменило наш мир.

Понять бы ещё, куда его применять!

– А вот для того, чтобы решить проблему, нужно понять, что именно происходит и как, - словно услышав мои мысли, продолжил Агель. – В нормальной ситуации мир и замирье – это как два одинаковых полюса магнита и, чтобы они соприкоснулись, необходимо преодолеть естественное сопротивление. Если мы правы и дело в стороннем вмешательстве, должен существовать постоянный канал. Может быть, мерцающий, но даже если он прямо сейчас не действует, его всё равно можно отследить по остаточным деформациям и возмущениям. И как-то разрушить. Признаться, я плохо представляю себе возможности и ограничения твоей силы... Как она работает?

– Хорошо работает, – вздохнула я, не вдаваясь в подробности. – По части что-тo разрушить – это запросто. У нас считается, что маги крови черпают силу прямо из Бездны.

– И это интересно дополняет картину, - оживился древний.
– С одной стороны, кровь – это буквально чернила, которыми пишется история. С другой,именно твоя кровь – часть той книги, раз ты так похожа на её героиню. А с третьей стороны, получение силы напрямую из замирья объясняет масштабность доступных тебе воздействий и отличие магии крови от всей остальной. В конце концов, если мир и замирье в нашей модели с магнитами заряжены одинаково,то они, наверное, подобны!

– У меня уже пухнет голова от этой теории, но звучит убедительно, – со вздохом признала я. – Но как отыскать нужное место?

– У нас была поговорка: рвётся там, где тонко, – рассудительно заметил Агель.
– Я бы начал поиски с окрестностей прежней энергостанции. Возможно, именно из-за существования её канала тому горе-творцу хватило сил воздействовать на мир: прицепиться к существующему наверняка намного проще, чем пробивать новый. Я бы указал тебе направление, если бы знал, откуда считать. Но связать ваше местоположение с привычными координатами я не могу, это обратная сторона свободы перемещения, а понятных и привычных мне ориентиров в Инкар не осталось. Нужно ещё что-то, на что можно опереться.

– Только солнце и звёзды, - скривилась я.

– Ну... я могу попробовать рассчитать, как за эти тысячелетия изменилось положение созвездий, найти для тебя способ определить собственное положение в пространстве, потом всё это пересчитать... – заговорил Агель, и по мере определения всё новых и новых целей его лицо заметно грустнело и вытягивалось.

– Погоди! – опять осенило меня.
– А ведь есть такой ориентир: юноша, который застрял в игре. Если я правильно поняла, он как раз остался именно там, где находился его дом,и не способен далеко уйти от этого места. Я могу спросить у него, где конкретно тот находился, а потом ты укажешь направление. Правда, есть нехорошее предчувствие, что нужное нам место окажется посреди озера. Оно явно образовалось в эпицентре взрыва, который произошёл именно на станции.

– Не обязательно, – осторожно возразил Агель.
– Эпицентр мог быть в энергохранилище, а они разнесены в пространстве. В любом случае это пока единственная версия, другой нет, как и другого способа её проверить. Твоё предложение с этим юношей мне нравится, давай на нём остановимся. А вообще было бы здорово, если бы ты сумела пробросить мне энергетическую нить до него – и тебе в итоге меньше беготни, и его вытащим.

– Ну, никто ведь не мешает нам попробовать, верно?
– решила я.
– Рассказывай, как это сделать.