Эпилог

"Своё" — это Эвка, которая, смущаясь, заливается краской румянца. И с жадным любопытством слушает истории из библиотеки деда. И смотрит с восхищением и гордостью. Безгранично доверяет, но ревнует к каждому столбу. Податлива как пластилин и тверда как эбен. Соглашается: "Конечно, милый, как скажешь" и упрямится — бульдозером не сдвинешь. Или льнет, дрожа от страха в парке иллюзий. Шипит рассерженно и ластится, одаривая отражением полной луны в глазах.

Он стер номер Ильмиры и свел контакты к минимуму. На приемах обменивался общими фразами, не более. Гостья столицы провоцирует вызывающим платьем? Эка невидаль. Попялился как на редкий экспонат и пошел наматывать круги по залу под ручку с Эвой.

Поэтому Мэл удивился, обернувшись у "Турбы" на голос:

— Здравствуйте, Егор.

Красива, элегантна, гибка. В шляпе и с сумочкой на плече. Достойна быть первой леди государства. Поодаль — машина с дипломатическими номерами и личным шофером.

— Какими судьбами? Неужто чистая случайность? — поинтересовался вежливо Мэл.

Ильмира фыркнула.

— Конечно же, нет. Я ждала вас.

— Прошу извинить. Мне некогда, — он взялся за ручку дверцы.

— Давайте поговорим. Это не займет много времени. Не бойтесь, не съем я вас, — рассмеялась она.

— Получилось бы то еще зрелище. О чем речь?

— Вы обычно беседуете с дамами, дыша выхлопами в столичном бедламе? — помахала она рукой в перчатке, отгоняя от лица невидимые запахи. — Пригласите меня в кафе, — показала пальцем на противоположную сторону улицы.

Мэла охватило знакомое чувство раздражения.

— Ладно. Но недолго.

Он не стал подставлять локоть, чтобы помочь перейти дорогу. Ильмира поспевала, стуча тонкими каблуками. Не семенила и не шагала как великан, а шла ровно и с достоинством, придерживая шляпу. Мэл по-джентльменски открыл дверь в заведение, пропуская даму вперед, к столику у окна. Официант помог ей сесть, а Мэл, утомлённый суетой законченного рабочего дня, плюхнулся на соседний стул.

— Не потребуется, — отозвал официанта, заметив, что Ильмира собирается сделать заказ.

Она не воспрепятствовала. Поставила локти на стол и положила подбородок на ладони, разглядывая спутника. Мэл уставился в окно. Здание напротив — контора компании, в которой он работал. На предпоследнем этаже. Интересно, пятое или шестое окно от угла? Никогда не задумывался.

— Я хочу вас, Егор. На одну ночь, не более. Кто выдохнется первым, тот проиграл. Ставка — желание.

Мэл даже моргать перестал и брови поднял. От изумления. И с минуту осмысливал услышанное.

— То есть вы… рассматриваете это как состязание? — спросил, некстати охрипнув.

— Во-первых, не "это", а секс. Не изображайте пуританина, скромность вам не идет. Во-вторых, обычный секс скучен, зато стимул заставляет выкладываться на двести процентов. Выиграете, и я выполню любое желание. Например, пройдусь голой по проспекту до Дома правительства, — понизила она голос. — Как вам предложение?

Мэл сглотнул. "У нее тонкие губы. Как изогнутый лук", — отметил машинально. — "А у Эвки полноватые. Нижняя больше верхней и ложбинка сверху".

— Нет, — покачал он головой. — Вы обратились не по адресу.

— Наоборот. Мы похожи. И у нас в крови гуляет один и тот же вирус. Адреналин, риск, азарт. Почему бы не попробовать что-то новенькое?

— Без меня, — отозвался Мэл, вставая, чтобы уйти.

— Из-за девочки, с которой живете? — поднялась Ильмира. — Храните ей верность? Внесу ясность. Я не собираюсь разбивать ваши отношения. Всего лишь предлагаю честное соревнование.

— Вот обрадуются те, кто ходит "налево", — усмехнулся Мэл. — Они могут оправдывать измены спортивным интересом. Планируете устраивать чемпионаты?

— Хотели уколоть? — улыбнулась спутница. — Не удалось. Мое предложение остается в силе. Вы достойный противник.

— Я польщен, — ответил сухо Мэл, открывая дверь, чтобы пропустить даму. Это было самое короткое посещение кафе в его жизни.

Неожиданно искусительница прижалась к Мэлу, и ее губы оказались совсем близко. У его рта, если быть точным. И даровали вкус цитрусовых и мяты. А еще мягкость и властность поцелуя.

Мэл отстранился и убрал женскую руку с пояса.

— Не стоило, — сказал хмуро, оглядываясь по сторонам. Видел ли кто-нибудь? Напрасно он согласился на "серьезный" разговор. Трижды идиот. Повелся как пацан.

— Это аванс. Или анонс. Соглашайтесь, Егор. Не пожалеете.

Не ответив, он сбежал по ступенькам и направился к стоянке.

— Постойте! — Ильмира бросилась через дорогу на красный сигнал светофора, искусно лавируя между мчавшимися машинами. Как и Мэл.

Догнала у "Турбы".

— Поделитесь нашим разговором с ней? — спросила, когда он открыл дверцу. — Будете честны с маленькой слепой девочкой?

— Да, — ответил Мэл, сжав кулак. Сейчас он свернет чью-то шею к чертям собачьим.

— Правильно. Доверие — основа любых отношений. И не забудьте рассказать об авансе. О том, что он понравился.

— С какого перепугу?

— Вы закрыли глаза, Егор. От удовольствия.

— Ты ошиблась, цыпа. Отвратительно сосешься, — сказал он грубо. — Не переживай, я расскажу ей.

Ильмира наклонилась к окну, и треугольный вырез блузки показал, что она не надела бюстгальтер.

— Нет, Мэл, ты не скажешь, — усмехнулась, когда он отвернулся, окатив ее злобным взглядом. Злился, потому что засмотрелся на глубокое декольте. — Спорим! Если слепая девочка узнает от тебя о нашей дружеской встрече, я исполню любое желание. В противном случае придется мне заняться просвещением.

— Ты напрашиваешься. После agglutini [14] губы разрезают под наркозом. Скальпелем, — процедил Мэл. — И вообще, зря стараешься. Эва — не ревнивая истеричка.

Но Ильмире, похоже, нравилось дергать тигра за усы. Угрозы раззадорили её.

— Успокойся, Мэл, — сказала она снисходительно. — Существует такое понятие как женская солидарность. Я промолчу о страстном поцелуе на пороге кафе. Но взамен выберу соревнование на свое усмотрение, и ты не откажешься.

14

agglutini *, агглутини (перевод с новолат.) — склеивание

— Черта с два! — взорвался он.

— Выбор за тобой. Даю неделю на укрепление доверия. Ты у меня в кармане, Мэ-эл, — пропела паршивка и вовремя отскочила от стартанувшей "Турбы".

Мэл долго успокаивался на набережной. Там, где когда-то укрывался с Эвой под одним зонтом, смотря на реку.

Конечно, он скажет Эве. Никаких проблем. Она поймет. Все мужчины слабы. Похотливые козлы. Мастера оправдываться и изворачиваться. "Я не ожидал, что она накинется"… "Эва, меня приперли к стенке"… или: "Офигенно красивая тёлка поцеловала меня, и я не отшвырнул ее как последнюю мразь".