Эпоха бронзы лесной полосы СССР

Периодизация энеолитических культур Прикамья впервые была разработана О.Н. Бадером по материалам среднекамских поселений (Бадер, 1961а, с. 264–271; 1961б, с. 179–196). Исследователь считал, что в Прикамье гаринско-борская культура непосредственно сменяет поздний камский неолит, а новоильинские памятники одновременны поселениями раннего этапа (т. е. гаринским) гаринско-борской культуры. Посленеолитический возраст гаринско-борских памятников убедительно доказывался стратиграфическими и типологическими наблюдениями. Гораздо меньше данных для определения относительной хронологии новоильинской культуры, которая базировалась фактически на материалах поселения Тюремка I (Бадер, 1961а, с. 218–226).

Новые исследования в Нижнем Прикамье и Вятском крае в 60-80-х годах во многом подтвердили выводы О.Н. Бадера, но в то же время позволили внести и некоторые уточнения. Был подтвержден посленеолитический возраст гаринско-борской культуры и впервые выделенной юртиковской. Кроме этого, было установлено, что гаринско-борская и юртиковская культуры одновременны, но занимают разные территории (Ошибкина, 1980, с. 61; Наговицин, 1984, рис. 1). Несколько по-другому стал рассматриваться вопрос о хронологии новоильинской культуры. Благодаря стратиграфическим наблюдениям на поселениях II Татарско-Азибейском, III Русско-Азибейском, IV Кочуровском, Аркуль IV и др. был установлен ее посленеолитический, но догаринско-борский и доюртиковский возраст (Габяшев, 1981, с. 24; Васильев, Габяшев, 1982, с. 7; Гусенцова, 1980, с. 70–72; Наговицин 1984, с. 114–115).

Таким образом, в настоящее время можно выделить два этапа в развитии энеолита Нижнего Прикамья и Вятского края: ранний и поздний. Ранний этап характеризуют памятники новоильинской культуры, которые известны во всех районах рассматриваемой территории. Поздний этап в Нижнем Прикамье представлен гаринско-борскими поселениями, а в Вятском крае — юртиковскими. Менее ясно положение с периодизацией энеолитических памятников в Среднем Прикамье, где пока нет стратифицированных поселений. Поселение Тюремка I трудно считать таковым, так как оно, видимо, демонстрирует так называемую обратную стратиграфию. Представляется наиболее вероятным, что в Среднем Прикамье, так же как в Нижнем Прикамье, новоильинские памятники отражают ранний этап энеолита, а гаринско-борские — поздний.

Абсолютная хронология энеолита Прикамья и Вятского края разработана пока слабо. В последние годы получена небольшая серия дат по С₁₄ (Наговицин, 1984, с. 116–117):

Поселение новоильинской культуры

Среднее Шадбегово I — 3710±40 (1760±40 до н. э.) ЛЕ-1925 + 1926.

Поселение гаринско-борской культуры

Непряха IV (гаринского типа по типологии О.Н. Бадера) — 4420±50 (2740±50 до н. э.) ЛЕ-1877.

Поселения юртиковской культуры

Юртик

ТА-938 — 3975±80 (2025±80 до н. э.)

ТА-937 — 3530±60 (1580±60 до н. э.)

Аркуль III

Ле-1447 — 3750±50 (1800±50 до н. э.)

Чернушка I

Ле-1928 — 3480±50 (1530±50 до н. э.)

Ле-1931 — 3460±40 (1510±40 до н. э.)

Ле-1927 — 2960±40 (1010±40 до н. э.)

Ле-1929 — 2930±40 (980±40 до н. э.)

Ле-1874 — 5350± 60 (3400±60 до н. э.)

Ле-1875 — 4990±50 (3040±50 до н. э.)

Ле-1876 — 6870±70 (4920±70 до н. э.)

Обращает внимание большой разброс дат: от конца V до начала I тыс. до н. э., несоответствие некоторых из них сравнительной стратиграфии поселений и типологии материала. Особенно это касается пятой, шестой и седьмой даты (жилище 6) поселения Чернушка I, в котором найдены обломки тиглей и медных изделий, что никак не позволяет рассматривать этот памятник в качестве ранне- или средненеолитического. Невозможно принять и дату для новоильинского поселения Среднее Шадбегово I, так как она получена по углю из плохо сохранившихся очагов и соответствует позднеюртиковским.

По-видимому, из вышеперечисленных данных можно использовать даты для поселений Непряха IV и Аркуль III, первую дату для Юртика, первую и вторую для Чернушки I, так как они соответствуют представлениям об абсолютной хронологии энеолитических памятников Волго-Камья, выведенных другим путем (Халиков, 1969, с. 155; Черных, 1970, с. 108), и в то же время не противоречат большой серии дат по С₁₄, полученных для волосовских поселений Верхнего Поволжья (Крайнов, 1981). В целом, опираясь на абсолютные даты, юртиковскую и гаринско-борскую культуры можно датировать последней четвертью III — серединой II тыс. до н. э. Возможно, в дальнейшем ранние даты могут быть углублены до середины III (дата для Непряхи IV), а поздние — ближе к началу второй четверти II тыс. до н. э.

Определение абсолютной хронологии новоильинской культуры сейчас затруднено в силу отсутствия дат по С₁₄, в том числе и для памятников волго-камского неолита, за исключением поздненеолитического поселения Чумайтло I из бассейна р. Вятки: 4170±90 (2290±90) ЛЕ 1289 (Гусенцова, 1981, с. 115). Представляется, что указанная дата слишком завышена. Возможно, новоильинские памятники существовали в первой половине — середине III тыс. до н. э., если учесть хронологию ранних юртиковских и гаринско-борских древностей, а также примерную датировку позднего неолита Прикамья концом IV тыс. до н. э. (Васильев, 1978, с. 173; Бадер, Выборнов, 1980, с. 129).

О.Н. Бадер и некоторые другие археологи относят гаринско-борскую культуру (турбинскую, по О.Н. Бадеру) к эпохе бронзы. Однако исследованиями Е.Н. Черных доказано, что все гаринско-борские металлические изделия приготовлены из «чистой» меди, а деятельность гаринско-борского металлургического очага протекала в досейменском хронологическом горизонте (Черных, 1970, с. 108), т. е. до сложения металлургии бронзы и культур бронзового века в лесном Волго-Камье. Поэтому представляется более правильным предложение Е.Н. Черных сохранить название турбинская культура за памятниками типа Турбинского могильника бронзового века, а для камских энеолитических поселений употреблять понятие гаринско-борская культура (Черных, 1970, с. 9).

Энеолитические памятники Прикамья и Вятского края представлены в основном поселениями, для которых характерно расположение преимущественно на первой надпойменной террасе или ее останце. Новоильинские поселки чаще размещались на относительно низких местах высотой 1–5 м над поймой, тогда как гаринско-борские и юртиковские занимали и низкие, и высокие, иногда до 8-10 и даже 22–24 м над уровнем поймы. Некоторая разница в высотном расположении памятников указывает, очевидно, на неоднородность климатической обстановки и определенные изменения в гидрорежиме рек Камы и Вятки в эпоху энеолита.

Характерной особенностью гаринско-борских и юртиковских поселений в настоящее время является наличие воронковидных или тарелкообразных впадин, оставшихся на месте древних жилищ.

Новоильинская культура. Памятники новоильинской культуры распространены на всей территории Камско-Вятского региона (карта № 2); сейчас их свыше 60. Около 30 поселений раскопаны. Крупные материалы для характеристики культуры получены на поселениях Ново-Ильинское III, Тюремка I, Заюрчим I, II Татарско-Азибейское, Сауз II в бассейне р. Камы; Кочуровское IV, Среднее Шадбегово I в бассейне р. Вятки.

На поселениях новоильинской культуры изучен ряд жилищ. Они располагались вдоль кромки террас и соединялись друг с другом переходами (Гусенцова, 1980). Все жилища имеют прямоугольную удлиненную форму, длина превышает ширину на несколько метров. Так, жилище на поселении Усть-Паль на р. Каме имело размеры 11x5 м; жилища IV Кочуровского поселения — 13x7,5 м; 18x8 м; Среднего Шадбегова 1–9,7x7,4–7,7 м; 7,4x5,2–6,5 м; 6,9x5,1 м. Каждое сооружение было углублено в землю на 0,25-0,65 м. Выходы из жилищ устраивали в виде длинных коридоров, начинающихся от уровня пола и выходящих к поверхности. Длина их в среднем 2–3 м при ширине до 1 м.