Эпоха бронзы лесной полосы СССР

Наличие текстильной керамики в западных памятниках приказанской культуры следует рассматривать как результат активного взаимодействия приказанских и поздняковских родственных племен. Возможно, что они имели перекрестные браки. Все сосуды с текстильной керамикой на приказанских памятниках мало чем отличаются от остальных сосудов — те же формы, тот же орнамент. Вероятно, поздняковские женщины, попадавшие в приказанскую среду, по традиции продолжали обрабатывать поверхность сосудов «текстильными» отпечатками, тогда как форма и орнаментация оставались местными. И наоборот, на ряде поздняковских памятников, например, на дюне Мл. Волосовского могильника на Нижней Оке, имеется интересный керамический материал — фрагменты круглодонных сосудов (для поздняковской культуры характерны плоскодонные сосуды), покрытых «текстильными» отпечатками и по горлу несущих специфический приказанский орнамент из одного ряда ямочных вдавлений в сочетании с горизонтальными зигзагами, линиями и т. п.

Значительное воздействие приказанские племена в это время оказывают на население более северных районов, где в бассейне Вычегды и Печоры формируется близкая приказанской лебяжская культура (Лузгин, 1972).

Всеми своими особенностями — форма и характер поселений и жилищ, могильников и погребального обряда, формы и орнаментация керамики, металлических и прочих изделий — приказанские племена выступают как местные племена Волго-Камья (Халиков, 1980). Непосредственная связь приказанской культуры с ананьинской (Халиков, 1967а и др.) определяет и этнос ее носителей. Это были восточные группы финноязычного населения, сыгравшие ведущую роль в формировании предков как волжских (мари, мордва), так и пермских (удмурты, коми) финноязычных народов.

Глава четвертая Энеолит и бронзовый век Севера Европейской части СССР ( С.В. Ошибкина )

Памятники эпохи бронзы на рассматриваемой территории изучены в меньшей степени, чем в соседних регионах, хотя сборы и исследование древностей проводились на Севере достаточно активно, начиная с середины XIX в. Основные археологические работы проходили в Приладожье, на Карельском перешейке, отчасти в Прионежье. В начале XX в. началось изучение памятников археологии в окрестностях Архангельска, на Летнем и Зимнем берегах Белого озера, на побережьях Кольского полуострова. Особенно широко развернулись работы в 20-30-е годы, увеличилось количество публикаций, по материалам археологических памятников Севера прошли дискуссии. Среди ученых, работавших на Севере, следует упомянуть И.С. Полякова, А.А. Иностранцева, В.И. Равдоникаса, А.Я. Брюсова, Б.Ф. Землякова, А.В. Шмидта, М.Е. Фосс, Н.Н. Гурину, а также финских исследователей С. Пялси, Ю. Айлио и др.

С накоплением фактического материала выяснилось, что среди памятников археологии на Севере резко преобладают неолитические, а памятники эпохи бронзы неизвестны. Зарубежные исследователи пытались объяснить это явление ухудшением природных условий в эпоху бронзы и переселением в южные районы значительных групп населения. Согласно другой гипотезе, в конце неолита — начале эпохи бронзы население переходило от охоты и рыболовства к земледелию и скотоводству, поэтому оно покидало побережья водоемов, занимало новые места, и памятники этого времени мало известны. Имеется также точка зрения А.В. Шмидта, что на Севере население длительное время оставалось на стадии неолита, что было связано с суровыми природными условиями (Шмидт, 1933, с. 16). Однако многие исследователи полагали, что расширение археологических работ приведет к открытию памятников эпохи бронзы. Действительно, исследования в Карелии в конце 40-х годов, а особенно работы 60-70-х годов в значительной мере позволили заполнить этот пробел (Брюсов, 1952; Гурина, 1951а, б, 1961).

В начале 60-х годов широкие археологические работы в Карелии были развернуты Карельским филиалом АН СССР (Панкрушев, 1964). Важное значение имело открытие в Карелии поселений III тыс. до н. э., на которых найдены изделия из меди (Журавлев, 1975, 1979). Прионежье и бассейн р. Сухоны исследовались в 50-е годы А.Я. Брюсовым, а в 60-70-е годы — С.В. Ошибкиной, выделившей в Восточном Прионежье позднекаргопольскую культуру, сложившуюся в конце II тыс. до н. э. и существовавшую в течение эпохи раннего железа (Ошибкина, 1975 и др.).

Северо-восточные районы Севера изучены неравномерно, что объясняется их труднодоступностью, особенно в Приполярье. В начале 60-х годов в бассейне р. Печоры, на ее левом притоке Ижме и в бассейне р. Вычегды исследования производились Коми филиалом АН СССР. На Средней Печоре обнаружено несколько памятников эпохи бронзы, датированных II тыс. до н. э. Здесь выделены два основных периода медно-бронзового века — ранний и поздний (Канивец, 1974). Для раннего бронзового века бассейна р. Ижмы установлены три культурных типа, два из которых связаны с притоком населения из Прикамья и Зауралья, а третий местный (Лузгин, 1972).

Для бронзового века бассейна р. Вычегды выделены три этапа развития — ранний (синдорский), средний (устьвымский) и поздний (озъячский) (Буров, 1965). В основе всех периодизаций лежит типология вещевого материала, датированного по аналогиям с соседних территорий. В 70-е годы в бассейне р. Мезени была выделена чойновтинская культура, близкая гаринско-борской культуре Прикамья (Стоколос, 1986).

Краткий обзор археологических исследований, проводимых на Севере Европейской части СССР в последние десятилетия, показывает, что число памятников эпохи бронзы значительно увеличилось и продолжает расти, а вместе с тем изменяются и наши представления об исторических процессах, происходящих в этот период.

Хотя многие вопросы, касающиеся бронзового века на Севере Европейской части СССР, в настоящее время остаются недостаточно изученными, новые материалы из раскопок и многочисленные случайные находки позволяют думать, что в этот период Север был достаточно освоен и заселен. В немалой степени эго было связано с передвижениями населения, происходившими в лесной и лесостепной полосе Восточной Европы в конце III–II тыс. до н. э. Хронологические пределы эпохи бронзы на Севере определяются рубежом III–II тыс. до н. э. и знаменуются появлением культур боевых топоров. Верхняя граница эпохи бронзы в значительной мере условна, поскольку отдельные культуры эпохи бронзы продолжали существовать вплоть до раннего железного века, до середины I тыс. до н. э. В это время бронзовый век повсюду на Севере сменяется культурами железного века.

Восточное Прионежье и бассейн Сухоны. Этот регион на юге граничит с бассейном Верхней Волги, что играло важную роль в его историческом развитии. По левым притокам Волги — Шексне, Мологе, Суде начиная с глубокой древности на север продвигались новые группы населения, часть которого оседала в Восточном Прионежье.

В начале эпохи бронзы в центре Русской равнины вдоль р. Волги продвинулись племена фатьяновской и балановской культур, принадлежавших группе культур боевых топоров (Крайнов, 1972а; Бадер, Халиков, 1976). В восточном направлении они прошли до Средней Волги, но севернее Волги их могильники не известны. Очевидно, они прошли по окраинам территории, занятой большим массивом населения, сложившимся на севере лесной полосы еще в неолите. В ряде мест Европейского Севера известны отдельные находки сверленых боевых топоров, топоров с черешком (орудия борисово-лепельского типа) и кирок со сверленым отверстием и выступами-цапфами по бокам. Изредка на стоянках позднего неолита и энеолита встречается керамика, сопоставимая с фатьяновской и среднеднепровской посудой (Андозеро 2, Селище, Илекса и др.). Находки керамики и каменных топоров позволяют говорить о контактах населения культуры с ямочно-гребенчатой керамикой с племенами фатьяновской культуры.

Еще до появления культур боевых топоров, знакомых с металлом, местное население научилось добывать и обрабатывать медь, для которой в финно-угорских языках было свое название — vaski (Моора, 1956, с. 70). Об этом же говорит открытие очага древней металлообработки на территории современной Карелии (Журавлев, 1974, 1975). Можно предполагать, что конец III — начало II тыс. до н. э. явилось временем значительных сдвигов в хозяйственно-экономическом и культурном отношении. Этому способствовало появление в позднем неолите памятников типа Модлона, оставленных населением, которое продолжало существовать здесь и в эпоху энеолита. Для стоянок типа Модлона позднего периода, датированных рубежом III–II тыс. до н. э., характерна светлая пористая керамика, растительная примесь или асбест в керамическом тесте, мелкие сланцевые орудия, изредка встречаются янтарные украшения. Особенно характерны длинные узкие наконечники стрел из кремня высокого качества. Кроме стоянки Модлона II, известны могильник в Каргулино на южном берегу Белого озера, находки в устье р. Кинемы, на стоянках Тихманга, Верхнее Веретье, Погостище II (Ошибкина, 1978, с. 132). Памятники этого времени с долговременным культурным слоем пока не известны, что позволяет говорить о недолгом пребывании населения этой группы на побережьях озер Восточного Прионежья.

На севере лесной полосы в эпоху бронзы на ряде поздненеолитических стоянок найдена сетчатая керамика. Самые ранние образцы подобной посуды орнаментированы оттисками мелкой гребенки и круглыми ямками, которые иногда расположены рядами по всей поверхности, как бы повторяя орнаментацию неолитического времени. В этой группе керамики часто встречаются профилированные сосуды с высоким горлом и закрытым внутрь венчиком, круглодонные, напоминающие керамику фатьяновского типа.

О времени появления керамики с сетчатой поверхностью точных сведений нет, в Ленинградской обл. и Карелии ее датируют концом II тыс. до н. э. (Гурина, 1961, с. 167; Панкрушев, 1964, с. 92). В Восточном Прионежье и Беломорье она датирована 1300–1200 гг. до н. э. (Фосс, 1952, с. 235). Как показали исследования последних лет в Восточном Прионежье, памятники с сетчатой посудой имеют большую древность, так как здесь постоянно встречаются орудия и керамика эпохи бронзы раннего периода, где еще очень заметны традиции неолитического времени.