Эпоха Мары
Шрифт:
Полковник помрачнел. Он не был националистом, но всегда помнил из какого он рода. И происходящее на бывших окраинах, своим существованием, обязанным Империи, ему крайне не нравилось.
— Отрыжка политики шестибанкирщины.
— Да ладно, полковник! Сколько лет прошло, когда произошел поворот? И насколько сильно поменялась наша внешняя политика?
Разведчик скрепя сердце должен был признать, что изменения проходили не так глубоко, как требовалось.
— Мы работали по мере сил. Просто вы не очень понимаете, какое давление шло оттуда.
Мужчина кивнул наверх. Бричкин понимающе
— Есть мнение, что наступил момент, когда можно покончить с этим влиянием навсегда.
Второй секретарь ничем не выдал своего волнения. Вот и разгадка! Им сейчас делают предложение, от которого нельзя отказаться. Или остается встать по ту сторону. Сидеть между двумя стульями больше не получится. Яйца зажмут. Да что яйца, башку оторвут! Грядет грандиозный террор. Это в Росии запросто. Введут военное положение согласно Конституции. Издать требуемые законы — проблема нескольких дней работы парламента. И никаких длительных процессов. Арест, допрос с пристрастием. Вопросы там зададут такие, от которых не получится отнекаться. Потому что твои родственники тут же за стеной.
Признание. Казнь. Конфискации. Все придумано до нас. В итоге власть отсекает отмершие части государственного механизма, получает приток свежей крови, наполняет бюджет и снижает градус общественного давления. Нет для охлоса ничего слаще, чем казнь ненавидимого всеми сановника. Минус происходящего выражен в хорошей поговорке — «Лес рубят, щепки летят». И тут главное — принять правильную сторону. Но пока мало информации. Что-то эти закулисные деятели явно прячут. Крапленые козыри. Но каковы молодцы! Провернуть такое дельце и заставить Самого прогнуться!
— Илья, предложение крайне заманчивое. Честно.
— Но? — Бричкин обнаглел, и сам налил себе бренди. По этикету этим должен заняться сам хозяин.
— Скажем так, людям, коих я представляю…
— Нужны гарантии?
Дипломат закрыл глаза. До чего же нетактичен этот яркий политик. Но это его работа. Зато, наконец, открылась истинная причина этого визита. Их не просят, их просто-напросто ставят перед фактом.
— Потребуется встреча.
— Мы согласны. Но решение нужно будет принять на ней сразу.
— Хорошо.
Полковник наблюдал в окно, как заезжий политик садится в престижный лимузин. Как этим он похож на первых богатеев Конфедерации, что зачастили во Франконию четверть века тому назад. Тогда он еще был лейтенантом, полным надежд и желанием служить Отечеству. Что осталось в настоящий момент от того молодого человека? После десятилетий предательств, постоянной лжи и «понимания» ведомством сложившихся реалий. Так что он? Будет и дальше убеждать себя в том, что сделал все, что мог? Просто время такое было. Как же все это осточертело! Он же потомственный офицер!
Разведчик кинул взгляд на фотографию своего деда в военной форме, снявшегося с друзьями на фоне развалин Рейхстага. Эти парни каждый день рисковали своей жизнью. Такие же молодые ребята сейчас насмерть бьются в болотах и лесах Черноруссии. А что им приходит все эти месяцы из МИДа? Запрос на очередной фестиваль франко-росской дружбы. Постоянные звонки с просьбой уладить финансовые каналы для «нужных» людей. Чтобы, не дай бог их не
тронули европейские спецслужбы. Что те «нужные» сливают разведке Альянса? Правильно высказался Бричкин. За чей счет банкет? Кто оплачивает кровью визиты зажравшихся нуворишей?Те точно действуют не в интересах Отечества. Так что их не жалко. Люди спокойно извлекают барыши и без предательства. Он примерно в курсе, какие средства вложены в новейшие предприятия Чернорусья. Будущий анклав технологического взлета. Прибыли там будут сказочными. Кстати, о них… Вскоре офицер сбегал вниз в комнату сверхсекретной связи.
Встреча прошла на Пиренеях. В горах, несмотря на безлюдность, довольно просто уйти от слежки. Если ты, конечно, в хорошей спортивной форме. А страсть второго секретаря к экстремальным видам спорта известна всем. Поэтому тайная встреча в горном приюте для большинства заинтересованных сторона прошла не замеченной. Три человека с заметно видимой выправкой сидели около камина и потягивали горячее вино. Здесь его умели делать. С пряностями и сладким сиропом. За окном бушевала весенняя буря, пришедшая с Атлантики. Но в комнате было тепло, в камине потрескивали поленья, в руках грелись бокалы.
Самый старший из троих с позывным «Первый» начал важную беседу:
— То есть ты считаешь, что нам пора выступать?
— Другого случая не представится.
Моложавый брюнет в ответ заявил:
— «Второй» прав. Момент подходящий. Войска стремительно продвигаются к побережью. Логистика Альянса вскоре пойдет одним местом.
Старший с позывным «Первый» не согласился:
— Ты видел диспозицию их флота? Их Объединенный штаб готовит удар.
— Наши ответят.
— Это опасная эскалация. Есть приказ огонь не открывать. И флотские его выполнят.
«Второй», тот самый полковник УР нахмурился.
— И я отлично их понимаю. Прямое столкновение — путь к глобальной войне. Тогда и «за лужей» в стороне не останутся. Это наше счастье, что из-за их внутреннего раздрая они не в игре.
— Как будто сейчас мы не воюем.
— У нас пока официально миротворческая операция. Есть ограничения с обеих сторон.
«Третий» кивнул соглашаясь:
— Проехали! Что нам остается?
— Внутренняя политика. Бричкин ясно выразился.
Все замолчали. «Первый» сделал глоток и колыхнулся в кресле:
— Значит, диктатура.
— Военное положение. Конституция не будет нарушена.
— Ага, — старый разведчик осклабился, — с наметкой на её изменение.
— Сами знаете, под кого она писалась.
— Да я что, я согласен. Но что на наше предложение скажет руководство?
«Второй» оглядел собеседников и с твердостью в голове заявил:
— Мы попросту поставим их перед фактом. Или так, или… Компромата у нас достаточно.
«Первый» удивленно поднял брови:
— Ты обычно всегда был против резких движений.
Второй секретарь посольства во Франконии пожал плечами:
— Всему свое время. Наш час наступил. Я готов передать весь имеющийся у нас архив заинтересованным лицам.
— Ты узнал, кто за ними стоит?
— Группа Хмуренникова.
— Все-таки военные.
— Там много имперцев и наших. Национал-Патриотического союза лишь фасад.