Эпоха мертвых. Москва

Груз «шишиги» делили пополам. Майор доставил целую сотню АКСов, десятки ящиков с патронами, пулеметы, ручные и единые, пистолеты, гранаты. Похоже, что он твердо решил не возвращаться к месту службы, потому что подобную недостачу уже не скроешь. К сожалению «заказчиков», в кузове был всего один гранатомет с единственным боекомплектом, хотя Майор обещал привезти несколько РПГ-7 с боекомплектом. Или наврал, или не получилось.

Заодно произошло формальное объединение теперь уже отрядов, а не банд Цацаева и Арсанкаева. Договорились действовать вместе. Поскольку сам Хамзат жил в центре Москвы, то он почти сразу принял решение перебраться со своими людьми в опустевший дачный поселок. Пусть пока и не смешиваясь окончательно с арсанкаевскими, но при этом располагаясь рядом. Людей в его распоряжении осталась ровно дюжина, и вместе с новыми союзниками они уже представляли собой серьезную силу.

Несколько дней вели себя неактивно, больше на разведку ездили, аккуратно выглядывая из поселка. Напрягало присутствие большого количества военных в окрестностях, занявших заправки, перекрестки, да и просто патрулировавших трассу. До Алабина, где располагалась Таманская мотострелковая дивизия, было рукой подать, и такое соседство здорово мешало. Впрочем, задумывались об этом старшие, а молодые рвались в дело. Двое друзей Исы Цацаева самовольно рванули в сторону трассы, где и начали внаглую останавливать уходящих из Москвы беженцев в машинах подороже, отбирая все ценное вместе с машинами. Получилось не так все просто, как раньше: раз сработало, второй раз, затем рядом остановилась вполне скромного вида «десятка», из которой высунулся ствол ружья и… вернулся в поселок только один из неудачливых грабителей, да и тот вскоре скончался от внутреннего кровотечения – несколько картечин засели внизу живота.

Как и кому мстить за это, никто не знал, тогда самые молодые мужчины пошли по дачному поселку до конца, вылавливая редких жильцов. Попавшуюся семью азербайджанцев как единоверцев отпустили, а с десяток русских, в основном пенсионного возраста, поймали и перерезали. И с этим тоже вышла промашка: никто даже не догадался стрелять убитым в голову – плясали зикр, орали, стреляли в воздух и не заметили, как один старикан встал и сумел вцепиться зубами в руку Вахе, здорово ее прокусив.

Дальше в какой-то момент началась настоящая паника – не все даже поняли, что случилось. Но справились, многие уже знали, что к чему, открыли огонь, быстро уничтожив угрозу. Тела затащили в дровяной сарай какого-то дома, побросав на поленницу, затем подпалили. Запах паленого мяса разошелся на всю округу, и Магомед Арсанкаев потом пообещал расстрелять каждого, кто снова такое учинит – за обедом кусок в горло не лез.

Обратившегося Ваху тоже пришлось добить, и его похоронили как подобает, до захода солнца, лицом к Мекке.

Затем Бислан снова отличился. Привыкший к доступному женскому обществу, он откровенно маялся без неизвестно куда сбежавших в панике официанток, готовых к любым услугам по щелчку пальцев. Но затем его осенило. Сперва пошептался с Исой, затем они привлекли еще четверых из самых молодых и на оставшейся от Майора машине рванули в город. Целью поездки было обшежитие медицинского училища, куда в свое время Бислан захаживал с друзьями из институтского землячества. Там и парней-то вообще не было, все сплошь приезжие девки, спасать которых наверняка никто не догадается – не тот народ вокруг, русские как бараны, пока одного режут, другие глазами хлопают.

Как планировали, так и получилось. В общежитии застряли не меньше сотни девок, которых хватило лишь на то, чтобы завалить вход и ждать спасения. Появившиеся чеченцы отстреляли толкавшихся вокруг подъезда мертвяков, объявили себя спасателями и, когда вход открылся, ворвались внутрь, стреляя в потолок и устроив развеселую облавную охоту.

Поездка оказалась удачной. В кузове грузовика в поселок привезли двадцать одну девицу в возрасте от семнадцати до двадцати лет, решив сразу все свои проблемы, от сексуальных до бытовых. Нашлось теперь кому хозяйством заниматься, а жены и прочие родственницы тех, кто постарше, радостно приняли на себя обязанности надсмотрщиц. Получился даже некоторый излишек женского пола, но тут к делу подключился Магомед, который сказал, что найдет, куда пристроить остальных, и отпер много лет пустовавшие камеры в подвале.

– Видишь, знал, что пригодятся, – сказал он Бислану, усмехнувшись.

Тем временем определилась и основная сфера деятельности банды. Пока суд да дело, решили заняться, как и многие другие, мародерством. Склады и магазины гигантского мегаполиса, беззащитно раскинувшегося рядом, давали к тому совершенно бесконечный простор. Там было все, что когда-нибудь могло понадобиться в этой жизни, но были там и ожившие мертвецы, не дававшие мародерствовать свободно. Пришлось вырабатывать новую тактику, формировать боевые группы, правильно подбирать транспорт.

Шло в основном все гладко, разве что пару раз столкнулись с конкурентами. Пострелялись и разошлись, не понеся потерь, но, кажется, и не нанеся таких противнику, хоть молодые ребята уверяли в обратном. С их слов выходило, что противника они каждый раз чуть ли не на куски порезали, а куски съели. Хвастаться никто никому не мешал, у чеченцев это традиция, так что уровень собственного величия в собственных же глазах вырос у молодых до неба.

Затем у Магомеда появилась новая идея – взять какой-то район города, изобильный складами, под свой контроль и банально крышевать шарящихся там мародеров. Идея не прокатила: даже разговор завязать не удавалось пока, чтобы объяснить условия – оружием уже все успели разжиться, кто в городе промышлял, так что дело сразу же доходило до стрельбы. Делиться никто не хотел. В такой разборке погиб двоюродный племянник жены Хамзата – автоматная пуля угодила ему в переносицу.

Но главная проблема у чеченцев оказалась одна – топливо. Подземных хранилищ на даче у Магомеда не водилось, естественно, заправки в окрестностях были под контролем военных с приданной броней, штурмовать и захватывать их было бесполезно. Даже если бы были гранатометы в достатке и удалось выбить броню на одной, военным нужны были минуты для высылки подкреплений. Да и вертушки время от времени проходили над дорогой. Заправляться на общих основаниях Магомед с Хамзатом вообще запретили даже соваться. Поняли, что у федералов могут просто сработать инстинкты, и тогда вместо бензина в баках будут новые похороны.

Сначала сливали топливо из брошенных машин в городе, но вскоре и с этим начались проблемы – трудно было найти хотя бы одну с непробитым баком. Не они одни оказались такими умными. Те же склады ГСМ, расположение которых удалось вспомнить общими усилиями, все оказались заняты, причем такими силами, что воевать с ними было себе дороже.

Затем представился случай решить эту проблему, по крайней мере на обозримое будущее. Хамзат вспомнил, что у его знакомого в промзоне на Каширском шоссе был целый склад, с которого тот неплохо торговал японскими и китайскими движками-генераторами, бензиновыми и дизельными. Сами по себе, без запасов топлива, они большой ценности не представляли, но тут и Магомед кое-что вспомнил. А именно то, что с противоположной стороны города, за Осташковским шоссе, уже несколько дней торгует базар, который опекает братва из нескольких авторитетных бригад, объединившихся вокруг нового бизнеса. А если есть базар, то может быть востребован и такой товар, как генераторы, да и многое другое из того, что хранилось в окрестных сараях в поселке, вывезенное в ходе рейдов в город.

Поэтому Магомед позвал Бислана и сказал:

– Ребят завтра с утра возьмешь, скатаешься на Каширку. Глянешь, на месте эти движки или уже нет их, понял? И сразу обратно, скажешь, что нашел. Если на месте, то послезавтра ребята КамАЗы подгонят, понял? А Хамзат завтра на рынок съездит, посмотрит, что там вообще есть. Если торговля пошла, то и мы при деле будем. Торговля – первое дело.

Сергей Крамцов

31 марта, суббота, вечер

Понятное дело, что в мое отсутствие никто из оставшихся даром времени не терял. Дел у всех хватало, поэтому, когда мы уже привычно встретились за длинным столом на ужине, я обратил внимание, что лица у всех усталые и довольные одновременно. Все при деле, все в безопасности.

Меня засыпали вопросами, поэтому я начал с того, что подсоединил камеру к ноутбуку, где и прокрутил им то, что снял в городе. Они смотрели в экран, сгрудившись, а я в это время смотрел на лица своих друзей. Коренные москвичи или некоренные, как моя Татьяна и Леха с Викой, все были подавлены. Крошечный, пятисекундный кусочек записи, когда толпа зомби начинает выходить из тоннеля под Ленинградкой, их просто напугал. Да и странно было бы, если бы не напугал, очень впечатляющее зрелище. Не говоря уже об атаке морфа возле «Ашана», которая была снята мной с самого начала и до конца, хоть и несколько дергано.