Эпоха Опустошителя. Том II

— Не может быть… — вдруг раздался встревоженный баритон тёмно-алой ауры. — Нет. Нет. Нет… Прошу. Только не это…

Не знаю почему, но мертвеющий мужской голос еще долго звучал в густом мраке. Звучал до тех пор, пока перед глазами не стали формироваться очертания реальной комнаты, а миг спустя я насквозь пропитанный холодным потом рывком сел на постель, невольно запуская дрожащую левую руку в напрочь мокрые волосы и быстро касаясь собственного лица.

— Твою… твою собачью жизнь, Ранкар! — выпалил я вслух, тяжело дыша и запинаясь. — Какого… какого беса с нами творится? И кто эти люди, в конце концов?

Только через несколько продолжительных секунд я осознал, что нахожусь не на поле боя, а валяюсь на вполне удобной постели в небольшой комнате. Причем если судить по витающему запаху и обстановке, то кое-кто вновь угодил в лазарет.

Проклятье! Да сколько можно-то уже? Прописаться тут, что ли, нужно?

Впрочем, размышлять мне долго не дали, ведь буквально через минуту дверь отворилась и в её проёме замаячил силуэт незнакомой целительницы. Завидев смертельно бледного меня, сидящего на кровати, глаза у девицы полезли на лоб, далее та чуть приоткрыла рот от удивления, затем вниз полетел поднос с несколькими зельями и мензурками, а еще вдох погодя та словно ужаленная в задницу умчалась куда-то восвояси.

— О-ожил! — запинаясь верещала девка. — Лейтенант Ранкар о-очнулся.

Вот же холера!

— Конечно очнулся! — вырвалось вдруг у меня. — Сумасшедшая она, что ли?

Стоп! Не это сейчас важно. Я каким-то чудом уцелел. Точнее почти уцелел.

А взгляд в это время моментально зацепился за одну важную деталь. От увиденного физиономия искривилась, а нутро невольно выпало в осадок. Правая рука практически до локтя полностью отсутствовала, а сама культя оказалась покрыта мерцающей изумрудной марлей.

Вот как, получается. Что ж, Бетал прав, за всё приходится платить. Рука — малая цена за случившееся. Хорошо хоть жизнь при мне. Да, жизнь…

Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, что выжил я только благодаря Диане и малость помогло неистовство. Однако если бы не вмешательство дриады, меня либо забрали, а после убили бы, либо просто убили бы.

На удивление чувствовал себя вполне сносно. Небольшая слабость не в счёт. Еще страшно раздражал зуд по всему телу, но ответ на данное недоразумение пришел почти сразу. Стоило заглянуть под рубашку, как взору открылось весьма отвратное зрелище. Десятки белесых, а местами всё еще свежих шрамов красовались по всему телу до самых ног.

От увиденного левая ладонь дважды сжалась и разжалась, а в душе стали зарождаться знакомые негативные эмоции. Гнев, ярость, злоба и ярость медленно тлели в груди, а горечь с противным чувством потери и бессилия выпадала в сухой остаток. Вся эта квинтэссенция дерьма являлась такой удушающей, что мешала трезво мыслить и даже дышать.

Азаих из семьи Урано, значит? Да, я запомню тебя, старик. Тебя и всех остальных. Запомню на всю жизнь. Позор будет смыт кровью. Рано или поздно. Клянусь всем, что у меня осталось! Сдохну, но на куски порежу! КАЖДОГО!

Тем не менее долго оставаться наедине со своим гневом мне не дали, потому как минут через десять снаружи стали раздаваться разнообразные звуки и голоса. Если честно, то я ожидал, что сейчас войдет кто-то из выживших «Осколков», но вместо этого дверь беззвучно отворилась, а за её порогом возвышалась фигура Хаззака, за которым то и дело маячила тень его дочери. Стоило Дэймону завидеть меня, как брови его слабо дёрнулись вверх и тот отчего-то довольно хмыкнул. Причем Маннисса вовсе не скрывала своих эмоций и с изумлением таращилась в мою сторону из-за плеча отца.

Эти-то здесь какого беса забыли? С каких пор я стал такой важной шишкой, что меня навещает глава доминирующего дома?

— Побудь тут, дочь моя, — попросил мягким тоном Дэймон. — Никого не впускай. Марааловских прохиндеев так особенно.

— Как прикажете, отец.

— Моё почтение, лорд Хаззак, — поприветствовал я деспота и якобы сделал вид, что хочу встать, но тот по-простецки махнул рукой и присел на единственный в палате стул. — Не вставай.

Не больно-то и хотелось.

— Как себя чувствует герой Западного Бастиона? — поинтересовался совершенный.

Герой? Какой к хренам герой?! Да нас вертели и крутили, как хотели и где хотели! Про позы я вообще молчу…

— У вас отменное чувство юмора, лорд, — мрачно отозвался я.

— Разве я смеюсь? — приподнял тот брови.

— Если не шутите, то прекрасно должны понимать, что четверо иерихонцев за всего-навсего несколько минут практически истребили весь бастион. Зваться героем после такого — это как дерьма хлебнуть.

Однако на все мои умозаключения Дэймон улыбнулся чуть шире и полностью сконцентрировал взор на мне.

— Четверо иерихонцев, значит. Вот кем ты их считаешь, — задумчиво пробормотал тот. — А ты в курсе, кем именно они были? В курсе, что такой квартет может армию стереть с лица земли, не говоря уже о городах.

— Догадался в момент, когда старикан пытался сделать из меня отбивную, — фыркнул с издёвкой я.

— Старикан? То-то Азаих так вышел из себя, — весело прыснул деспот. — Никогда не слышал, чтобы правую длань Наказующих так называли. Хотя может и называли, но живых он после такого никого не оставлял. А об остальных, что тебе известно?

Допрос, получается. Что ж, ладно, врать не впервой.

— Маркас из дома Иллион. Нынешний владыка Аделлума, — начал я свой пересчет врагов. — Агдейн из ордена Алое Возмездие, если не ошибаюсь, то этот хмырь нынешний наследник, а четвертый некий судья по имени Норон. Чьего рода-племени он я не знаю…

— … из семьи Фиан, — заключил Хаззак, наблюдая за моей реакцией. — Сильнейший судья Наказующих. Сильнейший и самый исполнительный. Теперь понимаешь, к чему я веду?

— Более чем, — отозвался нехотя я с полным безразличием. — Запомню сегодняшнюю дату и буду праздновать второе рождение, попутно напиваясь до беспамятства.

Стоп. Дата. Погодите-ка… А сколько я вообще провалялся в отключке?

Впрочем, вопросы были излишними. Хаззак всё понял по глазам.

— Чуть больше двух недель. Сегодня двадцать седьмое июля.

Ирззу распутницу мне в жены!

От нахлынувшего бессилия я не нашел ничего лучше, как просто закатить глаза и откинуться на постель.

— Не кори себя так сильно, — раздался спокойный голос деспота. — Целительницы заверяли, что ты проваляешься без сознания минимум полгода.

Полгода? Какого причиндала так долго? Точно сумасшедшие.