Эпоха великих открытий до середины XVI века
Шрифт:
О Калимантане Пириш имел смутные представления, считая, что он состоит «из многих островов, больших и малых», и называл их Центральными. Лишь более столетия спустя европейцам стало ясно, что это единая огромная земля. Вот почему все гавани, бухты и пункты южного, юго-западного и юго-восточного побережья Пириш описывал как отдельные острова; он отмечал Белитунг в проливе Каримата, Сате (Лаут) у юго-восточной оконечности Калимантана и впервые сообщил об «островах Луосе», отстоящих от него в 10 днях плавания, – первое для Европы упоминание о Филиппинском архипелаге, названном по крупнейшему острову Лусон. Острова Макасар, по Пиришу, находятся в четырёх-пяти днях плавания к востоку от Калимантана, их много и протягиваются они в меридиональном направлении от острова Бутон (Бутунг) далеко на север; среди них он назвал острова Селебе и Толо, располагающиеся к западу от Молукк, – это первое указание на Сулавеси, долгое время считавшийся архипелагом. Пириш дал подробную характеристику «Островов пряностей» и сообщил, что индонезийцы плавают «от Джайлоло [южный полуостров Хальмахеры] к Папуа, лежащему в 80 лигах [почти 450 км] от Банда» – приблизительно верное расстояние до Новой Гвинеи.
Мореходы в Тихом океане и у берегов Новой ГвинеиОдновременно с укреплением своих позиций на Молукках португальцы предприняли несколько плаваний на восток и юго-восток в поисках мифических «островов золота». Их первый выход в открытый Тихий океан оказался невольным и случайным. В июне 1525 г. небольшое судно под командой Диогу да Роша направилось от Тернате к Сулавеси: по сообщениям индонезийцев там было найдено золото. Роша стал первым европейцем, побывавшим у острова. Золота он не обнаружил и в августе или сентябре двинулся в обратный путь, но разыгравшийся шторм отбросил корабль к северо-востоку примерно на 1800 км. Эта неудача обернулась открытием у 9° или 10° с. ш. вулканического острова, окружённого коралловыми рифами, – вероятно, Яп в Каролинском архипелаге (близ 138° в. д.), населённого «простодушными людьми, цвет кожи которых был скорее светлый, чем тёмный, с прямыми волосами». Команда оставалась здесь четыре месяца, ожидая попутного ветра и отдыхая – остров отличался очень приятным климатом. В конце 1525 г. или в январе 1526 г. Роша вернулся на Тернате; штурман корабля Гомиш Сикейра нанёс «находку» на карту. Некоторые историко-географы, впрочем, полагают, что Роша достиг атолла Фараулеп (центральная часть Каролинского архипелага). Так или иначе, он положил начало выявлению Микронезии, одной из трёх островных групп Океании, иногда выделяемой в самостоятельную часть света. Другое открытие португальцев в водах Тихого океана вновь было делом случая. В августе 1526 г. из Малакки к «Островам пряностей» отправился Жоржи Минезиш, только что назначенный на пост губернатора Молукк. Он проследовал вдоль берегов Северного Калимантана через море Сулавеси к «месту службы». Но ветры и течения отбросили судно от Хальмахеры на юго-восток, к какой-то земле, расположенной чуть южнее экватора. Судовой журнал Минезиша не сохранился, однако разрозненные сведения из португальских хроник первой половины XVI в. позволяют предположить, что он достиг острова Вайгео или мыса Ямурсба (близ 132°30' в. д.) на северном берегу полуострова Чендравасих, северо-западной оконечности Новой Гвинеи. Здесь, в гавани Верзижа, корабль находился несколько месяцев – с конца 1526 по начало 1527 г. Не исключено, что за это время Минезишу удалось обследовать побережье острова к востоку: на португальских картах того времени восточнее Молукк показывалась береговая линия большой протяжённости.
Эскиз чертежа северо-западной оконечности Новой Гвинеи
Около 1530 г. вице-король португальской Индии Айриш ди Салданья поручил анонимному картографу составить чертёж земель, обнаруженных соотечественниками во время его правления. На дошедшем до наших дней экземпляре (плохой сохранности) нанесены «Ява Майор» на севере и «Нука Антара» на юге. Вполне вероятно, что на нём показаны результаты этого плавания Минезиша. Ява Майор, т. е. Великая Ява, – скорее всего, гротескное изображение северного побережья полуострова Чендравасих со множеством нечитаемых надписей; «Нука Антара» – часть полуострова Арнемленд.
Более определённо об открытии Минезиша высказывался российский историко-географ Я. М. Свет, считавший, что португальцы проследили практически всё (около 400 км) северное взморье полуострова Чендравасих, обнаружили одноимённый крупный залив, у западных берегов которого близ 134° в. д. провели несколько месяцев, ожидая сезонной смены муссона. Они первыми из европейцев познакомились с папуасами, а землю окрестили «Островами папуасов». Так началось выявление второго по величине острова планеты. Когда подул попутный ветер, Минезиш прошёл вдоль берегов Чендравасиха в обратном направлении около 500 км и, вероятно, проливом, носящим ныне имя Дампира, обогнув с юга остров Хальмахера, в мае 1527 г. достиг Тернате; впрочем, он мог обойти Хальмахеру и с севера.
Португальские контакты с Новой Гвинеей после открытия Минезиша были, видимо, очень слабыми или вовсе отсутствовали. Правда, некоторые сведения о ней всё же попали в португальские хроники. В 1534 г. султаны «Островов пряностей», найдя наконец общий язык, решили совместными силами вытеснить португальцев и обратились за помощью к папуасским вождям ряда прибрежных островов, в том числе Вайгео и Мисоол. Но не ясно, состоялась ли хотя бы попытка свергнуть иностранное господство.
Португальцы у берегов Юго-Восточной и Восточной Азии
Жажда наживы влекла португальцев на северо-восток: от арабских и китайских купцов в Малакке и на Зондских островах они, вне сомнения, получали информацию о Китае и, вероятно, о Японии. Но отчёты (если они были) или судовые журналы первых плаваний португальских мореходов в Южно-Китайском море не сохранились. Скупая и разрозненная информация разбросана в многочисленных хрониках того периода и нескольких официальных письмах. Все эти сведения были суммированы на известной карте мира А. Кантино. На ней показано восточное побережье полуострова Индокитай от отчётливого выступа с мысом Камбоджа (Камау с одноимённым мысом наших карт) до вершины залива Кохинхина, т. е. Бакбо, на протяжении более 2000 км. Правда, на карте нет характерного S-образного изгиба – береговая черта почти прямолинейна, а вместо дельты реки Меконг изображено «скромное» устье «реки Камбоджа». Близ берегов нанесено несколько мелких островов – от Кондао до Парасельских (по-португальски
«парсел» – мель, риф), а также сравнительно крупный Айнау (Хайнань).Первое знакомство португальцев с Сиамским заливом произошло в 1511 г. Дуарти Фернандиш, уполномоченный вице-короля Индии, отправился из Малакки морем и через Сингапурский пролив вышел в Южно-Китайское море. Он достиг вершины Сиамского залива, получив представление о его протяжённости, и по реке Менам поднялся к городу Аюттхая (100 км). После выполнения поручения Д. Фернандиш вернулся в Малакку, но не морем, а по суше. Он стал первым португальцем, проследившим полуостров Малакка по всей длине (1500 км).
Португальцы открыли для европейцев южное побережье Китая, в 1517 г. завязали с ним морскую торговлю, в 1520 г. обосновались в городе Макао (Аомынь). Португальским пионером, прибывшим к берегам Китая, был купец Жоржи Алвариш, добравшийся в 1513 г. на джонке в Кантон (ныне Гуанчжоу, у 22°с. ш., в устье реки Сицзян). В следующем году он вернулся с информацией о перспективности торговли с этой страной. Формально морская торговля с Китаем начинается с плавания в Кантон португальской эскадры, доставившей первое (неудавшееся) посольство уже упоминавшегося Пириша. По прибытии в Кантон командующий эскадрой направил вдоль побережья к северо-востоку судно Жоржи Машкареньяша «открывать» острова Рюкю. Тайваньским проливом он поднялся до портового города Фучжоу (у 26° с. ш.) и по возвращении в Малакку в конце 1518 г. указал путь тем португальским кораблям, которые через несколько лет вошли в порт Нинбо (у 30° с. ш.). После обоснования там португальцы начали посещать Японские острова, но сначала это были, вероятно, спорадические контакты.
Не позднее 1535 г. одно судно, подошедшее к тихоокеанским берегам Японии, сильным штормом, бушевавшим восемь дней, было отброшено в восточном направлении, как считали моряки. Когда океан утих, они увидели два острова, населённых людьми, которые говорили на языке, отличном от китайского и японского. Купец-армянин, находившийся на корабле, провёл успешные торговые операции – наиболее ценными приобретениями оказались серебро и шёлк. Эти земли, найденные, по определению португальцев, в полосе 3 5°–40° с. ш., получили название «Острова армянина». Нет оснований считать изложенную историю, рассказанную на Молукках Андресу Урданете одним португальским капитаном, простой выдумкой. Конечно, на наших картах к востоку от Японии нет вообще никакой суши. Видимо, мореходы попали к северо-восточным берегам Хонсю, где разговорная речь отличается от диалекта Южного Хонсю, к тому времени в какой-то мере знакомого португальцам. Поиски этих островов, предпринятые позднее, привели, как и в ряде аналогичных случаев, к довольно крупным географическим открытиям.
В 1542 г. португальцам удалось наладить регулярные торговые контакты с Японией; одним из «виновников» этого события стал авантюрист Фернан Мендиш Пинту [74] . Португальскую активность в китайских водах, политическим итогом которой был лишь захват небольшой территории Макао (Аомынь), нельзя считать открытием, но благодаря ей европейцы получили сведения о побережьях ряда дальневосточных стран и островов.В 1544 г. при попытке пройти на джонке Южно-Китайским морем в Макао португальский купец Педру Фидалгу был отброшен штормом к востоку. Приблизительно у 9° с. ш. он коснулся какой-то земли и шёл вдоль её берегов, как он считал, к северу до 21° с. ш. Об открытии Фидалгу, очевидно, вскоре стало известно: на одной из итальянских карт, появившейся после 1546 г., показан узкий и очень длинный (около 1500 км) остров, протягивающийся между 9° и 21° с. ш. Не исключено, впрочем, что результаты его плавания были отражены на не дошедшей до нас португальской карте, с которой перекочевали на итальянскую. Южное окончание мнимого единого острова соответствует гористому Палавану (около 450 км), северное – побережью Лусон и островам Бабуян и Батан; центральная же часть этой земли представляет собой несколько мелких островов из группы Каламиан и Миндоро.
Португальцы у северных и западных берегов Австралии
Знания о побережье Австралии, накопленные малайскими мореходами начиная со Средневековья, не могли не попасть в руки португальцев. Их интерес к землям, получившим название Индии Меридионал, т. е. Южной Индии, усиливали два обстоятельства: слухи об «островах золота» и относительная близость южной суши (не далее 500 км). На её поиски в 1518 г. португальский губернатор Малакки направил два судна под командой Диогу Пашеку и Франсишку Сикейры. По какой-то причине они предпочли ещё никому не ведомый путь: обогнув с запада Суматру, мореходы двинулись в юго-восточном направлении. После довольно долгого плавания по восточной части Индийского океана они увидели землю – предположительно район залива Шарк у 26° ю. ш. Здесь один из кораблей потерпел крушение, и Пашеку вынужден был вернуться в Малакку, вероятно, по тому же маршруту. Его доклад об открытом «острове» заинтересовал власти, и они вновь послали под началом Пашеку два судна. Результаты второй экспедиции не установлены. Французский историко-географ Р. Эрве полагает, что на поиски всё того же «острова золота» в 1522 г. отправился Криштован Мендонса. На трёх судах он отплыл от северного берега Суматры к острову Тимор, а оттуда на юг, побывал у взморья земли Нука Антара (полуостров Арнемленд; по-португальски «нука» – затылок), а также у северо-западного побережья материка. Две небольшие бронзовые пушки (карронады) с португальской короной, отлитые не позднее начала XVI в. и найденные в 1916 г. [75] на островке в вершине залива Нейпир-Брум (14° ю. ш., 126°30' в. д.), были сняты с одного из судов Мендонсы. Эрве, по-видимому увлекаясь, считает, что Мендонса доходил до 37° ю. ш., т. е. проследил западную и южную приморские полосы материка. Возможно, западные берега Австралии посещали и другие португальские мореходы; благодаря их плаваниям появились засекреченные (ныне утраченные) карты, по крайней мере, части этого побережья. По мнению английского историко-географа К. Мак Интайра, голландский мореплаватель Ф. Хаутман имел в своём распоряжении одну или несколько таких карт. Открытые им скалы близ 28° ю. ш. долгое время назывались Аброльуш Хаутмана [76] , что по-португальски имеет два значения: острые скалы, рифы или «Открой глаза!» (в смысле «будь осторожен»).