Эпоха Воюющих провинций

Пару раз во время тренировок синоби взрывали бомбы из черного пороха. Вернее, взрывпакеты. Вспышка, сильный дым, а паренек-пиротехник раз — и пропадает из виду. На самом деле он просто падает на землю и быстро перекатывается вбок, скрываясь от преследователей, которых изображают его товарищи. И, конечно, участок оборудован всем необходимым для отработки ударов и рукопашного боя — макивары, врытые столбы, на которых, подпрыгивая, как журавли, спаррингуют друг с другом синоби.

Третий, и последний, клочок земли выделен под… театр! По-другому это место никак и не назовешь. Специальный помост, задник, который, в зависимости от сцены, украшают теми или иными декорациями. За три дня моего сидения в водном зиндане я насмотрелся всякого. Один раз синоби сделали парадный зал дайме. Сам князь, его охрана, слуги… На коленях перед ними сидит мужчина. Сцена — самураи поймали ниндзя. Вот ниндзя униженно просит разрешить покончить жизнь — сэппуку. Все начинают над ним насмехаться, стража пинает «актера». Тот вдруг мгновенным движением выхватывает кинжал из рукава и втыкает его себе в живот. Через кимоно бьет струя крови, ниндзя корчится от боли, катается по полу и через несколько минут агонии затихает. У меня от удивления падает челюсть. Но спектакль еще не закончен. Синоби уносят и тут же, рядом с подмостками, закапывают в землю. Холмик грунта, надгробный камень, все как надо! Если бы Цугара Гэмбан не предупредил меня, что на животе у актера под кимоно спрятана ЖИВАЯ крыса (вот откуда кровь!), а дышать под землей его учат с детства, — я бы с ума сошел, наблюдая, как синоби откапывается из могилы. Натуральный зомби!

Еще в одной пьеске в качестве массовки участвовали почти все жители деревни. Они изображали толпу в небольшом городке. Торговцы, монахи, крестьяне, несколько самураев… Актер должен был вбежать в толпу и моментально переодеться. И сделать это так, чтобы его преследователи (а их возглавлял сам Хандзо!) не узнали убегавшего. Мой сосед-эксперт пояснил, что ниндзя тренируются в специальном искусстве — хэнсо-дзюцу (мгновенное переодевание). Подробности мне были видны плохо, но кое-что я заметил. Во-первых, синоби умели менять рост с помощью специальных накладок на шлепанцы. Во-вторых, вся их одежда легко выворачивалась наизнанку, и оборотная сторона имела другие цвета. В-третьих, ниндзя пользовались гримом — накладными бородами, усами и даже бутафорскими шрамами.

Все увиденное вызвало во мне еще большое уважение к искусству нин-дзюцу, и, когда к моей клетке направился Хандзо с тремя помощниками, я уже был внутренне готов к серьезному разговору.

Глава 11 СРЕДНЕВЕКОВЫЕ СПЕКУЛЯЦИИ

Тот, кто не способен учиться, не одержит ни одной военной победы.

Садаё Имагава

Разговор с Хандзо начался с культурного шока. В кабинете дзёнина, набитом сверху донизу свитками в специальных держателях, на традиционном помосте для гостей стоял… аквариум! В овальном резервуаре из мутного стекла плескалась вода, плавали треугольные рыбки экзотических расцветок и даже зеленела веточка морской водоросли.

— Э?.. — только и смог я выговорить, тыча пальцем в аквариум.

— Сам придумал, — понимающе улыбнулся синоби. — Когда был с заданием в Китае, тамошние стеклодувы подарили чашу. Вернувшись на острова, сходил с рыбаками в море, поймал несколько полосатых бойцовых рыбок, налил воды… Вот теперь плавают, глянешь на них — и такое спокойствие появляется в душе. Лучше любой медитации!

— Чем же кормишь их? — поинтересовался я по инерции, все еще находясь в осадке.

— Деревенские мальчишки червяков иногда копают, москитов ловят…

Расселись на помосте, разлили чай, который нас уже дожидался. С моего кимоно на пол все еще текла вода из пруда. Я скинул одежду и остался в одной набедренной повязке.

— Баня уже нагрета. — Рябое лицо Хандзо выражало искреннее сочувствие, как будто не он распорядился посадить меня в бамбуковый пенал. — Ты, Ёшихиро, наверное, удивляешься нашей открытости и переменчивости. Сначала тюрьма на открытом воздухе, где ты мог наблюдать все наши тренировки, разговаривать с мацукэ своего отца. И вдруг чай, баня…

Больше всего я удивился переходу на «ты» и отсутствию уважительной приставки «сан», но благоразумно промолчал.

— Я давно за тобой наблюдаю, — тем временем продолжал дзёнин. — После удара копьем тебя как будто подменили. Если бы я верил в ками, то подумал, что злой дух вселился в тело Ёшихиро Сатоми. Обучаешь кузнецов железному делу, врачей — лечить, самураев — как делать порох… Этот удивительный ход с пушками во время битвы. Я любопытен и решил послушать, о чем вы будете шептаться с Цугару. Думал, все это какой-то хитрый ход, кто-то управляет тобой издалека, дает советы…

— И как же нас можно было подслушать? — удивился я. — Вокруг решеток никого не было. Твои шпионы прятались все это время под водой?!

— Нет, мы не волшебники. Посмотри на мое изобретение, — поманил меня пальцем Хандзо.

Мы зашли за расписную ширму, и я увидел огромную раковину, которая заканчивалась длинной деревянной трубкой. Раковина глядела своим раструбом в отверстие в стене. Отодвинув сооружение, я выглянул в дыру и обнаружил, что круглое окошко выходит прямиком на пруд, который в свою очередь был буквально в десяти шагах от здания, где мы находились. Любопытно. Я придвинул раковину обратно и прислонил ухо к трубке. Тут же услышал, как квакают лягушки, напевает себе под нос Гэмбан. Это же направленный микрофон! Ничего себе средневековье.

— И что удалось узнать? — Я уважительно поглядел на Хандзо.

— Ничего, что бы приоткрыло твою тайну, — пожал плечами синоби.

— Что же мешало дальше подслушивать?

— Кое-что изменилось.

— Заказчик отказался оплачивать мое похищение?

— Нет, дочь Уджиятсу Кико Ходзе уже едет с отрядом самураев в оговоренное место, везет золото.

— Тогда в чем же дело?

— Я долго думал над твоими словами о будущем синоби. Похоже, что ты прав. Рано или поздно наше искусство умрет, и мы вместе с ним. Если есть возможность что-то изменить, я не хочу оставаться в стороне. Что конкретно ты мне и моим людям можешь предложить?

— А что с заказом? — Я хотел расставить точки на «i».

— Утром прилетел голубь от моего человека в клане Сатоми…

— У тебя еще есть шпионы в наших рядах?

— Видишь, как я откровенен с тобой! Гэнин сообщает, что Цунанари Ходзе выжил и уже начал вставать.

Вот это да! Моя трепанация удалась.

— Это значит, что я могу убедить Кико изменить заказ. Оплатить твое похищение, после чего обменять тебя на Цунанари. Разумеется, ты, как дайме клана, тоже выплатишь мне десять тысяч коку.

— Сто!

— Что сто?!

— Сто тысяч. За то, что ты со своими синоби перейдешь ко мне на службу.

— Не смеши меня. Сто тысяч коку — это сумасшедшие деньги.

— Мы их легко заработаем. Даже больше. Ты в Одаваре, столице Ходзе, был?

— Конечно. Много раз.

— Там действительно большая биржа риса?

— Целых два квартала. По слухам, оборот больше миллиона коку в год.

— Торговцы знакомые есть?

— Выполнял однажды заказ по устранению патриарха одного торгового дома конкурентами. Знаю нескольких магнатов.

— Делаем вот что. Отправишь десять лучших гэнинов в Одавару. Пусть переоденутся купцами, крестьянами, монахами из разных провинций Кванто. Через неделю-две начнется сбор урожая риса. Десятого дня хатигацу, месяца листвы, [69] вели им ходить по торговым кварталам, харчевням и распространять слухи, что рис лег, урожая не будет. Их задача — поднять панику. Пусть изображают сбежавших от гнева дайме крестьян, разорившихся торговцев, бродячих актеров. Те, что вырядятся священниками, должны рассказывать какие-нибудь мрачные пророчества о трех годах голода, страшном цунами… Шикарно, если бы вы смогли устроить кровотечение глаз у какой-нибудь статуи Будды или что-то подобное.

69

Август.