Эпоха Возрождения

— Я нисколько не жалею, что спас вас тогда, если ты намекаешь об этом, — прищурился Джирайя. — Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Яхико. Я помню, как ты хотел мира и страдал оттого, что слишком слаб, чтобы всё изменить. Но неужели организация «Акацуки», которая сеет смерть и страдания, стала твоей вершиной?

— Это всего лишь война, Джирайя-сенсей, — склонил голову второй рыжий, с длинными волосами, — слишком много людей погибло, и мы повзрослели. Мы приняли веру и стали Богом. Даже капризный ребёнок может стать взрослым. Боль изменяет слова и мысли. Мы росли, утопая в океане боли, и перестали быть всего лишь людьми.

— Теперь мои слова — это слова Бога, — вторил длинноволосому «Яхико». — Мои мысли — это мысли Бога. Мои поступки — это поступки Бога.

Шисуи оглядывался: стояли они в очень невыгодном месте, в низинке, тогда как двое «богов» и Конан заняли стратегические высоты.

— Хочешь сказать, что тебе плевать на тех людей, которых ты взял под свою защиту в Стране Дождя? — спросил Джирайя. — Коноха предлагает мирный договор, который позволит твоим людям лучше жить. Или с тех пор, как каждый из вас стал Богом, вы забыли о нуждах обычных людей?

— После того, как мы стали Богом, — сказал «Яхико», — нам открылось такое, чего не снилось простым людям. Мы можем такое, чего не может человек. Мы очистим этот погрязший в войне и боли мир. Таково назначение Бога.

— Ты хочешь очистить мир? Как? — вклинился Наруто.

«Яхико» и его спутник словно впервые увидели, что с Джирайей есть кто-то ещё.

— Я не планирую отпускать вас, поэтому отвечу на твой вопрос, парень. Я соберу всех биджуу и создам секретную технику. Настолько мощную, что она сможет уничтожить целую страну. В каждой стране будет такая техника, и рано или поздно одна из стран воспользуется этим оружием. Миллионы людей погибнут в одно мгновение, а остальные будут жить в страхе, что однажды такое повторится. И этот страх станет лекарством, которое остановит войну.

— Звучит как-то бредово, — хмыкнул Наруто. — Тем более, что Первый Хокаге сделал почти то же самое. Он изловил всех биджуу и раздал их всем странам, чтобы люди боялись их использовать. Оружие, которое стережёт само себя. Если ты отберёшь всех биджуу, то настроишь все страны против своей. Страну Дождя просто сотрут с земли объединённые армии других стран. Или, как говорит дед, тебе плевать на своих друзей? На своих подчинённых? На свою Родину?

— У Бога не может быть Родины, он в ответе за целый мир, — ответил длинноволосый рыжий. — Этот мир пока растёт, он ещё совсем молод, боль заставит его вырасти, как в своё время заставила меня…

— Наруто, сзади! — скомандовал Шисуи, тоже отпрыгивая, так как за их спинами появились печати призыва, из которых ринулись жуткие существа. — Кажется, разговоров больше не будет…

Часть 1. Глава 21. Разделяй и проиграй

Наруто хмыкнул, оценивая ситуацию. Их заставили разделиться и отрезали от Джирайи. Мощный удар, который отнёс в сторону и отправил в один из ходов местных катакомб. Такие диаметры, что тут легко поместился бы Аода, которого призывал Саске. Пейн, по всей видимости, посчитал, что одного призывного животного, трёхголового пса с короткими крыльями, с него хватит. Досадный промах, особенно учитывая способности Курамы к ориентированию: на каждом из них был кристалл чакры биджуу, и уже через пару секунд после того, как улеглась пыль, Наруто мог сказать, где находятся дед, Шисуи и все их противники. Два Пейна разделились. Тот, который работал с призывом, занялся Джирайей, а второй, с неизвестными способностями, Шисуи. А вот Леди Ангел полетела к самому Наруто, чтобы убедиться, что призывная «собачка» с ним справится.

Козырь с режимом отшельника Наруто решил пока придержать, способности Леди Ангел, или Конан, конечно, впечатляли: об этом рассказывала Аджисай, да и Курама показывал свои воспоминания о расправе над шиноби клана Саншуо. Бумажные листы могут быть очень острыми, при должной сноровке можно одним листом перерезать горло гражданскому или хорошо ранить шиноби. Наруто даже слышал о пытке в тысячу порезов, но бумага легка и против стихии ветра будет бесполезна. К тому же была у Наруто и небольшая хитрость в запасе, которую он придумал, ещё когда наблюдал за техникой Конан. Всё же прав был Шисуи, когда говорил, что информация — это ключ ко всему. Если знать основы техник противника, то можно устроить весьма неприятный сюрприз.

Впрочем, и для него оказалось неприятным сюрпризом, что трёхголовая псина и не подумала умирать или исчезать после того, как он подкараулил и напал на неё десятком клонов с расенганом. Призывная жуть попросту разделилась на трёх одноголовых псов всего чуть-чуть поменьше.

— Пожалуй, стоит тоже использовать призыв, — сказал вслух Наруто, быстро прокусывая палец и прикладывая печать к стене, вдоль которой лежали металлические трубы.

Слишком крупную жабу призывать смысла не было, лучше уж двоих, но чуть меньше и проворней, так что его выбор пал на Гамакичи, который за прошедшие годы неплохо освоил путь меча, и Гаматоси, который, как и его отец, владел парными мечами. Оба его друга и боевых товарища, с которыми Наруто часто тренировался на Мёбокузане, были старшими сыновьями самых сильных жаб клана Гама: Гамабунты и Гамахиро. К тому же у них с Джирайей был один призыв, и Наруто подозревал, что дед призовёт старших жаб, с которыми привык работать. Да и в противниках у Джирайи один из Пейнов с вероятностью присоединения ещё парочки боевых тел.

— Наруто, что за передряга на этот раз?! — спросил появившийся Гамакичи, сразу обнажая клинок и врезав напавшему было псу по морде, которую протыкал устрашающего вида шип из чёрного металла.

— Мы в Аме, — ответил Наруто, заприметив фигуру долетевшей до него Леди Ангела. — Разберитесь с собачками. Заманите, чтобы использовать призыв демонической жабы, надо их полностью нейтрализовать. Физические атаки заставляют их делиться. Я оставлю клона.

Жёлто-голубая и оранжево-синяя жабы без лишних слов и вопросов ринулись в бой с призывной жутью, прикрывая, а Наруто, выполнив замену с клоном, переместился к своей цели.

Под губой у его противницы был чёрный шарик пирсинга, Шисуи говорил, что с помощью этого пирсинга и самого металла Пейн контролирует свои тела-марионетки. Похоже, что этот металл был чем-то вроде кристаллов биджуу, это значило, что при реальной угрозе Конан Пейн сможет прийти ей на помощь. Тем более, что в запасе есть ещё целых четыре тела, которые Лидер Аме им не показал, и он не в курсе, что они о них знают.

Наруто обдумывал свою стратегию: возможно, надо захватить последнего друга этого Пейна, чтобы этот «Бог»… что-то почувствовал. И что-то понял. Но всё надо было сделать быстро, чтобы узнать, так ли этому «Божеству» всё равно или всё же это просто почти сломленный шиноби, на долю которого слишком много перепало? Узнать, есть ли ещё в Пейне вполне обычные человеческие чувства и желание защитить своих друзей. Наруто беспокоило, что глаза призывных псов тоже были с риннеганом, это могло означать, что все его движения и техники видят. Поэтому сначала стоило избавиться от свидетелей, впрочем, его клон думал точно так же…

Шум боя и визг стаи псов, которых стало уже около десятка, резко смолкли, когда клон Наруто использовал технику жабьей тюрьмы и исчез вместе с Гаматоси и Гамакичи.

— Теперь мы одни, — прокомментировал Наруто.

Конан без лишних слов взмахнула своими крыльями, и в него полетели листы бумаги, сложенные в острые самолётики. При такой скорости и короткой дистанции бумага могла нанести раны, сопоставимые с ранами от железных кунаев. При этом у его противницы был почти неограниченный ресурс метательного оружия.

Все эти мысли пронеслись быстрее, чем до него долетел первый бумажный «самолётик», из печати в руке выскользнул Сошокен, короткий взмах мечом ветра, бросок и активация взрывной печати — и бумага Конан сгорела без следа. Да и саму куноичи отнесло взрывной волной и ударило спиной в стену.

Наруто не любил технику призыва жабьего масла, слишком уж противно это было, а во рту оставался неприятный привкус, но в данном случае это был надёжный способ сдержать эту Леди Ангел, чтобы не дать ей оперировать бумагой, а также просто разлететься стайкой листков, как это было в воспоминаниях Курамы.