Эпоха зараженных

Крик девушки стих. Лишь иногда она тихонько вскрикивает. Но сильнее всего слышен скрип кровати, как она бьется о стенки железными краями, как два мужика кряхтят и стонут от наслаждения. Им явно нравится насиловать эту девчонку в ее щелки.

– Смотри-ка, эта шлюшка потекла! Ей нравятся наши ласки! – заржал напарник. – Ты мне тоже нравишься сучка. – Послышался чавкающий звук.

Мне показалось, что он либо поцеловал ее, либо облизал ей щеку.

– Нагни ее ко мне поближе, я хочу покусать ее сосочки, – голос командира.

В следующую секунду ее протяжный вой, затем стон напарника и отчаянная долбежка потных тел.

Я вижу в голове, как он вцепился в ее пухлые бедра, и старательно врезается в ее попку своим членом. Как он скользит в ее раздолбанной дырочке. Он думает, что это смазка, но мне кажется, что это ее кровь. Он порвал ей попку своей немытой колбасой.

А командир лежит на спине под ней и быстро двигает бедрами, методично входя в узкое лоно этой девочки. Он пытается ухватиться зубами за мелькающие перед глазами розовые торчащие соски.

– Ааай! – взвыла девушка. – Видимо, все-таки уцепился зубами за сосок и прикусил его. А другой рукой он сжал вторую грудь девушки. Да так, что его грязные ногти врезались в мягкую кожу и оставили красные следы.

Слышу как их движение и сопение участились, и мужчины одновременно кончили, издав протяжный стон. Мне кажется, что они даже не вытаскивали члены, а кончили прямо в нее.

– Слезай!

Вот за стенкой зашуршали, слышу лязг металла и тяжелые шаги. Затем лязг двери и звук проворачиваемого ключа в замке. Потом шаги удаляются. Я с замиранием сердца прислушиваюсь к ним и молюсь, чтобы не услышать, как они открывают еще какую-то дверь. Но нет. Шаги удаляются.

Наступает тишина. Осязаемое напряжение повисло в воздухе, заставляющее каждую обитательницу смиренно ожидать участи. До утра никто больше так и не появился.

Яркие лучи пробивающегося сквозь решетку солнца ознаменовали наступление нового дня.

– Как бы сейчас хотелось оказаться снаружи и насладиться свежим осенним воздухом! – мелькнуло в мыслях.

Открывается окошко в двери, и передают помятую жестяную тарелку, наполненную отвратительным с виду варевом, и стакан воды. Делать нечего – принимаюсь за трапезу.

Слышу, как открывается окошко соседнего помещения, и начинается возня. Звон судорожно подбираемых ключей от двери и оклик напарника. Спустя мгновение, дверь открыта. Судя по гробовой тишине, их взору предстает нечто ужасное.

– Всем приготовиться к выходу! – слышится разносящаяся по коридору команда стрелка.

Открывается дверь, и я выхожу. Проходя мимо распахнутой двери соседней комнаты, мимолетно заглядываю внутрь. Ужасное зрелище: на полу лежит бедняжка в луже собственной крови. Лицо уже приобрело неестественный бледный окрас. Губы и подбородок испачканы кровью. По-видимому, после ухода вчерашних гостей она не стерпела унижения. Отсутствие в комнате веревки или острых предметов заставили ее прибегнуть к более радикальному способу свести счеты с жизнью. Она прокусила вены на правой руке и истекла кровью. Чудовищная смерть. Этот факт очень сильно встревожил стрелков.

– Всем выстроиться вдоль стены! – кричит стрелок, обнаруживший тело.

В ангаре появляется мистер Смитт. Он сильно взволнован и, первым делом, осматривает тело. Возвращается назад и начинает допрашивать стрелка:

– Как это могло произойти?

– Не могу знать, сэр, – отвечает стрелок, – Вчера вечером по вашему пропуску ее посещали Чарли и Дойл. Все прошло в штатном режиме. Затем они удалились, а ночью это произошло!

– Подскажи-ка мне, Виктор! Для чего ты сюда приставлен? – спрашивает мистер Смитт.

– Охранять девушек и следить за тем, чтобы ничего не случилось… – робко отвечает стрелок Виктор.

– Ты справился со своей задачей? – спокойным голосом, но с горящими от ярости глазами спрашивает мистер Смитт.

– Думаю, нет, сэр! – успев выронить последнее слово, Виктор получает удар в лицо и падает.

– Думаешь? – яростно продолжает Смитт, – Ты, оказывается, умеешь думать?

Смитт продолжает наносить удары по лежащему на полу стрелку, вкладывая в них максимум злости. Удар, за ним еще один и все – Виктор в отключке. Хватает его за волосы и приподнимает. Окровавленная физиономия внушает ужас.

– Это будет для вас уроком, – обращается Смитт ко второму стрелку, – Для всех вас!

Смитт встает перед нами и начинает внимательно всматриваться в глаза каждой из нас.

– Кто из вас был с ней знаком? – обращается к нам Смитт.

Молчание. Пытаюсь боковым зрением увидеть в толпе Гвен. Ее нет.

Смит подходит ко мне. Долго и внимательно осматривает, а затем произносит:

– Ты ведь обитаешь по соседству с ней? Не заметила ли ты что-нибудь странное?

Есть потенциал

Как же хочется ответить, что насилие девушки двумя мужиками само по себе странно, но понимаю, что это лишнее. Собираюсь с мыслями и произношу:

– Ничего странного! Я знала ее всего несколько часов.

– Ты умная и очень хитрая дрянь! – говорит Смитт, – В тебе есть потенциал!

Смитт разворачивается и направляется к выходу, затем оборачивается и говорит стрелку:

– Этого в лазарет, а баб на прогулку. Только постарайся, чтобы они вернулись в том же количестве. Отвечаешь головой! Понял?

– Так точно, мистер Смитт! – произносит стрелок.

Смитт скрывается в дверном проеме, а мы в сопровождении направляемся во внутренний двор. Территория огорожена стальной решеткой, поверх которой натянута колючая проволока. В дальних углах расположены скамейки и столы. Бетон под ногами согрет лучами еще щедрого на тепло солнца, однако проносящийся и развевающий волосы ветерок заставляет вспомнить о скором приближении холодов, как только небо снова затянется смогом, про солнце можно будет забыть.

Основная масса направляется к скамейкам. Не желая ни с кем общаться, прогуливаюсь вдоль ограждения неподалеку от входа в ангар. Вдалеке сквозь ограждение виднеются развалины судостроительной верфи. Старики и калеки, одетые в лохмотья, трудятся без остановки, перетягивая здоровенные куски железобетонных конструкций и элементов арматуры под присмотром стрелков на вышках. На их лицах отчаяние и безысходность.

Я облокотилась на решетку, взявшись за нее ладонями, и внимательно изучаю окрестности.