Эр Тёштюк

– Агай-хан! Агай-хан! Радостная весть! Приехал хан с девятью сыновьями!

Поспешил Агай-хан к гостям. Рассказал, что готов отдать своих дочерей без калыма, если их сосватает человек, у которого девять сыновей. Да еще в приданое посулил дать золота и серебра, сколько девять яков унести смогут. Обрадовался хан Элеман:

– Давай, Агай-хан, обнимемся в знак согласия. Только без калыма брать твоих дочерей не хочу – привел я двадцать верблюдов, навьюченных золотом, серебром и разным добром. Будь же здоров и счастлив, почтенный мой сват!

Обнялись они и стали готовиться к свадебному тою.

Пир был великий. Шум стоял такой, что сосед соседа за дасторконом не слышал. Восемь женихов и восемь невест вошли под свадебный кров. Не было среди них Тёштюка – отправив Элемана с братьями на поиски невест, он остался дома – за хозяйством смотреть. Его невеста красавица Кенджеке на пир не пошла. Услышала она о решении отца – побледнела. Девушка обладала даром предвидения – почувствовала она, что ждут ее и ее будущего мужа тяжелые испытания.

Далеко по степи разносились громкие звуки кернея [12] , трубили звонкие сурнаи [13] , грохотали золотые барабаны. Агай-хан посадил дочерей на арабских скакунов. С расшитых золотом попон свисали до земли красные кисти. Каждая из невест красотой своих украшений могла затмить солнце, а их было восемь! Серебряные бубенцы, свисавшие с шапочек невест, наполняли округу мелодичным перезвоном. Подолы узорных шуб красавиц касались травы.

12

Керней – большая музыкальная медная труба.

13

Сурнай – духовой инструмент типа флейты.

Элеман с Агай-ханом рука об руку обходили всех пирующих. Дружные песни лились в синее небо. Батыры состязались в силе и ловкости. К небесам возносили влюбленных крылатые качели.

Но вот пир закончен. Элеман засобирался в обратный путь. Каждая молодая семья вьючит на верблюдов богатое приданое, готовит к перекочевке подаренный Агай-ханом скот. Одна Кенджеке ничего брать не хочет из того, что дает отец.

Встревоженные Агай-хан с женой вошли в покои своей любимицы. Увидели, какая она бледная и печальная, испугались:

– Сокровище ты наше единственное! Твои слезы для нас укор. Ты, золотой жеребенок, дороже нам всего нашего богатства. Если не хочешь замуж за Эр Тёштюка, оставайся дома с нами, стариками. Пусть другие дочери уезжают, тебя не отдадим!

– Спасибо вам, дорогие родители, за все, – проговорила Кенджеке, поднимая на них затуманенный слезами взор. – Да видно, судьба моя такая. Эр Тёштюк – достойный жених. Нет такого, как он, нигде. Верной подругой буду я ему. Но нелегко быть женою батыра. Не смирится Эр Тёштюк со злом никогда, будет сражаться за добро. Много у него будет друзей, но и врагов тоже будет немало. Тяжело мне будет от такой любви! Но я стану опорой своему мужу, домом его и дорогой. Буду ему другом и женой.

Немного помедлив, Кенджеке обратилась к отцу:

– Только об одном я прошу тебя, дорогой отец! Дай мне взять с собой то, что сама попрошу.

– Ничего для тебя и твоего счастья не жаль, зеркальце моей души! – воскликнул растроганный Агай-хан.

– Не надо мне ни табунов коней, ни отары овец. Дай скакуна Чалкуйрука, пеструю верблюдицу Чаар-Инген, черную кобылу и непробиваемую кольчугу Чайинги.

Конец ознакомительного фрагмента.