Эра Мангуста. Том 7

— Как ты узнал? — мужчина замолчал, внимательно смотря на меня. Постепенно его выражение лица становилось привычным мне — холодным и равнодушным. — Кроме меня этого никто не знает. Вообще никто!

— И не узнает, — пожал я плечами снова. — Если ты больше не будешь задавать мне странных вопросов. А откуда узнал? Тайной рода прикрыться можно?

— Вполне, — искренне вздохнул следователь. — Больше пытать не буду. Иди, отдыхай с друзьями. Ты заслужил своей нелепой выходкой с детской магией. Кстати, мои поздравления с победой в клановой войне. Да, не делай удивлённое лицо, война признана клановой, хотя нарушений в её развязывании море, да и княжеский род ты в клан принять не можешь априори, но крючкотворцы сказали, что всё уладят. Хорошо иметь в команде Антона Сергеевича, да, Андрей?

— Неплохо, да, — честно ответил я. — Если честно, я половины не понимаю того, что он делает. Тебе повезло, в ребёнка приземлился, я же в почти взрослого залез. Но этого я не говорил, буду отрицать всё и всегда. Просто приходится вникать во многое на ходу, часто косяча. Но мне ещё и с тотемом повезло, он меня тянет и тащит. А как получилось, что ты безродный?

— У меня древний род, — возмутился Львович. — Просто неудачно поспорили с Мышкиными. И лишились всех привилегий и званий. И бог отвернулся от нашей ветви, оставив только ту часть рода, которая имеет титул. С нас он покровительство снял.

— Слушай, — пришла мне в голову совершенно сумасшедшая мысль. — Могу принять вас на правах слуг рода. Если интересно…

— Знаешь, очень неожиданно, — как-то погрустнел мужчина. — После баронского титула сложно принять такое решение, но, на самом деле заманчиво. Я подумаю, если не возражаешь, правда, неожиданно.

— Да я сам от себя подобного не ожидал, — честно признался я. — Надеюсь, я тебя нисколько не оскорбил и не унизил, это от сердца. Но бог у меня правда крутой.

— А что здесь происходит? — в дверь засунулась довольная и наглая рожица Сергеевича. — Не дерётесь, надеюсь? Львович, вопросы к парню остались? Его там за столом заждались! И вообще, присоединяйтесь к празднику, я приглашаю!

— Заманчиво, — протянул следователь. — Поближе познакомиться, да в неофициальной обстановке, да после некоего предложения… я согласен. Правда, одна формальность осталась. Побудете понятым?

— Не вопрос, — удивился старик, наблюдая, как Алексей Львович протягивает мне какой-то серый камень размером с голыш, которым запускают «блинчики» по воде. — А что происходит?

— Войдите! — вместо ответа крикнул невзрачный мужчина, вновь напяливая на себя маску равнодушия и незаметности.

В дверь протиснулась пара, которая присутствовала при допросе. Увидев одобряющий кивок, они расселись по своим местам.

— Прокречет согласился выступить понятым, потому отвечай максимально коротко и по делу, Андрей. Мангустов, это прямой вопрос: твоя тело и душа вместе с рождения? Или ты вселенец? — равнодушно поинтересовался следователь.

Глава 26

— Твоя душа и тело вместе с рождения? — поинтересовался следак. — Или ты вселенец?

— Я родился в этом теле! — твёрдо ответил я. — И ничего не знаю о этих ваших вселенцах. Точнее, слышал, но знаний мало.

— Он не обманывает, Алексей Львович! — обескураженно сказала дамочка. — Но в прошлый раз я чувствовала иное — неуверенность, сомнения… прошу разрешить глубинное сканирование памяти!

— Ага, и сделать из ставленника самого Петра Алексеевича овощ? — возмутился дед. — Перед императором вы сами отчитываться будете? Если что, его уже проверяла на подселение комиссия самого Кречета!

— Но это невозможно! — возмутилась женщина. — Я точно почувствовала в прошлый раз, что он считает себя вселенцем, или попаданцем, как они сами себя называют! А сейчас по нулям. Ведь я никогда не ошибалась! Что происходит?

— Может, всё-таки ошибки возможны? — едко поинтересовался Сергеевич. — Переработали там, устали, или выслужиться захотелось? Задайте вопрос ещё раз, в конце концов!

— Хорошо! — тряхнула жиденькими волосёнками дамочка, и обратилась ко мне: — Отвечай максимально правдиво, и только да или нет! Ты подселенец?

— Я — граф Мангустов! — твёрдо ответил я.

— Да или нет! — вызверилась тётя. — это не сложно! Отвечать!

— Нет, — совершенно спокойно ответил я, подразумевая, что отказываюсь отвечать. Но тётка посчитала, что я ответил на её вопрос. И обескураженно уставилась на меня.

— Он действительно не обманывает! — удивлённо воскликнула она. — Я снимаю с Мангустова все обвинения. А также приношу свои извинения.

— Не за что извиняться, — мило улыбнулся я. — Это ваша работа, и она чрезвычайно важна. Я рад, что мы смогли уладить все недоразумения.

В этот момент дверь в кабинку ресторана распахнулась, хотя я мог поклясться, что её затворили магическим образом, и войти не смог бы никто. На пороге стояла Кошкина.

Но сейчас она напоминала тень от себя прошлой. Ключицы выступали, ноги напоминали обтянутые кожей кости, красивейшая грудь практически полностью исчезла, от попки ничего не осталось. Её ощутимо шатало.

Сделав пару шагов в моём направлении, она просипела, голоса у неё не было:

— Это Свинякин! Он похитил твоих невест.

Её глаза закатились, и мне пришлось ловить невесомое тело, подорвавшись, благодаря предвидению за пару секунд до её падения. Аккуратно подняв совсем ничего не весящее тельце когда-то невероятно притягательной внешности, я с удивившей меня нежностью положил его на диван, стоящий вдоль стола.

Сергеич тут же вылетел, через минуту вернувшись с Амандой. Молоденькая старушка только взглянула на полутруп, и тут же приказала всем выметаться. Ослушаться не смог никто. Мы все, включая следователя и его помощников, столпились у входа в кабинку, ловя малейший шум изнутри. Но там стояла мёртвая тишина.

Через пять долгих минут Аманда закрыла за собой дверь. Оглядев нашу толпу, она сказала:

— У девочки переистощение. Жёсткое. Но, теперь жить будет. Одна божественная возможность наложилась и вошла в конфликт с другой божественной способностью. В двух словах, проклятье Свинякина и её личная сила решили поспорить, кто сильнее. В итоге, Кошкина победила, но ей это стоило очень дорого. Она почти пережгла магические каналы, плюс полное физиологическое истощение. Я её стабилизировала, каналы спасла, но ей потребуется долгая реабилитация. Причём, в идеале, у лучших лекарей. Но это я организую. Можете расходиться.

Мы удручённо пошли в зал, где продолжался праздник. Честно, настроение праздника улетучилось безвозвратно. Но, и людей подводить не хотелось, потому я, нацепив дежурную улыбку, сел за стол. Мне тут же вручили бокал с посредственным вином.

На самом деле, я восхищался девушкой. Она единственная, кто самостоятельно смог справиться с магией убитого мной монстра. Мало того, почти умирая, он смогла добраться до нас и успела сказать самую важную, по её мнению, информацию.

И неважно, что она, эта информация, уже не актуальна, что с этим выродком покончено, важен сам мотив, то, что ей двигало. Она ценой своей жизни пыталась спасти девчат, моих любимых.