Эра Отмены
Шрифт:
Впрочем, мучения были скорее психологического плана: Семён боялся, что может потерять равновесие, старался не упустить момент, когда нужно бросать мешки, и одновременно боялся потерять эти мешки. Столько добра пропадёт, жалко!
За ямой обнаружили большую лужу крови. Кровь была свежей.
– Так, а вот это, скорее всего, наши, – с тревогой констатировал Богдан. – Кровь пролилась четыре-пять часов назад, не более…
От лужи вдаль по коридору убегала кровавая полоса. На ум невольно приходила картинка: кто-то упал в яму, его вытащили и поволокли по коридору. Картинка была
Это наводило на мрачные мысли.
Двое здоровых мужчин вполне могут нести одного раненого, ухватив его под мышки и за ноги. Семён с Богданом не так давно на пару принимали участие в экзерцициях подобного рода, так что опыт в активе имеется.
Если в группе из пяти человек пришлось волочь кого-то по полу, значит, раненых было больше одного.
Семён полагал, что осторожный Иван при таком явном свидетельстве «превышения риска над приоритетами» немедленно развернёт группу назад, но в этот раз даже консилиума не было.
Группа молча двинулась вперёд и заметно прибавила темп: девчата теперь не ощупывали каждый сантиметр, а шли впереди приставными шагами вдоль левой стены, с интервалом в пять метров, и тыкали копьями во все подряд плиты.
«Этак мы точно убьёмся, – с тревогой подумал Семён. – И что обидно, в самом конце ловушечной зоны!»
Остальные двигались на некотором удалении сзади и тоже вдоль левой стены, на которой через небольшие промежутки были нанесены мелом стрелки.
Семён не стал задавать вопросов, всё было и так понятно.
Товарищи ранены, наверняка нуждаются в помощи, надо торопиться. И теперь уже возвращаться назад будет неловко: получится, что бросили своих в беде.
Стрелки, кстати, стали кривоватыми и неровными. Как будто у того, кто их наносил, дрожали руки.
А может, просто показалось…
Вскоре добрались до неполноценного перекрёстка.
Вправо и влево уходили равнозначные ответвления, а центральный проход был намертво запечатан каменными воротами.
Кровавая полоса обрывалась под воротами. В обоих ответвлениях было чисто.
– Они прошли здесь, – Богдан кивнул на ворота. – И…
«…Наступили на какую-то плиту, и ворота захлопнулись, – живо домыслил Семён. – То есть они попали в западню…»
– Что «и»? – уточнил Иван.
– И вот – ворота… – Богдан не стал озвучивать варианты, и так всё было очевидно.
Обследовали ворота, перспектив для открытия не обнаружили. Две каменные плиты поперёк прохода, между ними тонкий вертикальный шов. Ку (или Ки) попробовала вставить в шов лезвие второго ножа – безуспешно, даже кончик не влез.
– Хорошая работа, – оценил Семён. – Плиты пригнаны очень точно, как на станке.
– Смотрим коридоры, – скомандовал Иван. – Сначала левый.
Долго гулять по левому коридору не пришлось. Через полсотни метров напоролись на решётку, перекрывавшую проход, точно такую же, как на входе в портальную камеру.
Обследовали стены, пол, потолок, активирующих элементов не обнаружили. Хотели уже уходить,
но одна из разведчиц каким-то чудом углядела метрах в семи за решёткой небольшой выступ в левой стене, сантиметрах в тридцати от пола.После короткой дискуссии решили попробовать этот выступ активировать.
Одна из разведчиц осталась у решётки, а когда все остальные отошли к перекрёстку, выстрелила по выступу из арбалета.
Из правого коридора донёсся противный скрежещущий звук, как будто камень тащили по камню.
– Что-то сработало! – обрадовался Богдан.
– Но не там, где ждали, – заметил Иван.
Прибежала разведчица, доложила, что слева – по нулям, нигде ничего не сдвинулось. И на том спасибо, могли бы ведь и ловушку активировать с такими смелыми экспериментами.
Пошли знакомиться с правым коридором.
В полусотне метров от перекрёстка была перекрывавшая проход решётка, точно такая же, как в левом коридоре.
В паре метров перед решёткой, в левой стене, зиял неровный провал.
– Это мы открыли? – спросил Семён.
– Вполне возможно, – кивнул Иван. – По крайне мере, скрипело именно здесь.
Как и в случае с каморкой у портальной камеры, в которой размещался подъёмный механизм, здесь был сдвинутый в сторону фрагмент стены, скреплённый металлической стяжкой. Однако, в отличие от того тайника, здесь не было ни механизма, ни собственно каморки.
За неровным проломом в стене была видна убегающая во тьму выработка, неширокий земляной тоннель высотой в человеческий рост, свод которого поддерживали ветхие на вид деревянные крепи.
Из земляного тоннеля тянуло сыростью и какой-то невнятной гнилью. Слава богу, это был не трупный запах, царивший в ловушечной зоне. Это было похоже, скорее, на мирно разлагающиеся остатки трухлявой осины, упавшей на кромке топкого болота и облепленной прелыми бледными поганками.
Запах спровоцировал поток ассоциаций: Семёну на мгновение показалось, что где-то там, далеко впереди, квакают лягушки и булькают пузыри прорывающегося из-под трясины болотного газа.
Прислушался, посмотрел на спутников, разглядывающих тоннель…
Да нет, показалось. Тихо там было, в этом болотном проходе, не доносилось оттуда ни единого звука.
– Ну что, нормальный проход, можно идти, – с энтузиазмом заявил Богдан. – Вань?
Иван ненадолго взял тайм-аут.
Семёну очень не хотелось лезть в эту земляную нору. Он уже было заготовил аргументы для Ивана, в формате: «Ход выглядит крайне ненадёжным, крепи давно сгнили, всё это хозяйство в любой момент может обвалиться и станет для группы братской могилой»…
– Да, нормальный тоннель, – принял решение Иван. – Десять минут привал, и двигаемся дальше.
Сказано это было с такой уверенностью, что Семён понял: чуда не будет. Аргументы не помогут, придётся лезть в тоннель.
«А мог бы ведь с утра никуда не ездить сегодня… Сейчас лежал бы на диване, смотрел бы кино и потягивал пиво… Господи, вот ведь не повезло-то!!!»
И вообще, впредь не стоит рассчитывать на все эти заявления про «превышение риска над приоритетами».
Практика показывает, что это не более чем протокольные штампы.