Эрбат. Пленники судьбы

Однако оскорбленные и преданные учениками старики вовсе не собирались сдаваться без боя. Оно и верно: среди тех, кто в свое время пробил себе дорогу в конклав, слабаки не встречались. Были, пусть и старые, но бойцы, не привыкшие просить милости у победителя. Матерые, пусть и постаревшие волки, даже лишенные многого — с такими всегда надо считаться…

Теперь уже доподлинно неизвестно, кто именно из тех стариков, которых с треском выставили из конклава, подал идею насчет похищения наиболее ценных рукописей из главного хранилища, но все остальные полностью поддержали это безумное предложение. Старики были глубоко оскорблены, а от обиженных людей трудно ожидать полностью логичных поступков. Возможно, изгнанные из конклава этими своими действиями на что-то рассчитывали…

Сейчас на этот вопрос уже не ответить, однако каждому ясно, что внезапная потеря власти больно бьет по человеку. А если учесть, какая власть у них была еще совсем недавно, и что они потеряли!.. Падать вниз всегда больно и нестерпимо обидно, и вдвойне, а то и втройне тяжко рухнуть с той вершины, на которую они в свое время сумели взобраться с таким трудом. Подобные обиды просто так не забываются, а чувство мести часто затмевает голос рассудка, так что последствия могут быть весьма непредсказуемы.

Так случилось и здесь. Старики прекрасно понимали, что те, кто в открытую восстанут против молодых захватчиков, долго не протянут — не те сейчас времена, и не те обстоятельства, чтоб новая власть в конклаве проявляла милость к поверженным, тем более что эти поверженные были все еще очень опасны. Как было сказано: большинству из тех старых членов конклава, которые все еще противятся переменам, нечего делать в столице. Однако в память об их прошлых заслугах старикам дозволили удалиться живыми в ссылку. Но каждому было поставлено одно условие — изгнанным следовало навсегда забыть о возвращении назад!

Что ж, старики, как им и было приказано, покинули столицу Нерга, только вот направились вовсе не туда, где им было велено скоротать оставшиеся дни своей жизни. Вернее, старые колдуны не уехали к месту своего изгнания, а сбежали туда, куда сочли нужным, взяв с собой лишь самое необходимое. Каждый их беглецов забился в свое тайное место, о котором не знали другие, и, естественно, прихватил перед убытием некоторые из самых ценных манускриптов, находящихся в главном хранилище Нерга, а уж кто и что именно оттуда похищал — это старые вояки решали самостоятельно, отбирали манускрипты на свой вкус и исходя из собственных пристрастий, тем более, что в том хранилище было, что взять…

Естественно, что после обнаружения пропажи на ноги были подняты все силы, и кое-что сумели вернуть. Кое-что, но далеко не все… Во всяком случае, со свой частью похищенного Рин-Дор Д'Хорр не собирался расставаться ни в коем случае. И он все рассчитал верно…

…По пыльной проселочной дороге устало брел невысокий худой старик в бедной одежде. За собой он вел старого ослика с навьюченными на него тяжелыми переметными сумками. Скорей всего, старик возвращается домой из ближайшего города, продав там свой нищенский товар и заработав при том пару медяков. Любому — хоть стражнику, хоть разбойнику — каждому понятно, что в этих старых сумках не может быть ничего иного, кроме нищенского скарба, или же такой ерунды, ради которой в полуденный зной не стоит даже сдвинуться с места, чтоб останавливать старика и проверить его дорожные сумки. Вряд ли у него под заплатанной одеждой найдется монета богаче медяка, да и ту, если будет отдавать, всю обольет слезами.

Судя по тому, что у этого низкорослого старика есть чуть живой ослик, то он, может, и не считается последним бедняком в своей захудалой деревне, но и от придорожного нищего отошел недалеко. Таких стариков, в глубокой бедности доживающих свой безрадостный век, не хотели останавливать даже жадные дорожные стражники. Взять с них все одно нечего, да и время на таких никчемных людей понапрасну терять не стоит… Никому из увидевших старика не могло придти в голову, кем на самом деле является этот маленький, покрытый дорожной пылью человек, устало бредущий по дороге. Сейчас он торопился укрыться в своем тайном месте, о котором, кроме него, не знала ни одна живая душа.

Старый колдун Рин-Дор Д'Хорр был родом из этих мест, хорошо их знал, помнил еще со времен своего несчастливого детства. Будущий колдун родился в нищем поселке, в бедной семье. Когда-то, еще будучи ребенком, он просто-таки облазил всю округу, и знал здесь все потаенные уголки. Конечно, он с куда большим удовольствием играл бы с мальчишками, но, увы… Ребята не только дразнили мальчишку из-за его маленького роста и не брали в свои игры, но, случалось, даже поколачивали, так что Рин-Дор с детских лет привык быть один. Отца и мать злили его тщедушное сложение, а также нежелание и неумение работать. Что за сын такой у них уродился, даже баттом его не сделать — не годится!

Местный колдун только глянул маленького тощего мальчишку, и скривился: этот наверняка обряд не переживет, помрет, а если даже и выживет, то все одно: от этого дохляка проку в хозяйстве будет немного. Впрочем, ваше дело: если хотите понапрасну деньги платить за мальчишку, который вот-вот без того к Великому Сету уйдет, то пожалуйста, не возражаю, давайте денежки — и сделаем из парнишки батта, но я бы на вашем месте деньги поберег, не стал бы серебром понапрасну раскидываться. Лучше я за те деньги, что вы собираетесь за мальчишку заплатить, в батта любого из других ваших детей превращу, только давайте мне такого, который поздоровее будет, и который сможет отработать вам те деньги, что вы сейчас на него потратите… А этот ваш полудохлый мальчишка Рин-Дор на этом свете и так не задержится, уж поверьте мне на слово…

С той поры в семье на парнишку, и без того не избалованного заботой, вообще перестали обращать внимание — дескать, проку от него никакого, даже на батта не годен, так что не стоит тратить на этого заморыша еду и родительское время.

В результате Рин-Дору в родном доме доставались, в лучшем случае, объедки, но чаще он не получал там вообще ничего, кроме пинков и зуботычин. Но любому человеку надо чем-то питаться, и мальчишка целыми днями ходил по округе, добывая корешки и мелких грызунов. Поселок располагался среди невысоких гор, так что можно было целыми днями не попадаться никому на глаза.

Однажды он в своих постоянных поисках еды как-то набрел на небольшой вход в пещеру. Ну, набрел — это не совсем верно. Местные, конечно, знали об этой пещере, только вот ходить туда им было некогда и незачем. Конечно, детям из поселка было строго-настрого запрещено к ней даже близко подходить, но разве запреты удерживают детей? Мальчишки, правда, изредка заглядывали в ту пещеру, но далеко внутрь не заходили — все же там было немало длинных и узких извилистых ходов, в которых можно очень легко заблудиться. К тому же все местные хорошо знают, что из себя представляют обвалы под землей… В отличие от прочих, Рин-Дору в пещере понравилось, и постепенно он излазил там все входы и выходы, а частенько даже оставался в там по нескольку дней, тем более, что домашним до него не было никакого дела.

Это продолжалось до того времени, пока местный колдун не обратил внимание на необыкновенные способности никому не нужного мальчишки, точнее, на его память, ум, сообразительность, способность к обучению. Тогда он отправил парнишку в столицу Нерга, на обучение жрецам — толковые служки в храмах всегда нужны. Только вот мальчишка оказался на редкость настырным и въедливым, и судьба уборщика при храме его никак не устраивала. Обладая незаурядным умом и редкой изворотливостью, он, неожиданно для всех, сумел подняться очень и очень высоко. О родном доме и своей семье Рин-Дор Д'Хорр не вспоминал — ничего хорошего там не было, а вот мысли о своей пещере посещали его частенько.