Эректус бродит между нами. Покорение белой расы

Все люди, особенно мужчины, стремятся добиться статуса, так как статус обеспечивает больший репродуктивный успех. Когда человек не может претендовать на статус, основанный на богатстве или власти, он остается со статусом бедного человека – моральным превосходством. Требование эгалитаризмом морального превосходства является высшей степенью претензии на статус, так как это побивает статус, основанный на богатстве и власти. Даже не имея других показателей статуса, он может говорить о своем моральном превосходстве. (Чтобы быть последовательным, эгалитаризм должен отрицать генетическую составляющую морали, в противном случае его утверждение о моральном превосходстве делает несостоятельным его утверждение о том, что генетически все одинаковы [369 - Но социопаты не имеют сочувствия и не испытывают моральных чувств (например, вины, стыда, раскаяния), а социопатия примерно на 50 % наследуема (Stout, 2005, с. 123), так что и мораль должна быть отчасти наследуемой.].)

Претензия на моральное превосходство, однако, не согласуется с тезисом мультикультуралистов о «равенстве всех культур», а поскольку культура включает в себя мораль, и если чьи-то моральные устои выше, то у других они должны быть ниже. Действительно, даже многие мультикультуралисты считают некоторые чуждые нам культурные практики аморальными [370 - Например, жестокое обращение с животными (коррида, собачьи и петушиные бои), женское обрезание, убийство ради чести рода, принудительная выдача замуж и т. д.]. Но почему же глупым путаным построениям позволяется быть славной идеологией? Наверное, эмоционально комфортная, но непоследовательная идеология предпочтительнее последовательности и холодного душа реальности (Barkow, 1991, с. 201).

Дэвид Юм давным-давно отметил («Трактат о природе человека»), что «должно» не может быть выведено из «есть», это наблюдение иногда называют «гильотиной Юма». Так что для объективного доказательства истинности высказывания необходимо начинать с фактов о человеке и о мире, в котором он живет, а затем показать, что эти факты приводят к выводу об истинности этого высказывания. Мораль находится за пределами «есть» мира фактов и находится в совершенно иной сфере моральных «должно» и «следует» [371 - Моральные «должно» или «следует» подразумевают, что поведение нарушает моральные правила, в отличие от «я должен (или мне следует) пойти за покупками», когда это не имеется в виду.], и не существует пути перехода из одной сферы в другую [372 - Невозможность существования объективной морали не означает, что не может существовать морали. Каждый индивид может иметь свою собственную субъективную мораль – он может испытывать чувства вины, стыда или раскаяния за действия, не вызывающие таких эмоций у других, например, такие, как убийство клопа или поедание бифштекса.]. Мораль не обнаруживается с помощью наших органов чувств, но создается или угадывается человеком. Таким образом, мораль не может быть «ложной» или «истинной» в том же смысле, что и факты о реальности.

Тем не менее моральное установление часто считается истинным, если на его истинности упорно настаивает большое число людей. Подсчет голосов, конечно, не доказывает истинность чего-либо, но мы имеем психологическую тенденцию верить, что «60 миллионов французов не могут ошибаться», даже если они либо не имеют, либо не могут иметь объективных доказательств своей правоты. Убеждения в том, что расизм аморален, а антирасизм морален, давно прошли «переломный момент» и теперь почти все воспринимают их как истинные или, по крайней мере, боятся сказать, что они не истинны.

Двойная мораль

Если мы примем, что некий устойчивый моральный принцип, следование которому будет вести нас к вымиранию, настолько конфликтует с реальностью, что не может быть верным, то антирасизм не может быть морально верным. Человек, подобно своему родственнику, шимпанзе, является групповым животным. Угрожающие выживанию группы формы поведения, такие как убийство, изнасилование, воровство и супружеская измена, не могут быть терпимы, и становятся «аморальными». Но это внутригрупповая мораль. Что же касается межгруппового поведения – здесь мораль совершенно иная. Мы наблюдаем эту «двойную мораль» сегодня, особенно перед войной и во время нее, когда враг демонизируется и дегуманизируется, так что отпадает необходимость применения к нему внутригрупповых норм морали [373 - В целом, чем больше генетическое расстояние между двумя группами, тем больше будет разница между внутригрупповой и межгрупповой моралью. Мы наступаем на муравья, но жестокое обращение с собакой считается преступлением.].

Существование группы, группы любого рода, требует двойственного поведения, то есть члены группы должны вести себя одним образом в отношении членов группы и иным образом в отношении посторонних, в противном случае они не смогут функционировать в качестве группы. Это предполагает, что хотя бы некоторые формы поведения, аморальные в пределах группы, будут моральными при межгрупповых отношениях. Эгалитаризм возражает против двойной морали, поскольку, если генетически все примерно одинаковы, то и относиться ко всем следует одинаково. Но одно не следует из другого, так как вторая часть фразы содержит в своем составе слово «следует», а в первой части его нет, так что этот аргумент обезглавливается гильотиной Юма.

Эгалитаристская мономораль несовместима также и с природой человека как группового животного. Требовать от человека придерживаться единой универсальной морали, значит пытаться превратить его в кого-то другого, кем он не является. Гораздо лучше принять двойную мораль, одну внутри группы и другую за ее пределами, и попробовать достичь соглашения с другими группами относительно принципов межгрупповой морали.

Вдобавок к конфликту с природой человека как группового животного основанная на эгалитаризме мораль несовместима с биологическим выживанием. Целью всего живого является успешное воспроизводство. Вне зависимости от того, равны или не равны партнеры (в любом смысле), порядочно ли и морально их поведение, значение имеет только степень, в которой оно повышает или снижает репродуктивный успех. И для группы неравноправная, несправедливая и аморальная двойная мораль играет такую же роль [374 - Белые потеряли Южно-Африканский Союз и Родезию потому, что были принуждены применять свою мономораль к африканцам.].

Даже в мирное время никто, даже эгалитаристы, не применяют ко всем одинаковую мораль. Конечно, каждый в некоторой степени следует двойной морали «делай, как я говорю, а не так, как я делаю», и каждый применяет иную мораль к собственным детям, даже к взрослым детям, чем к посторонним. Мы не бросаем кости, чтобы определить, кому из тонущих людей мы кинем последний спасательный круг, что следовало бы делать, если бы наша мораль была одинаковой по отношению ко всем. Но вместо этого мы производим моральную оценку того, кто более достоин жить, обычно это женщина и ее ребенок. На самом деле, никто не выживет при применении единых правил морали ко всем. И в большинстве случаев эта множественная мораль будет хотя бы отчасти совпадать с ответом на вопрос: «Какой выбор максимизирует мой репродуктивный успех?» Действие в соответствии с «естественной моралью» адаптивно и обычно инстинктивно, а противоположное действие дезадаптивно и обычно осмысленно.

Популяции по всей нашей планете применяют различную мораль по отношению к разным людям в зависимости от генетической общности с ними (Simpson, 2003, с. 798–801). В отношении своих людей обычно используются лестные выражения, и уничижительные в отношении людей за пределами своей группы для оправдания своей двойной морали. Например, «гой» для обозначения евреями не-евреев, поскольку «еврейская кровь не то же самое, что кровь гоя» (Из речи раввина Ицхака Гинзбурга у гробницы Иосифа в Наблусе/Сихем, оправдывавшего убийство арабской девушки евреями). Хотя христианские эгалитаристы цитируют в свою поддержку Библию, там можно найти много моральных сентенций, смысл которых выражает пословица «Всяк сверчок знай свой шесток», наподобие: «В этот день заключил Господь завет с Авраамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Гергесеев и Иевусеев. (Бытие 15:18–21) или «Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею: от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши» (Книга Иисуса Навина 1:3–4).

Успешная популяция, расширившаяся до достижения предельного переносимого объема своей территории, вынуждена перемещаться на территории смежных популяций. Поскольку ресурсы ограничены, то когда популяция расширяется и устраняет конкурирующую популяцию, она повышает свою приспособленность. Если она не преуспеет в этом и будет поддерживать постоянную численность, то поставит под угрозу свое долгосрочное выживание, так как со временем обстоятельства и условия среды неизбежно изменятся и обратятся против нее. Это делает необходимой двойную мораль – одну внутрипопуляционную и другую межпопуляционную.

Но межпопуляционная война за территории более не является необходимой. Жестокость завоеваний и колонизации может быть заменена корректностью контракта. Завоевание, помимо всего прочего, не бесплатно. Вдобавок к военным расходам оно может оставить в наследство чувство вины, деморализующее популяцию завоевателей и предоставляющее ее врагам оружие, которое, к примеру, использовал Махатма Ганди в Индии в борьбе с англичанами. Контракт, со своей стороны, улучшает участь обеих сторон. Расширяющаяся популяция получает дополнительную территорию, а другая популяция, в свою очередь, получает ресурсы. США практиковали такую политику несколько раз в своей истории. Это покупка Луизианы Томасом Джефферсоном, покупка Калифорнии и Юго-западных территорий у Мексики, и покупка Аляски у России.