Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

— Феррус мертв, брат, — раздался в ответ голос, заставив меня открыть глаза.

Камера из вулканического стекла не изменилась. Я видел в ее стенах свое отражение — но ничьего другого, несмотря на то, что неведомый посетитель стоял достаточно близко, чтобы было слышно его шепот.

— Кто ты? — грозно спросил я, вставая. В ногах чувствовалась слабость, но я устоял. — Феррус, если ты решил пошутить…

— Феррус погиб на Исстване, как, я был уверен, и ты.

Я распахнул глаза, едва смея надеяться. Голос невидимого собеседника был мне знаком.

— Корвус?

Из темноты выделилась тень, после чего растворилась, явив Коракса, моего брата. Повелитель Воронов как будто скинул вдруг длинный плащ, до сих пор скрывавший его присутствие. Хотя он стоял прямо передо мной, в стекле он по-прежнему не отражался, и я обнаружил, что не могу с первого взгляда определить его точное местоположение в комнате. Он был воплощением тьмы, даже в самый солнечный день остававшийся в полутени. Таков был его дар.

Я протянул руку к его лицу и прошептал, отчасти самому себе:

— Ты реален?

Коракс был облачен в черную силовую броню с птичьими мотивами. Подняв к голове руки в когтистых латных перчатках, он отсоединил замки, крепившие клюворылый шлем к горжету. Тот отделился без единого звука. Даже силовой генератор Повелителя Воронов, от которого отходили удивительные крылья прыжкового ранца, работал почти бесшумно. Лишь благодаря примарховскому слуху я был способен улавливать еле слышное фоновое гудение.

— Я так же реален, как ты, Вулкан, — ответил он, снимая шлем, под которым оказалось немного орлиное лицо, обрамленное длинными черными волосами. В его глазах светилась тихая мудрость, которую я сразу узнал, — как и сероватую бледность, характерную для жителей Киавара. На талии висел пояс из вороновых перьев, а над паховой броней крепился большой череп хищной птицы, которую он когда-то выследил и убил.

— Это действительно ты, Корвус.

Мне хотелось обнять его, обнять надежду в облике моего брата, но Коракс не отличался открытостью Ферруса. Он — совсем как птица, чье имя себе взял, — не любил, когда трогали его перья. Поэтому я просто отсалютовал ему, прижав кулак к голой груди.

Коракс отсалютовал в ответ, а затем снова надел шлем.

— Но как? — спросил я. — Мы ведь на корабле Керза.

— Я потом объясню, как нашел тебя. — Он с нехарактерной для себя непринужденностью хлопнул меня по плечу, и я впервые за время столь долгое, что оно казалось годами, ощутил уверенность, которую дарит присутствие рядом брата и товарища. — А теперь идем за мной. Мы тебя отсюда вытащим.

Пока он говорил, мое внимание привлек полусвет, вливающийся в камеру. За открытой дверью виднелся тускло освещенный коридор и ударная группа Гвардейцев Ворона, окруженных мертвыми Повелителями Ночи.

— Ты можешь сражаться? — спросил Коракс, ведя меня на свободу, и глянул через плечо.

— Да, — ответил я и сразу почувствовал, что часть покинувших было меня сил возвращается. Я давно был разлучен с землей, постоянно подвергался насилию и находился отнюдь не на пике своих боевых способностей. Я поймал брошенный мне болтер и передернул затвор. Так приятно было обхватить его рукоять, почувствовать его тяжесть. Он принадлежал Кораксу — запасное вооружение, не основное, и я был благодарен его получить.

У меня были вопросы, множество вопросов о войне и Горе. Но сейчас на них не было времени.

Подойдя к двери, мой брат сказал своим Гвардейцам Ворона что-то на киаварском — я не понял, что именно, — после чего размотал силовой кнут и пустил к трем шипастым наконечникам энергию, затрещавшую, когда они коснулись пола. Четыре серебряных когтя, охваченных актинической яростью, выдвинулись из перчатки на другой руке.

— Наш корабль недалеко, но коридоры кишат отбросами Восьмого легиона. Их можно довольно легко миновать, только нам с тобой, брат, потребуется пойти по другому пути.

Коракс уже собирался вести меня наружу, когда я схватил его за предплечье.

— Я уже почти потерял надежду, — тихо сказал я.

Коракс кивнул:

— И я тоже почти потерял надежду: что когда-либо найду тебя живым, — он секунду смотрел мне в глаза, а затем повернулся к коридору. — Следуй за мной, брат.

Он вылетел из камеры, и хотя я последовал сразу за ним, он почти тут же затерялся в сумраке. Коридор был широким, но низким и достаточно освещенным, однако отыскать в нем Коракса и его сыновей было сложно.

— Нельзя медлить, Вулкан, — прошептал мой брат.

— Я тебя почти не вижу.

— Направляйся к концу коридора. Там Кравекс.

Я сощурился и разглядел легионера, ждавшего, как Коракс и говорил, в конце коридора. Кравекс был словно мимолетная тень, и когда я дошел до места, где он только что стоял, его там уже не оказалось.

Мне казалось, что мы несколько часов так шли, не встречая сопротивления и преград, по бесконечным тоннелям, каналам и трубам. Иногда дорога вела нас вниз, и приходилось ползти по узким водоводам, или вверх, и надо было карабкаться в вызывающих клаустрофобию шахтах. Коракс всегда был рядом, но никогда не оказывался достаточно близко, чтобы его присутствие ощущалось. Он был тенью, летящей в плотнейшем тумане, льнущей к краю темноты, никогда не попадающей под лучи света.

Я следовал за ним в меру своих способностей; время от времени передо мной мелькал Кравекс или какой-то другой Гвардеец Ворона — когда чувство направления меня подводило, и им приходилось возвращать меня на верный путь. Полагаю, всего их было пятеро, не считая Коракса, но я не мог быть уверен. Девятнадцатые были экспертами по тайным операциям. Для Воронов засады и бесшумные нападения были формой искусства. Я ощущал себя жалким неофитом.

Несколько раз приходилось резко останавливаться: мой брат, не показываясь на глаза, шепотом предупреждал об опасности. Легионеры нас искали. Мы слышали грохот их обуви и видели сквозь вентиляционные отверстия и железные решетки огромного корабля тени, когда они проходили мимо.

Спустившись глубже, в его недра, мы оказались в трюме. Сточные воды текли широкой рекой, а стены покрывала корка грязи и прочих подобных веществ. Перед нами была широкая, гигантская канализационная труба из темного металла, с установленными наискось балками и свисающими с потолка цепями. Из медленно вращающихся турбовентиляторов выходил пар от палуб инженариума, усиливая царящую здесь вонь. Простых людей ядовитый воздух убил бы, и я подозревал, что неровности на полу были на самом деле образованы костями.

— Нам в этот канал, — позвал Коракс, спускаясь в наклонный акведук. Он говорил тихо: поисковая команда продолжала греметь по решеткам палубы высоко над нами. — Так можно миновать хорошо охраняемую область корабля. Люк в конце ведет на подсобную палубу, через которую мы проникли.

— А если твой корабль уже нашли? — спросил я, следуя за братом и его воинами в мутную воду. В тоннеле было темно, его освещали только помигивающие фосфорные лампы.

— Маловероятно, — ответил Коракс. — Сенсориум этого корабля такой тип маскировки не видит. Идем.