Еретики Дюны

Ее следовало избегать в других случаях.

В любом случае любовь всегда, оставалась объектом беспокойной настороженности.

Одрейд открыла глаза и опять посмотрела на Тега и Таразу.

Верховная Мать перешла, к другой теме. Как же раздражал; по временам голос Таразы! Одрейд закрыла глаза и прислушалась к разговору, прикованная чем-то неразрывным к этим двум голосам.

— Очень немногие люди осознают насколько инфраструктура цивилизации является инфраструктурой взаимозависимости, — говорила Тараза. — Мы из этого получили хороший урок.

«Любовь, как инфраструктура взаимозависимости», — подумала Одрейд. Почему Тараза набросилась на эту тему именно сейчас? Верховная Мать редко что-то делала без серьезных мотивов.

— Инфраструктура взаимозависимости — это термин, охватывающий все нужное для человеческой популяции, чтобы сохраниться в существующем либо увеличенном размере, — сказала Тараза.

— Меланж? — спросил Тег.

— Конечно, но большинство людей смотрит на спайс и говорит: «Как же чудесно, что мы его имеем и можем продлевать свои жизни намного дольше жизненных пределов, дарованных нашим предкам».

— При условии, что они могут себе это позволить. — В голосе Тега была небольшая подковырка, заметила Одрейд.

— До тех пор, пока никакая монопольная сила не контролирует весь; рынок спайса, большинству людей он вполне по карману. — сказала Тараза.

— Я экономику усваивал с материнским молоком, — сказал Тег, — Еда, вода, годный для дыхания воздух, жилое пространство, незараженное ядами, — есть много видов денег, и ценности изменяются, когда меняются обстоятельства.

Слушая его, Одрейд чуть не кивнула, соглашаясь. Ее реакция была такой же самой. «Не переливай из пустого в порожнее, Тараза! Переходи к сути».

— Я хочу, чтобы ты четко и ясно вспомнил, чему тебя учила твоя мать, — сказала Тараза. «До чего же мягок стал его голос!» И тут же резко изменившимся голосом Тараза сказала: — Водный деспотизм!

— «Она хорошо сейчас сместила ударение», — решила Одрейд.

Память выдала данные, — кик внезапно открытый на полную силу кран. Энергетический деспотизм: централизованный контроль за существенной энергией — водой, электричеством, топливом, лекарствами, меланжем… Служи контролирующей централизованной силе, иначе поступления энергии к тебе перекроют, и ты умрешь!

Тараза заговорила вновь:

— Есть еще одна полезная концепция, которой, я уверена, твоя мать тебя заучила, — ключевое бревно.

Одрейд теперь стало очень любопытно. Тараза направляла эту беседу к чему-то важному. Ключевое бревно: в самом деле, древняя концепция, досуспензорных дней, когда лесорубы сплавляли поваленный лес вниз по рекам к центральным лесопилкам. Порой из бревен делался большой затор и призывался опытный человек, чтобы найти то единственное ключевое бревно, при удалении которого весь затор сразу же рассасывался. Тег, она знала, обладал умозрительным знанием этого термина, но она и Тараза могли действительно призвать в свидетели Иные Памяти и увидеть, как закипает вода и летят щепки, когда устранена преграда.

— Тиран был ключевым бревном, — сказала Тараза. — Он сначала создал затор, а потом его освободил.

Лайтер резко задрожал, войдя в первые слои атмосферы Гамму. Одрейд несколько секунд чувствовала напряженность удерживающих ее ремней, потом полет судна стал более устойчивым. Разговор прервался на это время, затем Тараза продолжила:

— Кроме так называемых естественных взаимозависимостей, существуют так называемые религиозные, созданные психологически. Даже физические необходимости могут содержать такой подпольный компонент.

— Тот факт, который очень хорошо понимает Защитная Миссионерия, — сказал Тег. И опять Одрейд услышала скрытый оттенок глубокого возмущения в его голосе. Тараза тоже наверняка расслышала. Зачем она это делает? Она может ослабить Тега!

— Ах да, — сказала Тараза. — Наша Защитная Миссионерия. Люди испытывают величайшую необходимость в том, чтобы структура их собственной веры была «истинной верой». Если это приносит удовольствие или чувство безопасности и если замыкает в свою структуру веры, как же могуча взаимозависимость этого творения.

Лайтер попал в очередную воздушную яму, и Тараза опять умолкла.

— Хотелось бы мне, чтобы он воспользовался своими суспензорами! — пожаловалась Тараза.

— Он бережет топливо, — ответил Тег. — Меньше зависимости.

Тараза хихикнула.

— О да, Майлс, ты хорошо понимаешь урок. Узнаю руку твоей матери. Проклятие плотине, когда ребенок вырвался в опасном направлении.

— Ты думаешь обо мне, как о ребенке? — спросил он.

— Я думаю о тебе, как о том, у кого только что произошла непосредственная встреча с происками так называемых Преподобных Черниц, первая встреча.

«Так вот оно что», — подумала Одрейд. И с внезапным болезненным удивлением Одрейд осознала, что разговор Таразы адресован не только Тегу, и он не так прост, этот разговор.

«Она обращается и ко мне».

— Эти Преподобные Черницы, как они себя называют, — сказала Тараза, — свели воедино культовый и сексуальный экстаз. Сомневаюсь, что они подозревали об опасности подобного единства когда-нибудь.

Одрейд открыла глаза и поглядела через проход на Верховную Мать. Устремленный на Тега взгляд Таразы был напряженным, лицо непроницаемо, вот только глаза горели, говоря Тегу, насколько необходимо его понимание.

— Опасности, — продолжала Тараза. — Огромная масса человечества имеет собственную объединенную — общечеловеческую — личность. Человечество может быть едино, тогда оно способно действовать, как один организм.

— Так говорил Тиран, — возразил Тег.

— Так Тиран нам и продемонстрировал! Он свободно манипулировал Групповой Душой. Случается, Майлс, когда выживание требует, чтобы одна душа общалась с другой. Души, ты знаешь, всегда ищут лазы во внешнее.

— Разве общение с душой устарело в наши времена? — спросил Тег. Одрейд не понравилась насмешка в его голосе, и она отметила, что эта насмешка пробудила ответный гнев в Таразе.

— Ты думаешь, я говорю о религиозных модах? — осведомилась Тараза, ее пронзительный голос был настойчиво резок. — Мы оба знаем, как можно сотворить религию! Я говорю об этих Преподобных Черницах, которые слизали у нас сверху сливки, но ничего не взяли из наших глубинных познаний. Они осмеливаются ставить в центр поклонения самих себя!

— То, чего всегда избегал Бене Джессерит, — сказал Тег. — Моя мать говорила, что те, кто поклоняются, и те, кому поклоняются, объединены верой.

— И они могут быть разъединены!