Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха

Во время дикой свалки прямо над аэродромом 7 эскадрильи самолет Крупински получил серьезные повреждения — был разворочен хвост, пробит маслорадиатор. Используя остатки рулей, Крупински пошел на аварийную посадку. Повреждения самолета полностью исключали какие-то круги над аэродромом. Уже подходя к земле, он увидел, что ему наперерез поднимается дежурное звено. Крупински бросил поврежденный самолет вниз, надеясь, что не врежется в землю и не столкнется со взлетающими самолетами.

В результате попытки избежать столкновения самолет занесло, и Крупински слишком сильно ударил по тормозам. Истребитель встал на нос, а сам Крупински ударился головой о прицел. Наполовину оглушенный, он повис на привязных ремнях. Аварийная партия освободила его уже через 2 минуты. Перемазанный кровью и облитый бензином, Крупински впал в истерику, так как решил, что его одежда пропитана кровью. Аварийная партия вытащила его из кабины и отдала на попечение медиков. У него был пробит череп, и летчик вышел из строя на 6 недель. Его отсутствие стало тяжелым ударом для эскадрильи и для Эриха, который беспокоился о своем товарище.

Эрих летал очень часто. Каждый день гибли его товарищи. В тот же день, когда разбился Крупински, погибли еще 5 пилотов, или треть эскадрильи. Однако война на этом не завершилась. Через 2 дня пулеметы Эриха срезали еще 4 Лагг-5 и 3 Ил-2, то есть 7 самолетов за один день. Теперь он имел 22 подтвержденные победы, а общий счет 7 эскадрильи вырос до 750.

На следующий день были сбиты еще 4 Лагг-5. Перед Эрихом больше не стоял вопрос — какой метод атаки наиболее эффективен. «Увидел — решил — атаковал — оторвался». Его стрельба продолжала улучшаться с каждым боем. Он намеренно подбирался все ближе и ближе к противнику перед тем, как открыть огонь. В тот момент, когда большинство пилотов считало, что пора отваливать, Эрих полагал, что расстояние слишком велико, чтобы открывать огонь. Он сумел подавить естественный страх подойти к противнику слишком близко. Чем ближе он оказывался к неприятелю, тем более сокрушительным выходил залп его пушек.

К 1 августа 1943 он имел 46 подтвержденных побед. Через 2 дня в 18.30 вблизи Харькова рухнул вниз горящий Лагг-5, который стал 50 самолетом Эриха. Еще недавно этого было бы достаточно для награждения Рыцарским Крестом, но теперь требовалось больше. Он сумел избавиться от юношеских недостатков и стал многообещающим лидером.

Гюнтер Ралль, который командовал III группой 52 истребительной эскадры, внимательно следил за успехами Эриха. Иногда бывали случаи, когда он мог дать Эриху эскадрилью, однако Ралль не желал слишком быстро двигать новичка. В августе 1943 Ралль решил, что теперь, Эрих может справиться с эскадрильей и назначил его командиром 9 эскадрильи, после того, как ее командир, лейтенант Корте, погиб в бою. [8] 9 эскадрилья была бывшей эскадрильей Германа Графа, человека, который первым одержал 200 побед, и имела славные боевые традиции.

8

Лейтенант Корте большую часть августа пробыл в отпуске. 29 августа он был награжден Рыцарским Крестом но пропал без вести вместе со своим звеном в тот же день.

На Эриха обрушился груз более серьезной ответственности. Русское наступление на юге Восточного Фронта набирало силу, и 4 вылета в день были самым обычным явлением. 5 августа 1943 Эрих довел свой счет до 60 побед. В последующие 3 дня он добавил к ним еще 10.17 августа 1943 он имел 80 побед, повторив рекорд лучшего пилота Первой Мировой войны барона Манфреда фон Рихтгофена.

К концу сентября 1943 Эрих уже имел 115 побед. Он превзошел результат легендарного «Папы» Вернера Мёльдерса, который первым из пилотов сбил в боях 100 самолетов противника. В воздушных силах любой другой из воюющих стран Эрих Хартманн стал бы настоящим героем. На русском фронте 100 побед были достаточно обычным явлением. Чтобы получить рыцарские шпоры, юный пилот должен был уничтожить 150 самолетов врага. Однако молодой командир эскадрильи шествовал и далее победной поступью. Его счет рос все быстрее, по мере того, как он обретал уверенность. Однако русские пилоты тоже набирались опыта, и сопротивлении становилось все упорнее.

29 октября 1943 лейтенант Эрих Хартманн одержал 150 победу. Он почти догнал Крупински, который одержал 150 победу 1 октября 1943. Однако Крупински начал воевать еще в 1939. С 27 февраля 1943, всего за 8 месяцев, Эрих сбил 148 самолетов, что было совершенно выдающимся достижением.

Это достижение принесло Эриху Хартманну Рыцарский Крест Железного Креста, который был желанным призом для любого пилота-истребителя Люфтваффе. Когда новость о награждении достигла штаба эскадрильи, Биммель Мертенс пришел в восторг. Он потряс руку своего молодого командира.

«Если ты будешь и дальше двигаться таким темпом, то станешь величайшим из всех истребителей. Никто не угонится за тобой».

Энтузиазм Биммеля не знал границ. Однако Эрих, когда его поздравляли, спокойно осознал, чем он обязан своему верному товарищу.

«Биммель, — сказал он, — ты просто спятил. Но если я и стану лучшим истребителем, то лишь потому, что мой самолет никогда не подводил меня. Благодаря тебе».

29 октября 1943 Эрих официально вступил в братство Рыцарей Воздуха. Он стал одним из примерно 1300 летчиков Люфтваффе, награжденных Рыцарским Крестом. [9] Его эмблемой стало большое красное кровоточащее сердце, нарисованное на борту самолета. На сердце было написано «Уш», и его пронзала стрела. В воздухе его позывным был «Карая-1» (Возлюбленная-1), а на шее теперь висел Рыцарский Крест. Белокурый Рыцарь заслужил свои шпоры, а вместе с ними и награду, которую ценил гораздо больше — 2 недели дома рядом с Уш.

9

Немного странное выражение Рыцарский Крест Железного Креста объясняется тем, что Рыцарский Крест — это не самостоятельная награда, а только степень Железного Креста. Поэтому выражение «получить Рыцарский Крест» немного неправильно и напоминает выражение «получить Первый Класс». Хотя так все-таки говорят. А.Б.

Глава 5. В медвежьих лапах

Погиб только тот, кто считает себя погибшим…

Аноним

Грохот русской артиллерии ночью 19 августа 1943 был достаточно сильным, чтобы разбудить Эриха. В этот день он выполнил свой трехсотый вылет и чертовски устал. Однако раскаты орудийных залпов не дали ему спать. Началось большое наступление красных. В предрассветных сумерках по аэродрому 7 эскадрильи в Кутейниково, Донецкий бассейн, пронеслись плохие новости. Русские прорвали фронт, и большой немецкой армии грозило окружение.

Эрих скатился с кровати и торопливо оделся, пока эскадрилья спешно собиралась. Он успел наслушаться самых разных сплетен, пока заспанные пилоты выбирались из палаток. База ожила, когда загрохотали запускаемые моторы истребителей. После аварии Крупински в июле Эрих стал временным командиром 7 эскадрильи. Он побежал в хижину, где полковник Дитрих Храбак, командир JG-52, отдавал приказания.

Спокойный и точный, как всегда, Храбак обрисовал Эриху ситуацию.

«Ваша эскадрилья, Хартманн, выполнит первое задание. Вы будете патрулировать в воздухе весь день, чтобы отгонять русские истребители-бомбардировщики. — Палец Храбака указал район на карте. — Основной прорыв здесь. Пикировщики Руделя зададут им жару. Защита пикировщиков и уничтожение русских истребителей-бомбардировщиков являются вашей главной задачей. Если вражеские самолеты не покажутся, обстреливайте Красную Армию. Ступайте. Hals und Beinbruch». [10]

10

Этот термин используют немецкие летчики, лыжники и другие спортсмены для характеристики опасной работы. Буквально он значит «переломайте себе кости», но на самом деле означает пожелание удачи. Примерный аналог русского «ни пуха, ни пера».

Эрих собрал своих семерых пилотов и коротко проинструктировал их. Они полетят в разомкнутом строю.

«Если я отдам приказ атаковать, каждый ведомый должен буквально приклеиться к лидеру своей пары. Если я отдам приказ атаковать, каждый ведущий пары начинает бой самостоятельно со своей парой. Цель номер один — бомбардировщики и истребители-бомбардировщики. Если я атакую первым, вторая пара остается наверху. Когда я пойду вверх, вторая пара атакует, а я слежу сверху. Если мы налетим на большие массы самолетов, каждая пара атакует самостоятельно. Я надеюсь, что никто не опозорит меня, нарушим дисциплину в воздухе. Hals und Beinbruch!»

Через несколько минут Эрих столкнулся с Биммелем, нетерпеливо ждавшим его. Карая-1 был готов к вылету.

«Все в порядке?» — спросил Эрих.

Биммель кивнул. Эрих знал, что у его старшего механика всегда все в порядке. Возможно, Биммель поднялся еще пару часов назад и все это время колдовал над самолетом. Уже взобравшись в кабину и запихивая под себя парашют, Эрих подумал, как ему крупно повезло, что за самолет отвечает исполнительный Биммель. Эрих потрогал привязные ремни, однако оставил их свободно лежать на плечах. Так ему будет свободнее в тесной кабине. Он начал проверку…

Открыл подачу топлива… сектор газа на одну треть… прокачка три, четыре, пять раз… закрыть водяной радиатор… пропеллер на автомат… включить зажигание… Все шло нормально, и два механика принялись крутить стартер. Раздался свистящий гул.

«Свободен!» Крик механика сообщил, что пропеллер свободен.

Эрих выжал сцепление, и пропеллер начал вращаться. Мотор немедленно завелся, ожил и наполнил воздух глухим грохотом.

Эрих проверил давление масла, уровень топлива, зарядку аккумулятора, системы охлаждения, затем по очереди оба магнето. Мотор набирал обороты. Начав рулежку на старт, он показал Биммелю поднятый палец, немая благодарность пилота за отлично подготовленный самолет. Эрих в последний раз все проверил. Его птичка была готова взлететь. Затянув привязной ремень, он развернул «Мессершмитт» против мягкого ветерка, и самолет побежал по траве. Чуть потянув ручку на себя, он поднялся в воздух как раз, когда первые лучи солнца коснулись высоких облаков.