Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая

Из-за последней операции, был признан персоной нон-грата во Франции и выдворен из республики. А мне позарез нужен мне был начальник курсов, и не просто хозяйственник, а человек знакомый с разведывательной деятельностью не понаслышке.

Отдав пропуск часовому, я вернулся в квартиру и, не раздеваясь, сел в кресло, в котором совсем недавно сидел незнакомец, представившийся Князем Севера Ордена Хранителей Руси. Сел и задумался. И было о чём.

Наличие русского ордена каких-то хранителей, о котором никто не знает. Покойный Ширинкин, который по словам князя был членом этого ордена. В преданности Евгения Никифоровича трону я не сомневался ни на йоту. Теперь ещё и мой заместитель, которого проверили очень тщательно, подписывает этому Князю Севера пропуск в замок, а значит у того был пропуск и на дворцовую территорию, на которой сейчас введён усиленный пропускной режим.

Плюс без меня меня женили. Не спросив, назначили каким-то Хранителем престола Руси. А оно мне это надо?! Ещё эти глаза незнакомца, словно светящиеся глаза волка в темноте. Его ментальное или какое-то воздействие на меня. Потомок Вещего Олега, мать его. Волхв, его яти.

В этот момент скрипнула дверь, а моя рука тут же метнулась к рукояти пистолета. Дверь приоткрылась и на пороге застыл полковник Лазарев, уставившись в дуло моего пистолета.

— Смотрю, не спите, Тимофей Васильевич. Поговорили с князем? — спокойно произнёс он, зайдя в комнату, и затворив за собой дверь.

— Поговорил, Владимир Петрович, поговорил. И признаться мало что понял, кроме того, что именно вы подписали пропуск князю Ромодановскому Андрею Михайловичу. Это его настоящие имя и фамилия?

— Насколько я знаю, последним Ромодановским из рода Ивана Всеволодовича младшего сына Всеволода Большое гнездо были князья Константин и Юрий Александрович, со смертью которых род князей Ромодановских-Ладыженских пресекся в 1871 году, — ответил Лазарев, усевшись в кресло напротив меня.

— И как же вы подписали пропуск самозванцу? — неприязненно спросил я, положив руку с пистолетом, на стол.

— Потому что он Князь Севера — руководитель Ордена Хранителей Руси, в котором я имею честь состоять, Тимофей Васильевич, и со слов Евгения Никифоровича, его с уважением принимал император Александр III, — также спокойно ответил мой заместитель, несмотря на то, что ствол моего пистолета был направлен ему в грудь, а мой указательный палец лежал на спусковом крючке.

— А к Николаю II он также приходил?

— Нет. Насколько я знаю, Николай Александрович не знал о существовании ордена.

— Почему?

— Я не знаю ответа на этот вопрос. Возможно, Князь или кто-нибудь другой из руководителей ордена дадут вам ответ на этот вопрос, Тимофей Васильевич.

— А она будет эта встреча? — задал я очередной вопрос.

— Обязательно будет, Ваше превосходительство, — твёрдо ответил полковник, а потом с какой-то детской заинтересованностью спросил:

— А что вам предложил князь?

— Сначала предложил вступить в орден, а потом, — я с иронией усмехнулся, — назначил Хранителем престола Руси пока смерть не освободит меня.

— Поздравляю, Тимофей Васильевич. Это большая честь, — голос Лазарева был серьёзным, и смотрел он на меня с большим уважением.

— Вы серьёзно, Владимир Петрович?! И что этот орден могущественная организация? И мне надо радоваться, что она меня кем-то назначила?

Я ещё что-то хотел сказать, но Лазарев перебил меня:

— Тимофей Васильевич, этот орден или братство существует почти тысячу лет, а может и больше. Я точно не знаю. Но его представители всегда были рядом с правителями Руси. Вещий Олег у князя Игоря, Асмуд у Святослава, Добрыня у Владимира, у Ярослава Мудрого воевода Будый, у Всеволода Ярославича и его сына Владимира Мономаха был Ратибор. Если посмотреть дальнейшую историю правящего дома Рюриковичей, а потом Романовых всегда с юными наследниками престола оказывались наставники, которые, как правило, являлись членами Ордена Хранителей Руси…

— И вы в этом так уверены, Владимир Петрович?! — перебил я полковника. — Мне казалось, что вы более здравомыслящий человек. Неужели вы верите во весь этот бред! А вы уверены, что этот князь Ромодановский или кто он там на самом деле не британский шпион?! И что Евгений Никифорович и вы передавая этому Князю Севера секретные сведения не работали на врага? — с каждым вопросом я повышал голос, чувствуя, что меня понесло.

Видимо, сказалось напряжение последних дней, а тут ещё этот орден, гипнотизёр хренов и заместитель толи предатель, толи член хрен знает что.

— Тимофей Васильевич, успокойтесь. А то разбудите жену с сыном. Никаких секретных сведений я никому не передавал и передавать не собираюсь, — тихо произнёс Лазарев. — Три года назад при проведении одной из операций во Франции я был серьёзно ранен, и члены ордена спасли меня, хотя я уже видел свет в конце туннеля. Мне сказали, что я прошёл посвящение, находясь между жизнью и смертью, после чего моя дальнейшая жизнь изменится. Далее мне предложили вступить в орден. При этом меня попросили продолжать выполнять свои обязанности военного агента, немного рассказав о целях братства.

— И какие же цели? — Перебил я Лазарева.

— Если кратко, то хранить Русь, точнее, Российскую империю, выполняя присягу российского офицера…

— Откуда же вы узнали про хранителей рядом с троном? — Вновь перебил я полковника.

— Краткий курс истории ордена, — усмехнувшись, ответил Владимир Петрович. — За последующие три года я виделся с посланниками ордена, если не считать Евгения Никифоровича ещё два раза. Первый раз после того, как вы предложили мне стать вашим заместителем и второй раз сегодня. При первой встрече мне порекомендовали принять ваше предложение, доведя информацию о том, что генерал Ширинкин — Хранитель престола, каким до этого был генерал Черевин. А сегодня князь попросил меня провести в замок для разговора с вами.

Заместитель замолчал, а на меня навалилась какая-то апатия. Поэтому я сидел и молчал, находясь в какой-то прострации. Думать не хотелось ни о чём от слова, совсем.

— Тимофей Васильевич, мне князь сказал, что если бы генерал Ширинкин не погиб, то он бы не попросил меня организовать встречу с вами. Но именно Евгений Никифорович просил руководство ордена в случае его смерти назначить вас на его место, так как считал вас самым лучшим защитником Александра IV, его матери, братьев и сестры.

Я словно вынырнул из какого-то забытья и спросил:

— У вас есть связь с орденом?

— Есть, — кратко ответил Лазарев, — на чрезвычайный случай.

— Это хорошо, Владимир Петрович, хорошо… Ладно, время позднее, а завтра много работы. Идите к себе, и я пойду спать. Как говориться, утро вечера мудренее…

— Тимофей Васильевич, если вы считаете, что я вас предал, готов хоть сейчас подать в отставку, — впервые за этот ночной разговор в голосе Лазарева прозвучало волнение.

— Не надо в отставку, Владимир Петрович. Но более подробно мы поговорим обо всём завтра. Всё завтра. Точнее, сегодня, но чуть позже.