Эромант. Система Соблазнения

— Семен?! — при моем появлении француженка вскочила и распахнула глаза. — Ч-что… происходит?

— Так сразу и не объяснишь, — вздохнул с горькой улыбкой. — Но не волнуйся. Тебя теперь точно никто не тронет.

Рыжая всхлипнула и прижалась ко мне всем телом. Сгреб ее в охапку, погладил по дрожащим плечам и поцеловал в макушку:

— Не бойся. Мы справимся.

Анри с тревогой посмотрела на меня:

— Почему нас перевели из барака?

Я вкратце обрисовал ситуацию, умолчав о некоторых не самых приятных моментах. Дюран отстранилась, рухнула на скамью и обхватила голову руками:

— Все даже хуже, чем я думала. Лучше бы меня просто бросили в бордель…

— Не наговаривай, — сел рядом, склонился к самому уху и прошептал, таясь чуткого эльфийского слуха. — Я устрою этим гадюкам такое веселье, что они обо всем забудут, кроме грызни меж собой. Втереться в доверие — наш единственный шанс. Как только начнется хаос, мы захватим подлодку и вернемся домой.

— А рабы? — Анри в ярости всплеснула руками. — Ты о них подумал? Все эти эльфы, орки, гномы… что их ждет?

— Конечно, подумал, — расплылся в самодовольной ухмылке. — Как, по-твоему, мы будем лодку захватывать — вдвоем, что ли?

Подруга понурила плечи и печально усмехнулась:

— Да уж… Когда я мечтала о работе корреспондента, я и не думала, что это настолько опасно. А ведь мы даже не на войне.

— Не вешай нос, — бережно приобнял ее и подмигнул. — Это очень важная работа. Много ли людей на Земле знают о том, что тут происходит? А если узнают — мнение может и поменяться. Вдруг этот мир спасет не меч, но слово? Например, твоя статья. Только представь, как она разлетается по свету и на защиту Авилана выходят миллионы в самых разных странах. Я видел нечто подобное — и не раз.

— Ты в самом деле думаешь, что у меня получится?

— Я убежден, что получится. Ты искренняя, честная и открытая девушка. Из тех, кто не могут пройти мимо зла. Тех, у кого болит душа от несправедливости — пусть даже от нее страдают незнакомые люди… а то и не люди вовсе. Таким верят. Такие зажигают сердца. И тем самым меняют мир.

Очки отношений: +100

Уровень отношений повышен до Симпатии

Анри улыбнулась и положила голову мне на плечо:

— Я не особо верю в богов, но все чаще думаю, что наша встреча — не случайна. И что мы оказались в портале не просто так, а ради высшей цели.

— И не сомневайся.

В коридоре послышались осторожные шаги. В дверь постучались и тут же открыли, и я увидел на пороге горничную с мутными глазами и безвольным лицом.

— Семен Любимов, — точно робот обратилась эльфийка. — Госпожа фон Винтер желает видеть вас в теплице. Следуйте за мной.

Мы спустились во двор, где собрались все наемники с плантации, усиленные подкреплением из порта. Более опытные и матерые стрелки проверяли оружие, конскую упряжь и нещадно шпыняли гномов, чтобы те подправили то и подкрутили это, дабы снаряга не дала сбой в самый ответственный момент.

Бандиты помоложе и поглупее травили анекдоты, прикладывались к фляжкам с виски и зажимали полуобнаженных пленниц. Для этих ублюдков грядущий рейд казался лишь веселым и быстрым налетом, что принесет еще больше денег, выпивки и девок.

Идя мимо них, я будто снова вернулся в далекое детство, когда шел со школы через двор полный гопников, алкашей и наркоманов.

Конец девяностых — это вам не шутки, но даже тогда я чувствовал себя в большей безопасности. Отчасти потому, что с мелкого школяра и взять нечего, и задирать его — западло, а распаленные скорой схваткой ковбои то и дело бросали на меня насмешливые взгляды в поисках повода, до чего бы докопаться.

Прямо наезжать опасались — видимо, побаивались немку. Зато не стеснялись упражняться в зубоскальстве, подначивая меня на каждом шагу:

— Хэй, рашин! Скоро мы вышвырнем твоего царька из Авилана. Этот мир будет нашим, а потом Америка захватит и Землю!

— Да ему плевать на это, он с нашей фрау шуры-муры крутит. Как тебе у нее под юбкой, песик? Уже лизал ей сапоги?

— Думаю, одними сапогами он не отделался, — сказал один, и смех грянул, точно ружейный залп. — Леди Винтер страсть как любит молоденьких парней.

Я молча шел мимо реднеков, держа голову прямо, а спину — ровно. Еще с путяги научился смотреть сквозь людей: не зыркать в глаза, не опускать очи долу, а делать вид, будто навстречу идут невидимки. И этот взгляд частенько спасал от докопок и наездов, потому что ставил уличное быдло в тупик.

Частенько — но не всегда.

И мое горделивое молчание распалило янки еще больше. И вместо того, чтобы прямо быкануть, один из ковбоев решил надавить на слабое место. Сделал вид, что просто подошел к товарищу, и как бы невзначай толкнул эльфийку плечом. Когда же девушка отшатнулась, вмазал ей такого леща, что та рухнула на землю, а затем прорычал:

— Смотри куда прешь, ушастая сука! Не видишь, что тут уважаемые люди ходят?

Сплюнул ей под ноги табачную жвачку и перевел взгляд на меня — мол, но и что теперь сделаешь? Соратники из числа лихих да юных обступили нас полукольцом в ожидании драки.

— Че стоишь? — молодой стрелок сунул большие пальцы за ремень и усмехнулся. — Убери эту шваль с дороги.

А затем ударил служанку ногой, словно мяч или перекати-поле. Горничная лишь тихо пискнула и закусила губу — похоже, подобное обращение здесь не только считалось нормой, но и всячески поощрялось. Иначе бы ублюдки не смели так обращаться с сородичами Айлейн.

— Ты оглох, поросенок? Вроде же понимаешь английский. Я бы мог перейти на русский, но после этого всегда такое впечатление, будто свиного дерьма пожевал.

Налетчики снова заржали. А мне же по сердцу резануло одно единственное слово — поросенок. Так меня называла Нараз — девушка, которой вы, сволочи, и в подметки не годитесь.

Женщина, что могла стать матерью моих детей. Дорогая подруга, которую вы убили просто так, забавы ради, потому что привыкли захватывать и вырезать тех, кто слабее.

— Оф корс, — сказал с ядреным акцентом, хотя мог довольно сносно подражать западному говорку — все потому, что смотрел уйму контента в оригинале — про оружие, полицию, войны и тому подобное, как и положено любому скуфу. Сначала с полным переводом, потом с субтитрами, а через пару лет наловчился настолько, что стал обходиться и без них — так, собственно, и доучил язык, который неплохо освоил еще в школе. — Вэйт э секонд.