Эротические рассказы Рунета

Я взглянул на Кито. Она чинно стояла опустив глаза вниз.

Доктор хмыкнул и попросил повернуться меня на бок... Превозмогая боль, я сделал попытку, но неудачно. Доктор прикрикнул на Кито по-японски:

– Что же вы стоите?

Кито торопливо принялась мне помогать. Морщась от боли, я попытался улыбнуться ей, но она с испуганным лицом смотрела только на доктора. Тот приказал переменить повязку и разрешил накормить меня.

Выслушав меня еще раз, доктор медленно, с расстановкой сказал по - японски Кито не спуская с меня глаз:

– Сестра, не отказывайте ему ни в чем. Ему осталось жить всего несколько дней.

Страшным холодом охватило меня вдруг, но тут же быстрая, как молния мелькнула мысль:

"Ловушка!"

Я медленно закрыл глаза как очень усталый человек, ни единым движением не выдал того, что понял слова доктора.

"Вот так проверочка!" - думал я. "Чуть не попался. Надо быть на чеку. И как можно быстрее бежать отсюда. Интерестно, скажет ли Кито, что я понимаю по-японски? А может быть, она тоже ловушка? Но вспомнив ее чистые глаза и застенчивое личико, я отбросил эту мысль. Открыв глаза я обратился к доктору:

– Доктор, скажите, мне дадут поесть?

– Сейчас вас накормят. Будьте осторожны вы очень ослабели...

– Простите, доктор, но где я нахожусь и что со мной?

Доктор спокойно ответил:

– Вам нельзя много разговаривать и волноваться. В свое время вы узнаете все.

Доктор, сунув стетоскоп в карман, направился к двери, бросив по ходу Кито по-японски:

– Никаких вопросов и ответов. Ясно?

Кито молча поклонилась. Доктор вышел.

Я посмотрел на Кито, как она хлопотала у стола и молчала. Молчал и я. Подкотив столик поближе к кровати она взяла тарелку с бульеном и уселась на край постели. Как маленького начала кормить меня с ложки...

Я смотрел на нее влюбленными глазами до тех пор, пока ложка не оказалась у моего рта.

– Скажите, Кито-сан, вы с самого начала ухаживали за мной?
– спросил я по-японски.

Бедняжка чуть было не опрокинула тарелку.

– Прошу вас господин не говорить по-японски, - умоляюще пролепетала она...

– Хорошо не буду. А доктор сказал правду, что мне осталось жить всего несколько дней?
– перейдя на английский, шопотом спросил я.

Кито отрицательно покачала головой.

– Он вас проверял, - шепнула она.
– Он очень злой человек, и если он узнает, что вы говорите по-японски, и я это скрыла, то меня посадят в тюрьму.

Я поспешил ее заверить, что никто и никогда не узнает нашу тайну.

Тут же я попросил ее достать и принести мне одну-две тетрадки и карандаш...

"Попытаюсь," - подумал я, - "подробнее записать все, что произошло здесь и в кафе. Без этого, пожалуй, я не смогу как следует обдумать свои промахи и наметить наиболее правильную линию поведения. Это конечно опастно, а здесь особенно, но кто знает, сколько прийдется здесь лежать и чем другим я смогу заняться в длинные-предлинные, тоскливые ночи и дни?... Попытаюсь... И писать буду неясно, значками, после перепишу..."

– Хорошо. Принесу, - просто сказала, даже с охотой ответила она на мою просьбу и добавила:

– А вы рисуете?

– Как вам сказать...
– заметил я.

– Все письма проверяются, - многозначительнозаметила она.

– Я понимаю... Да, я буду рисовать.

– Хорошо...

Продолжая тихо переговариваться, я закончил свой обед и от всей души поблагодарил Кито.

– Сестрица, вы ангел! Надеюсь, вы мне поможите?

– В чем?
– удивленно спросила она.

Я попросил наклониться к самому моему лицу...

– Убежать отсюда!
– чуть слышно шепнул я.

Она быстро встала, собрала посуду и ничего не говоря, укатила тележку.

Сытый и довольный своими первыми шагами я почувствовал приятную усталость и захотел спать. И уже было начал дремать, когда вновь вошла Кито. Как ни в чем не бывало, она проверила пульс, что-то запиала в блокнот и начала готовить шприц.

– Вам надо поспать, гоподин...

Я укоризненно взглянул на нее...

– Анри, - добавила она улыбкой.

– Скажите Кито-сан, вы все время дежурите возле меня?

– Нет, сейчас меня сменит другая сестра, а с двух ночи я снова буду дежурить...

Во время разговора она сделала мне укол и попрощавшиь вышла.

Я проводил ее жадным взглядом, стараясь проследить очертания ее бедер, ягодиц, но сон спутал мои мясли. Я крепко уснул.

Прошло неколько дней. Я много ел, много спал и чувтвовал себя отлично. Меня никто не тревожил, времени у меня было много и я аккуратно начал записывать все события и все свои мысли в принесенную Кито тетрадь. Распоров матрас со стороны стены, я прятал туда свои записки, в другой тетради я рисовал женские головы и оставлял их на виду.

Рана моя заживала. Заботливость и уход Кито делали вое дело. Я уже мог идеть и безболезненно двигать руками.

С Кито у меня установились отличные отношения. Она еще немножко дичилаь меня, но по всему было видно, что я нравился ей.

Меня побрили, подстригли и я снова стал выглядеть молодым и красивым.

Все шло хорошо. Когда приходил доктор, я делал страдальческое лицо и жаловался на плохое состояние. По моей просьбе Кито несколько раз завышала показания градусника и врач, не подозревая обман, приписывал мне разные снадобья.

Но мысль о побеге не давала мне покоя. Во что бы то ни стало надо бежать и как можно скорее. Кито расказала, что уже несколько раз приходили из полиции и о чем-то долго разговаривали с врачом. В коридоре все время дежурил часовой. Без документов он пропускал только Кито ее сменщицу, врача. Больше никто не имел доступа в мою палату.

Я разработал несколько планов побега, но все их пришлось отбросить ввиду невыполнимости. Баз помощи Кито не обойтись. Надо заняться ею как следует...

Кито снова дежурила ночью и это мне было на руку. Я спал весь день, а вечером рисовал и в отличном натроении стал поджидать девушку...

Старая японка, дежурившая днем, собиралась уходить. Я искоса наблюдал за нею... Она мене очень не нравилась. Она часто внезепно входила в палату, делая вид, что ей что-то надо, старалась незаметно наблюдать за мной и, очевидно, все докладывала врачу. Но я, как только она входила, делал страдальческое лицо, иногда стонал и всячески изображал из себя тяжело больного.