Эротический этюд № 52
Шрифт:
Она: Прямо сейчас?
Он: А зачем откладывать?
Она: Дядька мой… Я тебе говорила, как тебя люблю?
Он: Нет. А как ты меня любишь?
Она: Очень.
Он: Ты больше не будешь плакать?
Она: Я постараюсь. Пожалуйста, выключи камеру. Я хочу к тебе прижаться и помолчать.
Камера гаснет.
Он – перед камерой, на фоне своего офиса.
– Привет, милая жена и мышонок. Если вы смотрите эту кассету, значит, вы справились с кнопкой play на видеомагнитофоне, поэтому можно обойтись без инструкций. Чтобы Мыш не заскучал, глядя на папу, я сейчас нажму свою кнопку play, и на моем телевизоре будут бегать Том и Джерри. Но перед этим, Мыш, я должен сказать тебе две вещи. Первая.
Нажимает на кнопку офисного видика, и по экрану телевизора, стоящего рядом, начинается беготня кота и мышки.
(продолжает) А теперь, милая моя царевна-несмеяна, я расскажу тебе сказку. Жил да был человек. Потом его стало двое. А потом трое. Каждое утро ему приходилось расстаться самому с собой и отправиться в кащеево царство. Там он воровал у Кащея злато. А точнее не воровал, а покупал. За каждый золотой он отрезал Кащею кусочек своей души. Кащей был парень незлой, даром, что бессмертный. Иногда возьмет и подарит золотой просто так. А иногда не подарит. И души помногу не брал. Вот только песен не любил. Иногда сидит и говорит: «Нет, дружок. Этот кусочек души червивый – с песенкой. Ты его, мил человек, выбрось, а на его месте новый вырасти. Целенький.»
Ну, а царство кащеево хорошо собой. Трон золотой (показывает на кресло), стол мраморный… Заморская машина на столе стоит, компьюером кличут. Не иначе, как сам черт ее делал. Все умеет! Вот и другая машина, для царской почты (показывает на факс). Депеши в тридевятое царство за минуту долетают! Одно слово рай! Только скучно человеку без своей второй половинки. Сидит он на кащеевом троне и только о ней и думает. Такая вот невеселая сказка выходит…
Ее съемки вокруг дома. Голос комментирует то, что в кадре.
– Вот мышиная поликлиника. Если ты до нее когда-нибудь дойдешь, то теперь узнаешь… А вот это – стиральная машина, по которой я умираю уже год. Когда ты заработаешь лишний мешок денег, дай мне знать. Правда, лучше ее один раз увидеть, чем тысячу раз от меня услышать?… А вот – мышиный детский сад. Видишь стаю мальков на детской площадке? Угадай, который из них твой сын…
Продолжение его «видео-письма» из конторы.
Он (идет по офису с камерой, подходит к сотрудникам)
– Вот сидит Вовчик. Он гений. Он рисует логотипы, которые нравятся заказчикам с первого раза. Леонардо не смог бы. Репин сломал бы кисти. Ван Гог отрезал бы второе ухо. А Вовчик может. Потому что он – не просто гений, а гений рекламной графики. Вовчик, помаши моей жене своей гениальной лапой.
Волосатый Вовчик послушно машет рукой в камеру.
Продолжение ее монолога с камерой.
– А вот наша квартира. Я стою в гостиной и тихонько ее ненавижу. Вот за этим окном, если отдернуть штору, будет видно дерево и два алкаша. (отдергивает) Пожалуйста. За этим окном по утрам сосед заводит свой «Москвич». Сейчас день, поэтому «Москвич» уже уехал. Вот. Полюбуйся. За этим окном – кусок пожарной лестницы и крыша нашей машины, когда ты дома. А сейчас там стоит Лешкин микроавтобус, а сам Лешка ковыряется в коробке передач. Вот (отдергивает штору, все так и есть). Я ненавижу все три окна, но больше всех – последнее, потому что там стоит наша машина, когда ты дома, а сейчас ее там нет и не будет весь этот бесконечный день…
Он продолжает:
– А это – наш бухгалтер Алиса. Это – самое ленивое создание после дохлой черепахи. Мы ссоримся с ней по четырнадцать раз в день, а во время сдачи последнего отчета я ее несколько раз пробовал убить. Но она каждый раз ленилась умереть, поэтому жива и целехонька. Сейчас она занята привычным делом, то есть играет в тетрис, и как только я закончу общаться с тобой, я пойду за молотком, чтобы разбить алисин компьютер…
Она продолжает:
– А
вот – телевизор, по которому сейчас показывают сериал «Просто Елена». Я ненавижу его все больше с каждой серией, и удивляюсь тому, какие резервы есть у ненависти. Поэтому лучше включить видик… Ага. А вот и мультики. Давно не виделись. Я помню их на память. Сейчас кот случайно наденет корсет и начнет летать… Вот, пожалуйста. Моя самая большая мечта – это чтобы Том однажды подавился Джерри и оба они сдохли в ужасных муках…Он продолжает:
– А вот этого человека зовут Илья. Он умеет достать из-под земли белоснежную финскую бумагу по цене использованной туалетной. Таким образом создается дыра между дебетом и кредитом, которую мы затыкаем Алисой… А пока она пищит и вырывается, мы пропиваем разницу в цене. Сухопарый, обаятельный Илья светски раскланивается с камерой.
Она продолжает:
– А вот компьютер, который я ненавижу больше всех остальных вещей в доме, вместе взятых. Потому что твои компьютерные игры забрали у меня то, что еще оставалось от тебя после работы. По милости этой штуки мы перестали видеться даже дома, потому что я не могу называть словом «видеться» общение с твоей симпатичной задницей или затылком…
Он заканчивает свое послание, вернувшись в свой кабинет на исходную позицию.
– Вот и все, милая. Есть еще несколько человек. Например, Гоша, который работает с телевизионщиками. Ему я доплачиваю за вредность. Он подумывает о том, чтобы уйти на пенсию и заняться вещами поспокойнее, например, работать с волками или с гремучими змеями. А еще есть заказчики, но их я показывать не буду, чтобы ночами тебя не мучили кошмары. Вот так мы и живем. А еще тут есть ты. Кроме меня, тебя никто не видит. А я вижу. И разговариваю с тобой. И слышу, что ты отвечаешь. Ведь мы никогда не расстаемся, правда? И никогда не расстанемся. А теперь мне пора работать, а ты будь здесь и никуда не уходи. Без тебя это все не имеет смысла…
Она заканчивает свою экскурсию на кухне.
– А вот наш кухонный стол. Я люблю смотреть на тебя, когда ты ешь. И не очень люблю смотреть, как пьешь. Но это пройдет. Я привыкну. А если я вижу за этим столом тебя с Илюнчиком и Петровичем, то понимаю, что сегодня пятница. Потому что по пятницам вы пишете свою пулю. И это значит, что завтра ты не пойдешь на работу, если не будет гореть какой-нибудь новый заказ. И будешь сидеть за компьютером, и играть в Дум, и я смогу любоваться твоей жопой и мечтать о том, как ночью смогу ее потрогать…
Резкий переход в немую сцену.
В коридоре стоят смущенные Петрович и Илюнчик. Совершенно пьяный Он сидит на полу. Друзья тоже пьяны, но держатся на ногах и явно хотят смотаться подальше.
Петрович: Нну… Мы пойдем…
Илюнчик: Это все вводка ппаленая. Правда, Петрович?
Петрович: Факт.
Илюнчик: С обычной его бы ттак нне развезло.
Она: Ладно. Доведите его до ванной и валите отсюда.
Друзья так и делают, после чего испаряются.
Она идет в комнату за штативом, устанавливает в душе камеру и начинает раздевать пьяного мужа. Дальнейший разговор происходит под душем, среди разбросанных тряпок.
Он: Хэппи энды… В пизду хэппи энды!.. Он целует ее, она целует его… Что дальше? Уберите титры, я хочу посмотреть, что дальше! Они жили долго и счастливо и умерли в один день… Завтра! Сегодня поцеловались, а завтра сдохли, счастливые, обнявшись напоследок… Вот в это я верю… А если завтра они не сдохнут, то через год у них родится ребенок. Они будут любить его и сюсюкать… А потом она перестанет улыбаться. Просто так. Просто так. Ни с того, ни с сего. Потому что ее заебали эти четыре стены… И она будет носить второго без улыбки. Потому что он запрет ее в те же четыре стены еще на три года… Раздевайся! Мне холодно!