Эрта книга четвертая

– Знаете, коллега, - начал он медленно говорить, подбирая слова, - ваша подопечная, мадам Далли действительно интересный пациент.

– Чем же? Только, доктор Мадат, давайте по существу, у меня сегодня важная операция, нужно готовиться.

– Я вас не задержу, просто, прежде чем отправлять телеграмму на юг, супругу мадам Далли, хорошо подумайте над тем, что вам сейчас скажу.

– Слушаю, - доктор Горн, повесил в шкаф пиджак и тоже подошел к окну.

– Фантазии мадам Далли по поводу ее ребенка вполне обоснованы, ребенок у нее действительно был, это подтверждено нашим полным обследованием, которое завершилось вчера.

– То есть, это не фантазии?

– Абсолютно, она рожала! Это я вам авторитетно заявляю! Добиться какой-либо информации по этому поводу от нее пока не представляется возможным, это её очень расстраивает и затормаживает, настолько, что она может остановиться и стоять неподвижно битый час. У нее нет понимания реальности, она видит сны и не понимает что реальнее, ее сны или явь.

– Значит, ее супруг что-то скрывает?
– задал риторический вопрос Горн, тоже глядя в окно.

– Если только вы, забыли мне что-то рассказать, когда привезли ее сюда.

– Нет, я рассказал все, что знаю сам, опять же со слов ее супруга.

– Странно... в любом случае я буду продолжать лечение, но вы же понимаете, что мне нужна более полная картина, однако, если ее супруг что-то скрывает, то спрашивать его не имеет смысла.

– Я могу попросить отца, чтобы он в беседе попытался выяснить еще что-либо.

– Вот, попробуйте, - Мадат поднялся со стула, - и кстати, общество вашей милой Маани, очень хорошо действует на мадам Далли.

– Каким образом?

– Мадам Далли рисует в ее присутствии, более того, рисунки получаются законченными, - доктор Мадат вынул из кармана сложенные вчетверо несколько листов, - полюбуйтесь.

Доктор Горн развернул листы и посмотрел на рисунки, они были выполнены углем, мягкие штрихи, тонкие линии, игра теней... в основном на них изображены птицы, те самые лебеди, что живут в пруду.

– Я не особый ценитель изобразительного искусства, но эти рисунки очень красивы, а вот в императорской галерее их бы оценили... Должно быть, красками получилось бы еще лучше?

– Красками?
– оживился доктор Мадат, ему пришла в голову какая-то мысль, и он довольно потер ладони, - красками! Великолепно! Красками...

Не попрощавшись, доктор Мадат быстро вышел из кабинета, что-то бубня себе под нос, Горн проводил его взглядом и хотел было присесть, но дверь открылась, и доктор Мадат просунув голову, произнес, - а ваш отец пусть все разузнает, и не спешите отправлять телеграмму супругу мадам Далли!

– Хорошо, - доктор Горн кивнул и, вспомнив об операции, которая запланирована на утро, подошел к шкафу и стал переодеваться...

На север от Актура.

Проехав несколько часов на север от Актура, Кинт сбавил обороты и свернул к рощице, которую высветила из мрака ночи мощная фара одноколейника. Ехать было возможно только на достаточно большой скорости, это позволяло светить фаре ярко, но в тоже время была вероятность не вписаться в очередной поворот и стать памятником беспечности, кои теперь появляются на трактах в виде искореженной груды металла и с объеденными хищниками скелетами. На малых оборотах фара светила тускло, но Кинту удалось въехать в рощу, где он в неглубоком овражке смог расположиться на ночлег. Сон не шел, еще бы, столько проспать в лазарете, и Кинт решил развести огонь, поужинать, более внимательно перетрясти и устроить свой обновленный арсенал и нехитрый скарб, а также посидеть в тишине под звездами теплой летней ночью.

Кинт последовал рекомендации Мореса и покинул бывшую столицу терратоса этим же вечером, но сначала, заехал в очень дорогую аптеку за порошками и мазями по списку доктора Горна. Потом в магазин оружейного дома Ренэ, а также озаботился покупкой кое-какого походного снаряжения, одежды, небольшого количества съестных припасов и бочонка горючего в большой мастерской "Дов и сыновья". Ощущая в кобурах в портупее под кожаной курткой рукояти пистолетов, Кинту всегда было как-то спокойнее, еще пояс с револьвером и ножнами сейчас висит на массивном руле одноколейника, там же, как к седлу лошади, приторочен к сиденью чехол с новым охотничьим карабином серьезного, армейского калибра.

– А это детище прогресса повыносливее будет, - сказал вслух Кинт бросив взгляд на одноколейник и понял, что разговаривает сам с собой, но прерывать монолог не стал, - лошадь столько не увезет... горючее правда, дороговато, но пока я в средствах не стеснен...

Кинт снял с огня небольшой медный котелок и бросил в него щепотку чая.

– Даже не знаю, Григо, что мне тебе говорить...

В стороне хрустнула ветка, пистолет моментально скользнул в руку Кинту и вороненый ствол уже смотрел в строну "лишнего" звука.

– Кто там? Выйди!
– громко сказал Кинт.

Но, кроме рыжей тени какого-то зверя, что сорвался и прошуршал прочь по прошлогодней палой листве, никого не было. Внимательно осмотревшись, Кинт убрал пистолет на место, расстелил плотный дорожный плащ из парусины на листве у дерева, долго глядел на звезды сквозь ветви редких деревьев, потом отпил горячий и терпкий напиток и, прикрыв веки, погрузился в свои мысли.

Разбудили Кинта пение утренних птиц и периодически гудки - моторные повозки сигналили на тракте. Позавтракав парой вареных яиц и запив все холодным чаем, Кинт, пока одноколейник неровно тарахтел прогреваясь, выкурил сигару из забытого, а может оставленного Моресом на память портсигара, проверил как все закреплено на багажной раме и замки багажных кофров. Потом, уселся на сиденье, надел кожаный шлем, поднял на нос походный платок, опустил на глаза массивные ветровые очки и поехал из рощи. Одноколейник, почувствовав шипастыми колесами веками укатанный булыжник северного торгового тракта, уверенно покатил дальше, разгоняясь и обгоняя попутные повозки и фургоны.

К вечеру того же дня Кинт миновал перекресток, свернул на восток, на старый тракт через степь, и через час остановился у дорожной станции треста "Дов и сыновья". Через дорогу, за невысоким каменным забором стоял новый пост охраны дорог, над которым развивался вымпел Степного форта. Дорога все же утомила, пора принять порошки, перевязаться и выспаться в более-менее подходящих условиях. Кинт въехал в ворота дорожной станции, подрулил на отсыпанную мелким камнем площадку и заглушил двигатель.

– Заправить?
– чумазый механик в комбинезоне на голый торс, покрытый буйной рыжей растительностью отвлекся от возни с мотором полуразобранного экипажа.

– Да, - Кинт поднял на лоб очки и опустил на шею платок, - еще проверьте... проверьте что там положено проверить.

– Ну а что положено, - механик отложил длинную отвертку и протирая ветошью руки подошел к Кинту, - масло в редукторах посмотрю, долью, если потребуется, ступицы смажу... вы будете ждать или как?

– Я остановлюсь на ночлег, - Кинт достал из чехла из которого торчал приклад карабина трость, затем отвязал дорожный саквояж и задумчиво посмотрел на кофры.