Еще один Фэнтезийный мир

Через некоторое время того, с кем разговаривали, начали бить. Я все ждала. Вначале думала – немного побьют, ограбят и уйдут, ничего страшного, но продолжали бить. Уже должен был появиться охранный призрак, убийств в городе они не допускают, но призрака все не было. И я решил все же вмешаться.

– А побыстрее нельзя было? У меня все тело болит, – не выдержал Шус.

– Я думала, что кто-нибудь другой придет к тебе на помощь… Кстати, господин Фамбер, почему вы не можете как-нибудь заколдовать раны и синяки Шуса? Вы ведь настоящий волшебник!

– Он должен почувствовать свою вину,

– Но я уже почувствовал!!

– Нет! Я лучше знаю! Ты потерял отличного коня! Посеял кошелек!! Дал себя избить!!!

– Ну, не коня, а лошадь…

– Неважно!

– Да… насчет кошелька…дело в том… бандиты не забрали кошелек, – ведьмочка положила на стол изрядно похудевший кошелек с золотом. – Там еще осталось, я только пробежалась быстро по базару… Но больше половины не потратила… Я подумала, что все же я тебя спасла, и денег у тебя много, а так ты все равно потеряешь.

– Ты еще и воровка?!

– Жизнь сложная штука, денег у меня не так уж много и это не воровство, скорее, я бы сказала справедливое перераспределение средств. Я никогда не отбираю последнее. И вообще, мне же нужно прилично одеться, а в наше время все так дорожает!

– Ладно, оставим это на потом, девочка, продолжай.

– Хорошо. В общем, все, что произошло той ночью, вы и так знаете. Утром я встала, взяла шатер и, как ни в чем ни бывало, пошла на свое обычное место. Как я уже говорила, зашла по пути в пару магазинов. Фарх, естественно, не пришел, но я не беспокоилась, потому что была уверена, что он меня не узнал. К сожалению, я ошиблась. Где-то в середине дня я услышала какой-то странный шум, не похожий на обычную базарную суету. Я выглянула посмотреть, что там происходит.

Фарх забрался на прилавок и кричал гадости про меня, уже собралась довольно большая толпа. Тут он меня заметил и, показав пальцем, сказал, что-то он насчет того, что я – проклятая ведьма. Первым моим желанием было поджечь ему волосы на голове, но я удержалась. Если бы я это сделала, моя песенка была бы точно спета. Я попыталась доказать, что никому не причиняю никакого вреда, но кто-то заявил, что я навожу порчу.

Тут все бросились ко мне. Шатер сломали, меня схватили и притащили на помост, где привязали к столбу. Все остальное вы знаете. Если бы не вы, господин Холдар, я бы уже, скорее всего, отправилась бы на тот свет. Спасибо вам большое.

– Ну, вообще-то мы знаем не все, есть еще несколько вопросов, девочка…

– А как такое может быть, чтобы глава бандитов возглавлял организацию по борьбе с бандитами? – влез Шус.

– На этот вопрос могу ответить и я, – сказал Фамбер. – Понимаешь, Шус, это типичная халифатская ситуация. Этот… Архар-Тар-Нар возглавляет самую сильную бандитскую группировку в городе. Поэтому он собирает дань с других бандитов, тех кто помельче. Он может заставить других соблюдать соглашения о разделе территории. Может заставить мелкие группировки прекратить разборки, если они стали чересчур активными и мешают спокойной жизни обывателей. Ну и власти решили, что дешевле, проще и эффективнее узаконить его статус, чем пытаться искоренить преступность. К тому же, можно спрашивать с него, если воры и разбойники перешагивают некие границы. А если какой-нибудь молодой, сильный и дерзкий бандит сможет-таки скинуть его, утвердиться, удержаться и добиться признания, то власти не станут вмешиваться и его утвердят на должности, занимаемой теперь Архаром.

– А как кто-нибудь может скинуть этого Архара, не убивая его? Ведь в городе нельзя, вроде бы, убивать. На этот раз на вопрос Шуса ответила Втри:

– О, этот закон появился совсем недавно и поэтому я расскажу, хорошо? Так вот. Закон звучит так: «Всякий, кто хочет занять должность начальника ведомства по борьбе с бандитизмом и воровством должен отправиться в ведомство и заявить о своем желании. После этого он объявляется вне закона. В течение двадцати дней он должен перехитрить действующего главу пять раз. Он должен обокрасть его, обмануть, похитить его самого или его родственников и представить доказательства содеянного. В свою очередь, действующий глава и его люди должны всеми силами стараться поймать его, но ни в коем случае не убить или причинить непоправимый физический вред. В том случае, если претендент в течение двадцати дней выполнит условия, перечисленные выше, он занимает должность начальника ведомства по борьбе с бандитизмом и воровством. Бывший глава получает пенсию, размер которой определятся в зависимости от его стажа работы. В том случае, если претендент не достигает цели, он изгоняется из города как смутьян и преступник».

– Какой дурацкий закон! – заметил Шус.

– Все, хватит перебивать учителя, Шус! Все это нас не касается. Я хотел спросить тебя, девочка, что ты умеешь. Я имею в виду магию.

– Ну…

– Не зельеваренье и гадание, а настоящую магию.

– А…

– Молчи, просто покажи!

Втри оглядела стол и задержала взгляд на не зажженной свечке, стоявшей посередине стола. Та зажглась. Потом она подняла взглядом кувшин с водой, стоявший на том же столе. Кувшин взлетел, сделала круг по комнате, задержался около Холдара и вдруг… что-то отвлекло ведьмочку, и кувшин свалился на колени к Холдару.

Кувшин оказался некрепкий и разбился, так что вода из него окатила уже почти высохшего Холдара. Втри только пискнула: «простите, я нечаянно».

На этом и закончился день. Фамбер окончательно рассвирепел и приказал всем (даже Холдару) идти спать. Вроде бы с чего ему-то свирепеть, он то был сухой, но в последнее время Шус его так доставал, а теперь еще и эта ведьмочка…

Глава 14

Новый день для Шуса начался так же, как для миллиардов людей в тысячах миров. Ему нужно было посетить туалет. И, как и у всех, кто живет не один и не в сельской местности, у него с этим возникли проблемы. Дверь, ведущая в заветную комнатку, была заперта. Из-за двери доносился какой то невнятный шум и вроде бы плеск. Шус решил подождать. Он решил, что единственным человеком, какой мог быть там, была Втри.

Дело в том, что двери их комнат выходили в один коридорчик, из которого уже можно было попасть в ванную комнату и комнату со столом, как она называлась в билете. Шус вернулся в свою комнату и впервые внимательно ее рассмотрел.

Около входа висела вешалка и стояла небольшая книжная полка, всю дальнюю стенку занимала кровать, слишком широкая для одного, но слишком узкая для двоих. Около изголовья кровати стояла небольшая тумбочка. В заключение можно сказать, что свет шел из довольно странного шара, подвешенного над входом, а на столике стояла металлическая пластина, из середины которой выходила палка, высотой примерно с руку. На ее верхушке располагался такой же шар, как и над дверью. Вечером Шус потратил кучу времени, чтобы затушить их, но не преуспел. В результате ему всю ночь было ужасно душно. Он натянул одеяло себе на голову.

Шус ждал где-то около получаса, но Втри так и не вышла. Вдруг Шуса осенила гениальная мысль. С другой стороны у учителя и господина Холдара все точно так же как и с этой стороны, следовательно, туалет есть и там. Он пересек «комнату со столом», поздоровался с учителем и Холдаром и устремился в точно такую же дверь, как и в его половине номера, в которую он так стремился.

За дверью лежало помещение, немногим меньшее его комнаты. Оно не заставило бы удивиться вас и любого другого человека, побывавшего в ванной комнате в среднестатистической городской квартире, но оно ввело в ступор Шуса. Тут не было ничего похожего на милые его сердцу дырку в полу или куст, за которым можно было бы спрятаться.

Около стенки стоял каменный стул с дыркой на месте сидения. Около стула на высоте метра от пола каменный таз, с дыркой посередине и трубой снизу, уходящей в стенку. А еще правее большая каменная лохань, с дыркой в днище и множеством дырок в стенках, но не сквозных, а только с внутренней стороны.

Шус внимательно осмотрел все это и, так и не разобравшись, вышел. Он подошел к учителю и, весь покраснев, объяснил свою проблему.

Фамбер назвал Шуса идиотом, но поскольку у него было вполне благодушное настроение, не стал отвешивать Шусу подзатыльник. Он все объяснил Шусу и предложил показать наглядно, но тот, еще больше покраснев, отказался.