Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь
Шрифт:
— Слушай, Димон, ты уже третью морковку чистишь и ешь! — Предъявил претензию барон де Бревиль своему товарищу, в самом деле, на манер заведенного автомата поглощающему морковку за морковкой, не выпуская при этом из рук злосчастный ножик, оказавшийся в их хозяйстве единственным действительно острым.
— А я что, виноват что ли, что морковки еще такие тощие, на два укуса всего. Подожди, еще несколько штук почищу и тебе свой ножик обязательно дам ненадолго.
— Жадина-говядина! — Как когда-то в детстве принялся обзываться голодный барон, но потом, не выдержав, потянул из ножен свой немаленького размера меч. — Пока тебя дождешься, с голоду помрешь.
Однако!
— Ну, и ладно, зато моим мечом капусту хорошо рубить будет! — Объявил де Бревиль — Дегтярев, заметив неподалеку посадки этой культуры.
— Так кочаны же еще не сформировались. Что ты там есть-то собрался?
— Там и без кочанов листья смачные.
Поликарп Никифорович Черемных прожил в родном селе восемь с лишком десятков лет. Многое в своей жизни повидал. Во время финской оккупации, мелким пацаном, носил хлеб советским военнопленным. Вот с той-то самой далекой детской поры, ни разу больше не видел залуженный ветеран и орденоносец, чтобы люди настолько голодными были, как эти два крестоносных рыцаря. Они ж, бедолаги, капустные всходы прямо с грядки пожирали и едва начавшие формироваться морковные корешки за милую душу лопали. «Не дай бог, нам так оголодать»! — Произнес он, размашисто перекрестился и тут же сплюнул. — «Это вам, нехристям, за все беды нашей страны ответка».
— Мессир, тут твой жрец шутку со своей судьей замутил.
— Как ты меня назвал?
— А что, — заюлил Пак, — так в одной замечательной книжке приближенные к своему божеству обращаются.
— Да? Ну, ладно тогда. Что за шутка?
— Эта судья, Зоя Павловна, она же, в основном, по бракоразводным процессам.
— Ну, и?
— А вот, твое величество, сам зацени, что у него там получилось, думаю, разнонаправленных эмоций нам с того еще целая куча прибудет.
— Ирина, смотри, по Евроньюс про нас показывают! — Заскучавшая было в отсутствие мужского внимания Наталья наткнулась в своем смартфоне на заинтересовавший ее ролик.
— И что там? Основных сражений чемпионов же еще не было, только-только отборочные завершились.
— Да они не про рыцарей вовсе. Кто-то из приехавших на фестиваль журналистов отправил туда материал про то, как мы наших мужиков воспитываем. — Наташа непроизвольно хихикнула, — я-то со своим Аркашкой уже этой ночью тайком помирилась, даже пару батончиков ему скормила, а там во Франции и Германии настоящий бабий бунт в знак солидарности с угнетенными женщинами России разгорелся. В Париже метро и автобусы встали, автомобили вон, уже поджигают. И, говорят, в США что-то подобное начинается.
— Ну-ка, ну-ка…. Точно! И эти… фемен с голыми сиськами бегают. Фу-у! А полицейские с ними ничего сделать не могут, обвинений в домогательствах боятся. Убери, Наташа, этих шизанутых. Не удивительно, что мужики у них все в гомики от греха подальше подались. Тут уже, похоже, не инстинкт размножения действует, а инстинкт самосохранения.
— И чего тогда тебе поставить, если новости не хочешь?
— Да хоть музыку какую-нибудь. Только, чтобы по-русски пели.
Через минуту из смартфона донесся красивый женский голос:
…Как тяжко мне смотреть на стариков. На боль, в их угасающих глазах. Не сбросить одиночества оков, В их душах, с болью, пребывает страх. Очнитесь! Помогайте старикам! Ведь им от вас немножечко лишь надо. За вас они помолятся Богам, И будут в жизни Ангелами рядом!— Эй! Ты чего расстроилась? — Спросила Ирина у подруги, которая с неподвижным взглядом застыла, держа смартфон на ладони, даже не замечая текущих по ее щекам слез.
— Вспомнила, что давно маму не навещала-а! И папину могилку тоже-е! — Окончательно расплакалась Наташа, отчего ее пес внезапно оглушительно взлаял, пытаясь унять не вовремя захандрившую хозяйку.
— А кто это пел? — Заинтересовалась Ирина именем столь душевно поющей исполнительницы, когда Наташа, срочно созвонившаяся с мамой, немного успокоилась.
— Новая певица, Алла. Ее еще Сиреной ведущие иногда называют. На радио «Родное» ее в последние дни часто включать стали. Хорошо поет! Аж, мурашки от ее голоса по коже пробегают.
— А все-таки идея с сиреной была на редкость удачной, — довольно потер руки Эркин, вслушиваясь в завораживающий голос их подопечной.
— Особенно в сочетании с современными технологиями, — радостно поддакнул Пак. — Это ж какой одновременный охват аудитории! Сколько эмоций! Как представлю, сколько с одной только этой песни эргов должно поступить…
Финальный этап рыцарского турнира все же состоялся. Был даже показательный поединок пары конных рыцарей на умеренно забронированных животинах из ближайшей конюшни. Все же латы для животных — это отдельная тема, тут особый специалист нужен. Но, если не вдаваться в исторические подробности, внешне все, как в фильмах на исторические темы получилось: копья, мечи, яркие полотнища рыцарских флагов, блестящие на солнце латы с не менее яркими плюмажами на шлемах. Публика радостно подбадривала криками и рожками обоих претендентов, радуясь красочному шоу.
Ирина, выполняя задание шефа, целую кучу интересных роликов наснимала. И мужчины-победители на них вовсе даже не в гордом одиночестве после схваток пребывали. Отходчивы русские женщины, ох, отходчивы. И победителей любят. Впрочем, кто ж их не любит, победителей-то! Только вот барону де Бревилю и доблестному графу де Бетанкуру поблистать на этом турнире и насладиться дамским вниманием никак не удалось. Съеденные хвостики морковки и гадкие на вкус капустные листья в животах в какую-то яростную конфронтацию с желудочными соками вступили. Потому два отпетых грубияна, сами того не зная, ставшие причиной женских волнений по всему миру, весь вечер просидели по соседству, в двух туалетах, типа сортир, очевидно для важности носящих приставку «Био». Впрочем, все заморское «Био» оказалось не в силах преодолеть источаемый сиятельными задницами смрад от незаконно съеденных наших, российских, овощей.
Обратно в родной Иганск Ирине Михайловой даже билетов покупать не пришлось. Очень удачно она с владелицей немецкого дога по дороге подружилась. Еще удачнее оказалось то, что в приятелях у Наташи был Аркадий. Тот самый мужичок, что их в Питере с вокзала на своем микроавтобусе забирал. Теперь этот Аркадий, все еще пребывая под впечатлением от внезапно взбунтовавшихся женщин и двух батончиков, скормленных ему подругой, вопреки всей их женской солидарности, вызвался Наталью с ее четверолапым чудовищем до самого Иганска доставить. Ну, и Ирину с ними заодно, раз уж такая оказия приключилась.