Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)
Шрифт:
— Так кого мы поддержим? — спрашивает дядя.
— Анну, — советует мать. — Он без ума от Анны. Если бы он мог избавиться от жены в течение месяца, непременно женился бы на Анне.
Дядя смотрит то на меня, то на сестру, будто яблоко выбирает.
— Пусть будет Анна, — произносит он наконец.
Она даже не улыбнулась. Просто вздохнула с облегчением.
Дядя отодвигает кресло, поднимается на ноги.
— А мне что делать? — некстати спрашиваю я.
Все смотрят на меня с удивлением, как будто забыли о моем присутствии.
— Должна я лечь с королем в постель, когда он позовет, или лучше отказаться?
Дядя колеблется.
— Отказываться нельзя, — говорит наконец Анна. — Не к чему королю отвлекаться на какую-нибудь новую девку. Мария останется его любовницей — по ночам, а в меня он будет все больше и больше влюбляться днем. Только будь скучной, как настоящая жена.
— А если у меня не получится? — обижаюсь я.
— Ты недооцениваешь себя. — Лукавая улыбка, мелодичный смех. — Иногда ты неподражаемо скучна.
Дядя прячет улыбку, я чувствую, что краснею. Георг крепко обнимает меня за плечи, как бы предостерегая — протестовать не в моих интересах.
Дядя кивком отпускает нас. Анна идет к двери, я за ней. Опустив глаза, следую за подолом ее платья, всегда боялась, что так и будет. Анна выводит нас из дома на солнечный свет, подходит к валу для стрельбы из лука, откуда открывается чудный вид на сад, на террасы, круто спускающиеся ко рву с водой, на городок вдали, на реку. Я едва замечаю, как Георг берет меня за руку. Ярость душит, сестрица опять отодвинула меня в сторону. Моя собственная семья решила — Мария должна быть шлюхой, а Анна женой.
— Стану королевой, — мечтательно тянет Анна.
— А я — королевским зятем, — подхватывает Георг, но в голосе нет уверенности.
— А со мной что будет? — фыркаю я. Больше не фаворитка, не центр двора, потеряно положение, которого добивалась с двенадцати лет. Кто я теперь — брошенная любовница?
— Ты будешь моей придворной дамой, — нежно обещает Анна. — Другой сестрой Болейн.
Никому не известно, знает ли королева об уготованном ей несчастье. В эти весенние дни казалось, она сделана изо льда и камня, а тем временем кардинал Уолси ездит по Европе — ищет у университетских богословов свидетельств против женщины, на совести которой нет ни единого греха. Словно бросая вызов судьбе, Екатерина принялась вышивать еще одну престольную пелену в пару той, что начала раньше. Работа может занять годы — и всех придворных дам. Каждый шаг, каждое движение, даже шитье должно показать миру — она живет и умрет королевой Англии. Ни один король еще не оставлял жену.
Королева попросила меня помочь вышить небо над головами ангелов. Рисунок скопирован с картины одного из флорентийских художников, в весьма новом стиле, соблазнительные округлые тела едва прикрыты крыльями, выразительные лица пастухов сияют от радости подле яслей. На картину приятно смотреть, люди как живые. Но я с удовольствием думала — не мне корпеть над этими мелкими деталями. Не успеем мы приняться за вышивку неба, как Уолси вынесет приговор, Папа скрепит его, состоится развод, она отправится в монастырь, пусть монашенки вышивают перышки на крыльях, а мы, Болейны, тем временем поставим капкан на короля-холостяка.
Длинная нитка голубого шелка кончилась, а я вышила только крошечный квадратик неба. Поднесла иголку к свету, чтобы вдеть новую нитку, и заметила в окне темноволосую голову брата. Он пробежал по краю рва и пропал из виду. Я вытянула шею, чтобы разглядеть,
куда он торопится.— Что там, леди Кэри? — равнодушно спросила королева у меня за спиной.
— Мой брат. Можно спуститься к нему, ваше величество?
— Хорошо, Мария, — спокойно разрешила королева. — Если новости важные, иди сразу ко мне.
Прямо с иголкой в руках я поспешила по каменной лестнице вниз. Георг как раз ворвался в парадную залу.
— Что случилось?
— Мне нужен отец, срочно. Папа [23] взят в плен.
— Что?
— Где отец? Где он?
— Может, с секретарями?
Георг развернулся и бросился в кабинет, я за ним. Схватила за рукав, он вырвался.
— Георг, погоди, кем взят в плен?
— Армией Испании. Говорят, наемники на службе Карла Испанского вышли из-под контроля, разграбили Святой город и взяли в плен Его Святейшество.
23
Речь идет о Клименте VIII (1478–1534), Папе Римском с 1523 г.
Я застыла как столб.
— Его, конечно, освободят. Так не может быть…
Мне не хватает слов. Георг нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
— Сама подумай, — начал он объяснение. — Что значит — Папа взят в плен? Что это значит?
Я покачала головой.
— Святой отец в опасности, — произнесла я беспомощно. — Как это можно взять Папу в плен?
Георг рассмеялся:
— Какая ж ты дурочка!
Схватил меня за руку и потащил верх по лестнице к отцовскому кабинету. Забарабанил в дверь, заглянул в комнату:
— Мой отец здесь?
— Он с королем, — ответили из кабинета, — во внутренних покоях.
Георг повернулся на каблуках и бросился обратно вниз. Я за ним, подобрав юбки:
— Георг, объясни!
— Кто может дать согласие на развод короля?
Брат помедлил на повороте лестницы, темные глаза горят от волнения. Я замерла на ступеньку выше.
— Только Папа, — произнесла запинаясь.
— Кто захватил Папу?
— Ты сказал, Карл Испанский.
— А чей он племянник?
— Королевы.
— Думаешь, Папа сможет теперь одобрить развод?
Я молчала, раскрыв рот. Георг шагнул ко мне, поцеловал в губы.
— Глупышка, — тепло шепнул брат. — Это пагубные новости для короля. Никогда ему не освободиться от жены. Все пошло скверно, и нам, Болейнам, тоже несладко придется.
Хотел бежать дальше, но я схватила его за руку.
— А чему ты-то радуешься, если все пропало?
Рассмеялся мне в лицо, выкрикнул:
— Я не радуюсь, я взбешен. Поверил в нашу безумную идею. Анна — его жена, новая королева Англии! Но теперь, благодарение Богу, я пришел в себя. Пусти меня, надо найти отца. Я узнал новости от лодочника, он вез письмо Уолси. Отец узнает обо всем раньше кардинала!
Его было не удержать. Топот ног по ступеням, грохот двери, шум стремительных шагов по каменному полу парадной залы, визг попавшейся под ноги собачонки, скрип закрывающейся двери. Я осела на ступеньки там, где он меня оставил, игла для вышивания так и зажата в руке. Значит, власть вернется к королеве? И что будет с нами, Болейнами?
Я не спросила Георга, можно ли передать новости королеве, и рассудила — безопаснее ничего не говорить. Вытерла лицо, поправила корсаж, постаралась успокоиться.