Ещё раз

Креолка

Аптекарская склянка

— Марфуша! К утру соберись в дорогу, мы уезжаем.

— Барыня, а куда изволите ехать?

— В Париж. Там будем ждать прибытия Африкана Леонидовича. Бери все свои вещи — едем надолго, вернёмся не раньше зимы, а может и через год. Как порядок наведут, только тогда. Иди, Марфуша. Впрочем, сначала зашторь окно!

Охо-хонюшки-хо-хо… Ну, вот зачем брать в Париж эту орясину?! Что там прислугу не найти? Но нет — жалко, приходится везти с собой. Не бросать же её здесь? Пропадёт. Тут неустроенность, где она сможет другую службу найти? Придётся забирать. Французского языка не знает, в лавочку и то не пошлёшь. Но честная, не ворует… сильная и работящая. Пусть едет, пригодится.

Ладно, с Марфой… Что с собой положить забыла? Вроде уже и собрано всё. Деньги на счету в банке, при себе не осталось ничего, только-только на дорогу хватит. Половину драгоценностей, думаю, надёжней оставить. Столовое серебро спрятано в нишу, за шкаф в библиотеке. Может искать будут, найдут, да и не продолжат дальше рыться в вещах. Бальный гарнитур, самый любимый, под половицу в подвале лично прибрала. И ту брошь, которую Африкан мне самой первой подарил. Как вернёмся после замирения, сразу начнутся балы, тогда вновь надену, а пока пусть полежит. Вторую половину зашила в лиф. В том гарнитуре представлялась ко Двору… У Валкевичей весь багаж отняли, заявили "конфискация буржуев". Господь отведёт, коли нет, так исподнее щупать не будут, а чемоданы ладно, пускай… новые вещи купим. Марфе один кошель для сохранения дам, вдруг меня ограбят, хоть у неё останется. Скорей бы всё наладилось, сил ждать нет!

Лет через сорок бабушка рассказывала правнучкам, как в 1918 году они выбирались из Москвы. Как доблестная Марфа ударила вороватого матроса по голове корзинкой с вязанием и изругала наглеца такими словами, которые хозяйка и не слышала раньше ни от кого. Как в Париже вдвоём бедовали, жили в маленькой гостинице, почти без удобств, пока не приехал сначала сын, а потом муж. Как потом выправились, купили дом. Что Марфа так и не выучилась французскому, но и без того прекрасно торговалась в магазинчиках, даже мужа себе нашла. Правнучки знали, что далее последуют рассказы о балах у градоправителя, о царском дворце, о разных господах, с непроизносимыми русскими фамилиями. Обычно повествование заканчивалась перечислением предметов, лежавших в аптекарской склянке. А вот где теперь сама склянка не говорилось, и так ясно, что пропала.

Бдительность

— Кондратьич! Ходь сюды! — старушка-пенсионерка с лавочки замахала рукой, проходящему чуть в стороне капитану милиции.

— Здравствуйте, Мария Степановна, — вежливо поздоровался милиционер, сняв фуражку и вытерев пот со лба.

— Здрасть… Ну, так чего? Узнал про дело-то?

— Поинтересовался. К вашему жильцу приходит кубинская девушка.

— А… — несколько расстроенно, но облегчённо отреагировала бдительная старушка. — Она такая тёмненькая с жёлтыми волосиками, да?

— Да, она.

— То-то я думаю, на шпийёнку не похожа — яркая больно. И лижется с парнем в открытую. Нинка зашла к нему соли спросить, пока он отсыпал, всю квартиру оглядела. Говорит, не так чтоб очень. У инжинирОв в шестой такая же дешёвенькая люстрочка. Но чистенько, а вся кухня табачищем провоняла. Приличный мальчик, как проходит, здоровается. Не пьёт.

— Совсем?

— Как совсем?! Кто из мужиков совсем не пьёт?

— Пьёт всё-таки, значит?

— Не пьёт! Пьяным, на бровях домой не приходит, значит, не пьёт, а "совсем" ты уж загнул. Сама видела — в магазине бутылочку покупал. Приятель "Столичную" ему носил, тоже наблюдала. Скажешь тоже, "совсем"… Кубинка… Ну, она пусть… она ладно… Американцы все шпийёны, а кубинцы они наши… Ещё девки к нему бегают. Это тоже ладно, оно дело молодое. Щас бегают, потом с брюхом замуж… Испокон веку так было. Надо его с Варенькой из 24-ого дома познакомить. Хорошая девочка. Фрося, которая с клюкой такой ходит, её бабушка. С ней нужно поговорить, присоветовать…

— Что-то заболтались мы, Мария Степановна. Пойду. Служба.

— Стой, Кондратьич! К Люське из шестой квартиры её хахаль-уголовник приходил. А у ней на руке часики вдруг объявились. Проверь, Кондратьич! Вдруг они краденные?!

Бланка

Любой отец вздрогнет, когда его дочь зайдёт к нему и, как бы, между прочим, спросит невпопад:

— Пап, ты случайно не знаешь, у Серхио есть невеста? В смысле, он уже обручён? Что ты на меня так смотришь? Мне просто интересно, как в Советском Союзе люди женятся… Для реферата о жизни в СССР!

Это он ещё не в курсе, что дочка, услышав про отсутствие невесты у парня, через некоторое время попыталась, тоже просто из интереса, узнать у взрослой девушки некоторые подробности этикета:

— Я хочу спросить, Паула… Вот если… Словом, на каком свидании порядочная девушка может разрешить себя поцеловать?

— Не раньше третьего.

— Так долго! — девочка огорчилась столь длительным сроком ожидания, но уточнила. — А что делать, если он начнёт целоваться без разрешения?

— Поругаться и, если парень нравится, простить.

Когда Серхио пришёл в квартиру с перевязанной белой шёлковой лентой, как положено дарить девушкам, шкатулкой, Бланка смущённо заявила, что без разрешения отца не сможет принять подарок. Юноша пошёл спросить разрешения, а дочка через пару минут на цыпочках подошла к двери. Да — знала, так поступать нехорошо. Но ей же нужно услышать, что они говорят про неё!

— …Дон Педро, я с большим уважением отношусь к вам и к вашей дочери. Поверьте, у меня даже в мыслях не могло зародиться желание оскорбить Бланку, тем более бросить тень на честь вашей семьи. Но, как взрослый мужчина, поймите и вы меня. Бланка молода и красива, и любому юноше захочется познакомиться с ней поближе. А в Гаване у меня свой дом, и ему непременно нужна хозяйка. Я просто обязан её найти…

— Серхио, я приму ваши заверения в честных намерениях и разрешу иногда видеться с моей дочерью. Думаю, вам излишне напоминать о правилах поведения при встречах с добропорядочной девушкой…

Сердечко Бланки билось часто-часто. Конечно, её одноклассница Агни уже тайком от родителей миловалась с мальчиком, причём негром. Это круто, и все подружки ей немного завидовали. Но рассказать им, что здоровенный русский парень, оказался таким старомодным, что попросил у отца официального разрешения встречаться, будет круче в сто раз… Нет! В тысячу! Оказывается, у него в Гаване есть свой дом, а дому нужна хозяйка… При этой мысли так сладко щемило в груди, что девушка даже почти пропустила дальнейший ход разговора. Она очнулась, только когда папа громко позвал её:

— Бланка! Ты скоро предложишь нам перекусить?! Мой мальчик, быть может аперитив?

Подаренный пистолет Бланка взяла с собой в постель и положила под подушку. Прямо в том хорошеньком кошелёчке, который нашёлся в шкатулке. Хотя патронов нет, ну и что, пусть лежит. Девушке было приятно, что её мальчик… Серхио же теперь точно её мальчик, правда?.. отдал ей вещь своей бабушки. Пистолет такой красивенький, весь золотой, с перламутровенькой рукояткой, которая так хорошо ложится в руку. Папа сказал, что вещь коллекционная и дорогая.

А на следующий день, когда они гуляли в парке и катались на аттракционах, Бланка не могла решить — можно ли вчерашнюю встречу считать вторым свиданием? Поездка на корабле — первое. А вот сегодняшняя прогулка — третье свидание или второе? Только когда на колесе обозрения, в кабинке, на самой высокой точке Серхио начал её целовать, девушка поняла, что свидание точно третье.

Наблюдение

— Объясни мне ещё раз. Кубинцы попросили приглядеть за парнем, в которого втюрилась родственница Фиделя, так?