Есель-моксель (несерьезные рассказы)

Однако, вопреки изношенности сердечной мышцы, правая рука бросила "баранку" и потянулась к округлой, чуть тронутой загаром сахарно-царственной коленке.

– Но-но!
– кокетливо загородила аварийные прелести Надежда.
– С головой не договорившись, к заднице не лезь.

– Это верно! Женщинам обязательно надо поначалу мозги запудрить. Знаешь песню:

Все бабы спят, им жабы снятся.

Лишь только я один сидю.

Возьму-ка зонтик прогуляться,

Себе сужетик подыщу.

– Ну ты даешь!
– похвалила сольное пение Надежда.

Вдохновленный кавалер заорал во все горло:

Вот он идет, на ем калоши.

И плащ накинут в рукава.

Фуражка мягкая на вате,

Чтоб не озябла голова...

Надежда в долгу не осталась, грянула в ответ:

Эх, девки, бяда

В нашем переулке.

Мужик бабу продавал

За четыре булки!

– За четыре булки меня не продавали, а за сто рублей вторая жена променяла. Я ее с хахалем за ноги в кровати поймал. Хахалю - пинков и по мордасам, ее давай стыдить: ты че, шалава, опупела?! Она бесстыжие зенки вылупила и говорит: "Он на сто рублей больше тебя получает, а в остальном вы все одинаковые". Вот халда была!

– Баб вы мастера хаять! А сам-то, сам! Инфарктник уже, а все "сужетики" по коленкам нашариваешь.

– Против такой королевы разве утерпишь?

За светским разговором они проскочили заправочную, спохватились у ворот гаражного кооператива.

– О, - присвистнул Егор, глянув в зеркало заднего обзора.

Мотоцикл на привязи не просматривался. Вот тебе и "все бабы спят, им жабы снятся"!

– Где его потеряли?
– сделал удивленное лицо Егор.
– Что значит обворожительная женщина! Весь ум из головы долой!

Возвратившись, застали Николая, зло толкающим мотоцикл.

Его "потеряли", можно сказать, не найдя. Трос оборвался на старте. Егор, очутившись рядом с Надеждой, забыл элементарную вещь: взял на прицеп трогай помалу. А он, одурманенный загорелыми прелестями соседки, рванул с места в карьер.

– Ну что, - зло спросил Николай Егора, - с головой договорился, скоро к заднице перейдешь?

– Дурак!
– закричала Надежда, высунувшись из машины.

– Ты за кого меня, Никола, принимаешь?
– искренне возмутился Егор.
– И в мыслях не было. Я после инфаркта, знаешь, водила какой. Одна дорога в голове. Цепляй по-новой и не выдумывай околесицу.

– У тебя, как я погляжу, только на словах инфаркт.

– Тебе бы такое. Ходить по-человечески не могу. Как рак пячусь...

"Следующую жену из Раков буду брать, - думал Николай, тащимый на прицепе.
– По гороскопу идеальная для меня супруга".

Но вдруг вспомнил мудрую формулу из рассказа Шукшина: "Жену выбирай, не выбирай, - все равно ошибешься..." - и крепко засомневался в целесообразности обмена шила на мыло.

БРАЧНЫЙ КОНТРАКТ

– Во, на Западе цивилизовано!
– пришел на кухню с газетой Арнольд Петрович Затеряев. На его лице выделялись допотопной оправой "плюсовые" очки и двухдневная пегая щетина.
– Прежде чем брачную ночь открыть, навалиться друг на друга с объятиями, они контракт заключают: что и как, если вдруг любовь сдуется.

– Любовь прошла, завяли помидоры, детей об стенку, нам с тобой не по пути!
– засыпая картошку в суп, пропела Ангелина Ивановна.
– Умные люди, не чета нам, знают, что брак может быть с брачком. Твой кореш, Лагутин, двадцать лет сюсюкался с Наташкой "кошечка" да "лапочка", по всякому вопросу готов был ее в задницу целовать, а начали разводиться, из-за каждой драной тряпки глотку рвал!

– Этой стерве дай волю, она без трусов бы оставила!

– У вас все бабы стервы!

"А нет что ли?" - едва не вырвалось у Арнольда Петровича, но вовремя прикусил язык. Отсек торопыгу от скользкой темы. Повернул повестку дня в другую сторону.

– Гель, а давай свой брачный контракт составим, - Арнольд Петрович приготовил авторучку и лист бумаги.

– Сивый мерин весь, а туда же - прицел на Запад подавай. На кой нам контракт?

– Кому что принадлежит наметим. Понарошку... Холодильник, например, кому запишем?

– Мне, естественно!
– без секундных раздумий отрубила Ангелина Ивановна.

– С каких это чебурашек?

– Мы когда его брали? Когда я в положении ходила.

– Ну, - Арнольд Петрович не мог взять в толк, к чему клонит жена.

– Загну. Ты в это время с Лизкой-путанкой скочетался. Забыл?

– Че ты утей гонишь! "Скочетался" я, видите ли...

– Че-че! Кабче! Я с пузом сижу, как памятник изобилию, а он придет затемно и духами Лизкиными за версту разит. У нее одной "Сальвадор Дали" был.

– Мы вечеровали тогда, - быстро нашелся Арнольд Петрович, - как раз "ноль седьмой" заказ осваивали, неисправности валом были. А с Лизкой стол в стол сидели. Нехотя провоняешь.

– Мы с тобой сидели тесно, забеременела честно. Ты мне, сивый мерин, не развешивай лапшу про сверхурочный труд. Не первый год замужем.

"Нужен был Лизке мерин", - подумал Арнольд Петрович, но проглотил не имеющее под собой почву оскорбление и, крепя сердце, записал холодильник в графу "Геля".

– Кухонный гарнитур скажешь тоже тебе?
– с вызовом перешел к дележу следующей недвижимости Арнольд Петрович.
– Он, если помнишь, на мои деньги, что на шабашке заработал, куплен.

– А доставал кто? Мне его Галка Морозова сделала. Которую ты в подсобке зажимал. Она все рассказала.

"Вот шалава!
– с горечью подумал Арнольд Петрович.
– А ведь не отбивалась, наоборот, - к себе зазывала. Слон в юбке!"

– Ладно, доставала, так доставала, - недовольно сказал он и записал кухонный гарнитур в ту же графу, что и холодильник. Затем пробежал мысленно по богатству, нажитому в супружестве, и отрубил.
– Стенку будем делить по-братски: тебе две секции и мне - три.

– С какого рожна?

– В тот год, как ее купили, - с ехидцей начал Арнольд Петрович,- ты в Москву на курсы повышения квалификации ездила.

– Ездила. И что?

– А то! Приехала, как бревно железное, холодная. Повысилась до ледяного космоса, месяца три валетом спать ложилась. Храплю я, видите. А как обнимать тебя - что Брестскую крепость голыми руками брать.

– Ну, ты вспомнил!
– деланно захихикала Ангелина Ивановна.
– Что тогда-то молчал? Болела я...

– Замнем про болезнь для ясности, так что мне три секции, даже четыре...

И закрепляя успех со стенкой, открывшей победный счет в графе "Я", Арнольд Петрович занес руку вписать туда еще одну позицию.

– Телевизор тоже мне.

– Облезешь и неровно обрастешь!
– оправилась от первой неудачи Ангелина Ивановна.
– Забыл, как привет из командировки привез.

– Какой привет?
– насторожился супруг.