Эшафот для топ-модели

Средняя сестра так и не вышла замуж, ухаживая за матерью и своим племянником. Она работала в управлении железнодорожного транспорта и была на хорошем счету. Когда Клаве исполнилось семнадцать, она решила поехать в Киев на учебу, но мать ее не пустила, посчитав, что достаточно проблем и со старшей дочерью, успевшей к тому времени вернуться в Донецк со своим ребенком. Клава так и не поступила в институт, а тут появился Борис Бабеш, молдаванин из Кишинева, который начал ухаживать за Клавой. Она устроилась на работу в кооператив, который занимался продажей продуктов. Продукты были в основном просроченные, и покупатели часто приходили, чтобы вернуть товар и потребовать свои деньги обратно. Некоторые раздражались и ругались особенно сильно. Приходилось по ночам переклеивать ярлыки, чтобы продлить срок годности продуктов. Так Клавдия постигала азы новой жизни. Особенно часто приходилось притворяться, когда приходили старики, которые не различали сроков давности на продуктах.

Так продолжалось примерно полтора года. Борис время от времени появлялся в ее жизни. Нельзя сказать, что она сильно влюбилась. Но она привыкла к этому коренастому, загорелому, веселому молдаванину, у которого были такие смешные темные усы и всегда всклокоченные волосы. Когда она почувствовала, что ждет ребенка, она сообщила об этом Борису. За окнами был девяносто четвертый год. Через несколько месяцев он решился и сделал ей предложение. Свадьбу сыграли в соседнем Дворце культуры. И затем муж увез Клавдию в Кишинев. Там достаточно быстро выяснилось, что Борис занимается своеобразной коммерцией, получая товары из Турции и продавая их местным коммерсантам.

Через пять месяцев она родила девочку, которую назвали Иолантой. Еще через два года они перебрались в Бухарест, где Борис открыл небольшой магазин. Все как будто налаживалось, пока он не принял к себе в магазин перекрашенную блондинку Констанцию, к которой с первого дня не скрывал своей симпатии. Еще через полтора года выяснилось, что эта перекрашенная блондинка ждет ребенка от Бориса. Разочарование Клавдии было слишком большим. Она никогда особенно не любила своего мужа, но подобного предательства не смогла ему простить. Тем более что Констанция каждый день приходила на работу, и ее уже сформировавшийся живот приводил Клавдию в тихое бешенство. Измена всегда больно ранит любого из супругов, но когда она обставляется таким наглым образом и любовница работает с супругой в одном учреждении, немало не стесняясь своего двусмысленного положения, это уже не просто измена, а настоящая человеческая трагедия. Неудивительно, что Клава не могла и не хотела этого терпеть. Забрав Иоланту, она собиралась вернуться домой, в Донецк, когда узнала, что может вернуться и в Молдавию, где оставались родственники мужа. Борис предложил ей вернуться туда и оставаться вместе с его родными. Но ни в Донецк, ни в Кишинев она не вернулась. Через своих знакомых в Бухаресте она устроилась работать в небольшом кооперативе, выпускающем домашнюю мебель. Официально она развелась с Борисом через два года. Растить дочку одной было достаточно сложно, хотя с квартирой проблем не было: Борис оставил им двухкомнатную квартиру, купив для новой жены и сына дом. К этому времени торговля турецким ширпотребом сделала его обеспеченным человеком.

Еще через четыре года в ее жизни появился Эжен Бональд, полуфранцуз-полурумын, который начал за ней активно ухаживать. Клавдии было уже под тридцать. И она позволила себе увлечься этим сладкоголосым французом. Он сделал ей предложение, купил какое-то немыслимо дорогое кольцо, сумел даже покорить сердце Иоланты, которая училась в местной школе. Через несколько месяцев, продав квартиру и вручив все деньги своему мужу, Клавдия и Иоланта поехали за Эженом во Францию, в его родной Нант. Почти сразу выяснилось, что Эжен не был ни коммерсантом, ни деловым человеком. Он был игроком, и все деньги, которые они выручили от продажи квартиры, он проиграл в первые две недели. В Нанте они жили в заброшенном доме, скорее похожем на сарай. Самое обидное, что не было никакой возможности выбраться из этой развалюхи. Любые деньги, которые появлялись в доме, Эжен проигрывал в казино. Апофеозом его морального падения стало украденное кольцо супруги, которое он подарил ей перед свадьбой. Однажды, не обнаружив кольца, Клавдия потребовала у мужа объяснений. И он честно признался, что продал кольцо, чтобы оплатить свои долги. Она даже не очень нервничала, понимая, как бесполезно что-либо говорить. Но в этот день в ней все сломалось окончательно. Единственным положительным результатом этого замужества было получение французского гражданства, которое Клавдии оформили уже через год.

Она перебралась сначала в Гавр, где проработала два года в порту уборщицей только для того, чтобы забрать дочь из этого сарая в Нанте, где они жили. Через два года, накопив немного денег, она смогла переехать в Париж, где устроилась работать уборщицей в небольшом ресторане. Еще четыре долгих года они пытались выжить, снимая небольшую мансарду в мусульманском арабском районе, где появление белокурой Иоланты всегда вызывало насмешки и свист ее темнокожих соседей. Больше всего на свете Клавдия боялась, что Иоланту обидят в школе или у дома. Но случилось самое неприятное. Иоланта влюбилась в араба, выходца из Марокко, который вместе с семьей из четырнадцати человек проживал в соседнем доме. Несмотря на все уговоры, Иоланта так ее и не послушалась. В семнадцать лет она переехала жить к этому марокканцу, оставив мать одну. И через год родила темного мальчика, похожего на своего арабского отца.

Это было два года назад. Клавдия уже снимала небольшую комнату в другом районе, более приличном и ухоженном, но Иоланта не соглашалась переехать к ней вместе со своим сыном. Только иногда она появлялась у матери, требуя денег, потому что у мужа денег почти никогда не было. К этому времени Клавдия перешла на работу в отель «Лотти», где устроилась горничной, у нее были хорошие рекомендации. По своему французскому паспорту она была Клэр Бональд, французская гражданка, имевшая право на работу во Франции. Подсознательно появление каждой блондинки вызывало у нее отторжение. Она помнила белокурую перекрашенную Констанцию, из-за которой ее бросил первый муж. Помнила о светлых волосах Иоланты, которая принесла ей столько горя и разочарования. Она любила и ненавидела свою дочь одновременно, почти никогда не отказывая ей в деньгах, но всегда устраивая дикие сцены из-за того, что дочь продолжала жить с этим мусульманином, которого Клавдия ненавидела…

Казалось, что судьба все же улыбнулась Клавдии, когда она встретила Гюстава. Он был моложе нее на восемь лет. Гюстав был задорный, веселый, коммуникабельный молодой человек, который обратил внимание на эту женщину, еще сохранившую стройность фигуры и удивительные светлые глаза. Он познакомился с ней в отеле, куда привез свои стихи приехавшему в «Лотти» известному американскому издателю. Она убирала номер, когда он поднялся на этаж и умудрился оставить рукопись со своими стихами на столике в коридоре. Она пролистала стихи, и они ей понравились. Когда он вернулся за рукописью, она сказала об этом молодому человеку. Ей было около тридцати. Похвала молодому человеку была приятна. Он пригласил ее на ужин. У нее не было мужчин с тех пор, как она рассталась с Эженом. Через три дня Гюстав переехал к ней.

Он не был плохим человеком. Просто не очень серьезным, влюбчивым, поверхностным, не задумывающимся о будущем. Несколько месяцев он провел в ее квартире, сочиняя стихи и ожидая гонорара от американского издателя. Но гонорар так и не пришел, издательство отклонило его рукопись, пояснив, что стихи из-за финансового кризиса они не могут печатать, так как подобные книги почти не покупаются. Клавдия была огорчена сильнее, чем Гюстав. А он раздражался, нервничал, переживал. И конечно, начались первые ссоры. Еще через месяц он впервые не пришел ночевать. И Клавдия поняла, что теряет его.

Через две недели, входя в вагон метро, она увидела Гюстава, целующего какую-то юную девушку на скамейке. Девушка была блондинкой. В этот вечер она устроила настоящий семейный скандал своему другу, пригрозив, что просто выгонит его из своей квартиры. Кажется, впервые он был несколько смущен. И почти не оправдывался.

Она слышала о том, что в их отель прибудет графиня Шарлеруа, топ-модель Ирина Малаева. И ей было интересно увидеть эту молодую женщину, сумевшую сделать такую фантастическую карьеру. Ничего плохого она даже не думала. Но появление блондинки вызвало у нее неосознанное чувство ненависти. А потом она узнала о том, что какой-то азиатский вор и бандит опекает эту графиню, и чувство ненависти усилилось тысячекратно. Ночью она увидела, как графиня поднимается в свой номер с мужчиной, похожим на итальянца. Но он говорил с ней по-русски, и Клавдия поняла, что этот тип, видимо, с Кавказа. Ненависть к «белокурой шлюхе» была почти оглушающей. Ночью она дежурила и видела, как вышла из отеля графиня, чтобы встретиться на противоположной стороне улицы с этим бандитом, фотографии которого были напечатаны в газетах. Она звонила домой, но никто не отвечал. И она нервничала и переживала, не понимая, куда в очередной раз пропал Гюстав.

Утром Клавдия не уехала домой. Она решила остаться, заменив другую горничную, словно ожидая развязки этой истории. И в этот момент позвонил Гюстав. Он сообщил, что уезжает на юг и собирается там поселиться. Клавдия окончательно вышла из себя.

— Ты уезжаешь с этой молодой стервой, с которой я видела тебя в метро?! — закричала она, чувствуя, как начинает задыхаться от волнения.

— Это уже мое дело, — холодно ответил Гюстав, — ты стала слишком ревнивой и злой. Я не твоя вещь, которой ты можешь распоряжаться, даже если я живу у тебя в доме.

— Негодяй! — крикнула она, но он уже отключился.

Она еще несколько раз пыталась ему дозвониться, но он отключил телефон. Невозможность выяснить с ним отношения окончательно взбесила ее. И в этот момент ее попросили принести в номер Аракеляна крем для бритья. Она поднялась наверх привычно, по запасной лестнице, откуда обычно и приходили горничные. И увидела через приоткрытую дверь, как графиня целуется с уже другим азиатом, своим телохранителем. Это зрелище окончательно вывело из себя Клавдию. Ирина стояла в прозрачном платье, сквозь которое было видно ее нижнее белье. Телохранитель обхватил женщину двумя руками за ягодицы и приподнял к себе. Она обхватила его двумя ногами. Оба ничего не услышали.