Эскорт для чудовища

Он подходит к обеденному столу и отодвигает стул, садясь на него так, чтобы держать Майю в поле зрения.

— Случилось то, чего она заслужила, — произносит он спокойно, — я передал все доказательства полиции. Они подняли дело, и ей предъявили обвинение в убийстве. Ее отец об этом узнал и запретил объявляться дома, лишив содержания. Потом подтянулся ее бывший парень, от которого она беременна, и теперь ее полощут по всем каналам.

Он внезапно хмыкает, сделав паузу.

— Меня тоже, правда.

— Но она беременная, — растерянно произношу я, — так можно и до выкидыша довести.

— Саша, — Смоленский поднимает на меня свои темные глаза, — ты зря ее жалеешь. Я дружил с ней очень долго, и в последние годы она начала превращаться в копию моего отца. Только потому что она девушка, Дарина умела притворяться в нужные моменты хорошей. Поэтому вряд ли она будет сильно нервничать. Уверен, что она уже нервно ищет выход из ситуации.

Сбоку раздается глухое «бум». Мы синхронно поворачиваемся, глядя на поднимающуюся вверх пыль от муки, которую Майя опрокинула.

— Ой, — произносит малышка, — я нечаянно!

— Ничего страшного, — успокаивает ее Кирилл, — я сейчас позову кого-нибудь, чтобы убрали.

Мой вздох, который вырывается в этот момент, слышно, наверное, на весь дом. Смоленский точно ее испортит. Я и мама заставляли Майю участвовать в уборке, чтобы приучить к труду.

Но это я скажу ему после.

Пока он должен наслаждаться временем с дочерью.

* * *

Вечером я едва укладываю Майю, потому что она никак не может заснуть на новом месте. Оставив рядом с ее кроваткой видеоняню, я ухожу в другую комнату в душ, чтобы не шуметь и не будить малышку.

Когда я выхожу, вся расслабленная после горячей воды, повязав на тело лишь одно полотенце, то влетаю на пороге в Кирилла, который тут же меня ловит за талию.

— Прости, — произношу я, а он наклоняется и слизывает капельку воды у меня с плеча. От этого мне кажется, что душ был не таким уж и горячим, потому что температура моего тела резко подскакивает от такого прикосновения.

— Прощаю, — он берет меня на руки и тут же опускает на кровать, нависнув сверху.

— Так, Смоленский, я хотела с тобой для начала поговорить… — начинаю я, испугавшись, что он сейчас перейдет к той самой проверке, о которой мы говорили днем, но он молча стягивает с меня полотенце, отбрасывая его в сторону и я округляю глаза.

— Когда ты перестанешь называть меня Смоленским, Саша? — хрипло произносит он, снимая с себя футболку, а я отползаю подальше. «Нам надо поговорить. Нам надо поговорить» — повторяю про себя я, чтобы не поддаться искушению. Но он хватает меня за лодыжку и возвращает обратно. Чертов кролик! Только одно на уме!

— Когда ты меня выслушаешь, перестану! Я… мм, — бессвязно мычу я, когда он затыкает меня поцелуем. Тело полностью капитулирует, расслабляясь из-за уверенных движений языка и губ, и я вздыхаю, отвечая на поцелуй и прикасаясь к обнаженному телу Кирилла. Ладно. Поговорить мы можем потом. И впрямь, вдруг Майя проснется, а мы так и не… насладились сегодня друг другом. Сейчас самый спокойный час.

Трогая его тело, которое все еще вызывает у меня приступ бешеного сердцебиения и восхищения, и целуя друг друга, я в какой-то момент понимаю, что сегодня все идет иначе. Судя по его настойчивости и по тому, насколько мы обнажены, Кирилл не собирается идти за защитой.

— Постой-ка, — шепчу я сбивчиво, прерываясь. Он смотрит на меня вопросительно. Его взгляд горит, и я меньше всего хочу сейчас останавливаться, но… — ты серьезно решил на практике проверить, могу ли я иметь детей?

— Ты против? — его безапелляционный вопрос, как огненный хлыст, бьющий по моей коже. Я краснею, представляя, как все это будет, — Если ты против, то, конечно, я не буду этого делать.

Я закусываю в ответ губу.

Конечно, это было бы рано… но ведь все равно ничего не выйдет.

— Боюсь, ты расстроишься от результата, Кирилл.

— Вряд ли ты вообще можешь меня расстроить, Саша. Прекрати об этом думать и просто будь со мной.

Я закрываю глаза, поддаваясь его поцелуям.

Ладно. Пусть. Я переживу, если однажды это станет каким-то камнем преткновения. Но не переживу, если сейчас лишусь его прикосновений, поцелуев и моментов нашей близости.

Эпилог

Четыре месяца спустя

— Хочу еще туда, — тянет меня Майя в сторону, а я устало тащусь за ней. В мои мешки под глазами, появившиеся после бессонных часов в самолете и в отеле, потому что у Майи сбился режим, можно песок насыпать. Но Майя полна энергии и радостно таскает меня по французскому Диснейленду.

Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Где Кирилл? Он отошел купить нам напитки, но сейчас я его не вижу.

— Пойдем! Пойдем, Саша!

— Погоди, малыш. Я не могу найти…

— Папу? — заканчивает за меня Майя, а я аж подпрыгиваю. Смоленский!!! Где ты шляешься, когда тут такое событие происходит?! Ребенок назвал тебя впервые папой!

— Ага, — дрожащим голосом говорю я, — папу.

Месяц вредных криков, когда она оставалась со Смоленским, косых взглядов, когда тот обнимал меня ненароком, истерик и плаксивых признаний вечером «хочу домой, не жить с дядей», еще пару месяцев холодной войны — и вот, свершилось. Теперь Смоленский стал папой.

— Тогда надо подождать, — подводит итог Майя, — ты садись туда, — она тыкает на лавочку, — а я поищу.

— Кого? — раздается позади голос Кирилла и я оборачиваюсь. Он стоит с картонными стаканчиками в руках. Один передает мне, другой — Майе. Я с облегчением отпиваю из трубочки прохладную газировку и произношу:

— Мы тебя потеряли. Все, теперь твоя очередь ее водить, а я отдохну, — я сажусь на лавочку, чувствуя, как тянет живот от долгой ходьбы. Скорее всего, завтра придут эти дни. Или же все дело в операции. После нее месячные стали идти как-то иначе.

Кирилл заставил меня сходить к врачу. В отличии от хмурой тетки в государственной поликлинике, добродушная женщина внимательно изучила мои анализы и прошлые записи. После отправила на полное обследование. И потом только прозвучал обнадеживающий вердикт: говорить о полном бесплодии рано, будем лечиться.

Я все равно не верила.

Я просто уже привыкла даже не надеяться подержать на руках своего ребенка. Я не считала, что стану одной из тех женщин, кому удастся вылечиться. Миллионы женщин годами пытаются забеременеть, ходят по врачам, делают ЭКО… я думала, что меня ждет такая же судьба.