«Если», 2002 № 05
Шрифт:
— А ты как думала? Четыре орофы!
— Что ж, неплохо для тебя, — признала она сквозь зубы, сгорая от черной зависти.
— Ох, прекрати это, Эррис! На моем месте ты бы только и делала, что хвасталась!
— Орофу нетрудно убить в это время года, — как бы между прочим пробормотала она. — Птицы так тяжелеют, что просто не могут летать. А что ты с ними делала, Генрет? Набрасывала свое пальто на тех, что ковыляли в снегу вокруг тебя?
Я не стала отвечать на это оскорбление, но улыбнулась улыбкой превосходства, которая взбесила сестру. И ушла, чтобы ощипать добычу, оставив Эррис злиться у огня. Ощипывая птицу, я с
Говорят, лет сто или двести назад несколько экспедиций отправились к маленькой холодной планете, отсутствующей на галактической карте. Но никому не известно, что с ними произошло и долетели ли они вообще до Снежного Мира. То были времена экспансии в глубь Ядра, когда множество мелких суденышек в поисках старых легенд отважно бороздили просторы космического океана. Теперь такие экспедиции случаются нечасто и, уж конечно, готовятся неизмеримо тщательней. Самое первоклассное оборудование — это да, но плюс огромное количество бюрократических препон. Поиск затерявшихся колоний Земли всегда был овеян романтикой, но госчиновники из отделов по выдаче космовиз в любой из планетарных систем не славятся ни поэтичностью, ни особым человеколюбием.
Нам разрешили работать на Снежном Мире не более месяца. Мы получили санкции на предварительное обследование планеты и первый контакт с потомками колонистов, буде они обнаружатся. После чего нам следовало вернуться в миры Демесны, дабы представить свои соображения о дальнейшей работе на Снежном Мире вкупе с мотивированной заявкой на исследовательский грант.
Задачи нашей экспедиции представлялись мне довольно сложными. Особенно если учесть, что я был единственным антропологом на борту корабля. Всех прочих членов научной команды интересовали преимущественно образцы почвы и геологические формации, а если дело доходило до жизненных форм, то никак не выше плесени. Все они были типичными узколобыми представителями академических кругов.
Что до меня, то я с отличием закончил антропологическую стажировку, и на Снежном Мире мне предстояло наконец провести самостоятельное исследование. Увы, я постоянно чувствовал, что команда не принимает меня всерьез. Проблема состояла даже не в том, что у каждого свой собственный предмет исследования, мы попросту разговаривали на разных языках. В конце концов, все они имели дело с обычным миром, материальным и эмпирическим, в то время как я оперировал фундаментальными постулатами социальных взаимодействий.
— И на каких конкретных предпосылках базируется твоя наука? — скептически вопросил Валь Реттино. — Что принципы квантовой физики приложимы к человеческому обществу? Что ты способен изменить происходящее, то есть социальную ситуацию, только потому, что НАБЛЮДАЕШЬ, не принимая в ней реального участия? На мой взгляд, получается вроде того античного эксперимента, где необходимо заглянуть в коробку, чтобы узнать, подохла твоя кошка или еще нет. Я слышал, эта новая дисциплина считается маргинальной, не так ли? Что она основана, в сущности, на вере, замаскированной ложным применением классических принципов квантового мира?
Но я уже привык к подобным выпадам и научился скрывать свое раздражение под щитом объективности. Реттино развлекался, пытаясь поддеть меня, но я высокомерно произнес:
— Приятно, что вы правильно поняли азы моей науки, Валь.
Мы, антропологи, действительно утверждаем, что акт наблюдения уже сам по себе воздействует на социальный контекст. И в особенности, если его осуществляет тренированный наблюдатель… Вроде меня. Вот почему необходимо соблюдать большую осторожность в исследованиях такого рода, каким я намереваюсь заниматься на Снежном Мире.Тут я мог бы добавить, что по той же причине предпочитаю ограничить общение с коллегами по экспедиции. Но подумал, что Реттино наверняка обидится, и ничего не сказал.
Поэтому, когда я впервые спустился на планету в маленьком посадочном модуле, а навигационные системы нашего корабля, крутящегося на полярной орбите, внезапно вышли из строя, я воспринял это скорее как нежданный подарок судьбы, чем проклятие.
— Реттино говорит, что справится за неделю, — утешающим голосом сообщила мне по дальней связи Эллен Энг. Ее длинное чопорное лицо на экранчике окутывала вуаль беспорядочных статических разрядов, отчего она ужасно походила на монахиню среди звезд.
— А Валь действительно может все починить? — спросил я просто так, ничуть не беспокоясь.
— На самом деле это несложно, — сказала Эллен. — Но работа кропотливая и займет много времени. Реттино говорит, что нет повода для беспокойства. Сиди и жди, это все, что от тебя требуется.
(Сейчас, в один из редких моментов восстановления, я перечитал эти слова в своем полевом дневнике и вижу их горькую иронию. Эллен и Реттино меня не обманули. Починить навигационные системы оказалось несложно, хотя потребовалось куда больше времени, чем они полагали. Но я уже не думаю, что кто-то выдернет меня с планеты.)
Эррис стала невыносимой. Она повсюду выискивала и находила предзнаменования, подтверждающие, что ее возлюбленный должен вернуться: в тенях на снегу, в небесном прочерке падающей звезды, в искрах, которые разлетались от пылающего в камине морского угля. Наконец Митра, наша сатарач, вышла из себя и велела ей прекратить эти глупые выдумки.
— Если ты увидишь истинное предзнаменование, Эррис, то сразу его узнаешь.
— Истинное? — закричала моя сестра. — А какие они бывают, истинные предзнаменования? — Она вцепилась в подлокотники кресла с такой силой, что прорвала ногтями плотную материю.
Сатарач неодобрительно поцокала и покачала головой.
— Это может быть особый знак в воздухе или кровавое пятно на притолоке. Возможно, это духи или призраки, они обычно присасываются к неприятностям, как речные пиявки. И будь так добра, Эррис, последи за своими руками! Разве тебе приходилось видеть, чтобы Ген-рет охала, рыдала и суетилась из-за какого-то бестолкового молодого мужчины? Почему ты не ведешь себя достойно, как это делает твоя сестра? Не понимаю, как двое из одного помета могут быть такими непохожими!
— Потому что у Генрет сердце из зимнего камня. Вот как! — злобно крикнула сестра, выбегая из комнаты. Я и сатарач кивнули друг другу и согласились, что Эррис переносит все это слишком тяжело.
Но через день, как ни странно, истинное предзнаменование и вправду объявилось. В форме призрака, которого я увидела на охотничьей тропе.
Я НАШЕЛ ИХ!!! Такую запись я сделал в вахтенном журнале модуля, но правильнее будет сказать, что одна из них наткнулась на меня.