«Если», 2002 № 05

Ситуация, конечно, выглядела довольно нелепо, так как я поселился здесь уже два месяца назад и до сих почти ни с кем не перекинулся словечком. Я был сам по себе, а соседи сами по себе, и вряд ли эти люди желали иметь что-нибудь общее с механическим человеком. Однако теперь я нуждался в их помощи. У кого-то — может быть, даже в этом самом доме — спрятан мой мозг.

Мужчина, который открыл дверь, был уже не молод, вероятно, пенсионер. Он подозрительно смерил меня взглядом с головы до ног.

— Не беспокойтесь, — поспешно проговорил я. — У меня нет намерения что-нибудь продать. Просто хотел представиться и спросить у вас кое о чем.

Мужчина ничего не ответил, продолжая глазеть на меня. Дверь осталась полуоткрытой, он не захлопнул ее перед моим носом, но и войти не пригласил.

— У меня случилась неприятность пару дней назад, — сказал я. — Кто-то вломился в мой дом и унес одну вещь, которая мне очень дорога.

Он начал закрывать дверь, недовольно бормоча:

— Не знаю, ничего не слышал об этом.

— Подождите! — вскричал я, и он снова уставился на меня сквозь узенькую щель. — Я вас ни в чем не обвиняю. Наверное, это сделал какой-то соседский мальчишка, и я хочу вернуть эту вещь. Скажите, вы не видели в округе ничего подозрительного?

— Нет. — Он захлопнул дверь, прежде чем я успел что-либо сказать, и задвинул тяжелый засов.

Нечто похожее повторялось почти в каждом доме, куда я заходил. Правда, одна старенькая леди (ее дом на другой стороне улицы, наискосок от моего) любезно пригласила меня на чашку чая. Казалось, ей вовсе невдомек, что я механический человек и не могу вливать в себя жидкости. А может, она прекрасно все знала, но ей был нужен кто-нибудь, с кем можно поговорить. Мне стало жаль старушку, но мой мозг находился в чужих руках, и сейчас у меня не было ни времени, ни желания вести приятные беседы. Но я сделал себе мысленную заметку навестить ее в ближайшее время, если останусь жив.

Там, где мне открывали двери, я пытался углядеть следы пребывания моих главных подозреваемых — подростков мужского пола. Слишком громкая музыка, спортивное снаряжение, грязная футболка, валяющаяся на полу, и тому подобные признаки. Два дома я в итоге взял на заметку, чтобы за ними понаблюдать. Но очень много дверей не открылось передо мной, даже если за дверью кто-то был, как я слышал.

Ранним утром следующего дня я наконец увидел, кто подбрасывает на мою лужайку доморощенные букеты.

— Привет! — воскликнул я, поспешно выбегая из дома. — Постой-ка, парень, я хочу с тобой поговорить.

Это был подросток лет шестнадцати, но не тот, что украл мою мозговую коробку. Тот, как мне было известно, в данный момент с азартом занимался поголовным уничтожением монахов тибетского монастыря.

Парень вздрогнул, когда я его окликнул, чуть замешкался, но потом развернулся и бегом помчался прочь по улице. Мое механическое тело даст сто очков вперед любому биологическому, поэтому я быстро нагнал его и побежал бок о бок.

— Эй, приятель, остановись! Пожалуйста! Мне просто надо с тобой поговорить.

Он молча домчался до перекрестка, резко свернул за угол и наддал ходу, но через минуту или две явно начал уставать. Было совершенно очевидно, что перегнать меня ему не удастся.

— Пожалуйста, остановись! — крикнул я ему в спину. — Я ничего тебе не сделаю. Обещаю.

Подросток замедлил темп и наконец остановился. Задыхаясь, он согнулся в поясе и обхватил руками колени.

— Привет, — сказал я еще раз. — Это перед моим домом та лужайка, где ты все время оставляешь цветы. Могу я спросить, если ты не слишком возражаешь, что это значит?

Он все еще не мог отдышаться и жадно глотал воздух.

— Вы… один из этих… да? Одушевленный робот… верно?

— Совершенно верно, — согласился я. — Надеюсь, это тебя не беспокоит? Я знаю, что многие нас не любят. Но на самом деле я такой же обыкновенный человек, как и ты.

— Вы бегаете… слишком классно.

— Хочешь, пойдем ко мне в дом? Думаю, я найду для тебя что-нибудь попить.

Он выпрямился и окинул меня странным взглядом. Должно быть, прежде ему не приходилось общаться с механическими людьми.

— А что вы здесь делаете?

— Сейчас? Разговариваю с тобой.

— Нет, вообще. В этом доме. Разве такому, как вы, нужен дом?

— Каждому надо где-то жить, — сказал я, пожимая плечами.

— Но вы… Ведь вы на самом деле неживой.

— Я такой же живой, как и ты, только немного по-другому. Меня зовут Ричард, — сказал я, протягивая руку.

— Крис. Э-э… рад познакомиться. — Он прикоснулся к моей ладони, быстро встряхнул ее и отдернул руку. Наверное, его шокировал тот факт, что на ощупь моя ладонь совсем не теплая.

— Пойдем со мной, Крис, — сказал я, поворачивая назад к своему дому. — Мне хотелось бы прояснить эту интересную историю с цветами. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой, ты приносишь новый букет.

— Тут нет ничего такого, — пробормотал он, следуя за мной в двух шагах позади. — Это вроде как… поминовение. Что я ее не забыл.

— О ком ты говоришь, Крис?

— О Лоре. Она была моей девушкой. И жила в этом доме… до вас.

— Что с ней случилось?

— Кто-то… убил ее. Изнасиловал, а потом застрелил. Прямо здесь, в вашем доме. Мать Лоры была на работе, так что он спокойно проник в дом и… Про это писали во всех газетах.

Крис слишком сильно разволновался, поэтому я замедлил шаг и положил руку ему на плечо. Мне было странно чувствовать под рукой живую плоть и кровь, так давно я… ну ладно. Крис меня не оттолкнул. Теперь, когда он рассказал об убийстве, я вспомнил кричащие заголовки в газетах. Лора Коннели, так ее звали. Всего лишь четырнадцать лет и застрелена из 9-миллиметрового пистолета в собственном доме. Этот страшный случай несколько недель не сходил с газетных полос в Чарлотте и ее окрестностях. Однако никого не арестовали, поскольку полиция не сумела ткнуть пальцем даже в самого завалящего подозреваемого.

Да, мне было известно об этом преступлении, но никогда не приходило в голову связать его со своим приобретением в Чарлотте. Неудивительно, что дом так долго не могли продать. И наконец отдали мне по дешевке. Люди обычно не желают жить в домах, где произошло убийство, и уж тем более столь отвратительное.

— Извини, я этого не знал. Искренне сожалею.

Крис ничего не ответил, и мы дошли до дома в глубокой задумчивости.

— Зайдешь? — спросил я, когда мы остановились перед дверью. — По-моему, у меня есть две баночки содовой, но льда я не держу, ты уж прости.