«Если», 2003 № 03

— Каких же? — Смит вынужден был наклониться ближе, поскольку миссис Смит понизила голос и теперь говорила почти шепотом. Повариха, в свою очередь, придвинулась к нему вместе со своим складным стульчиком и указала чубуком трубки куда-то на северо-запад.

— Примерно через неделю пути ты увидишь ее вершину над горизонтом, — сказала она. — Это высокая, черная, как сажа, гора, похожая на зуб акулы. Там его крепость, его твердыня, из которой Владыке виден каждый уголок, каждая пядь Большого Леса. Когда мы будем проезжать мимо, он заметит нас — это уж как пить дать, хотя для него мы просто букашки. Именно поэтому можно надеяться, что Владыке не захочется Спускаться со своей огромной горы, чтобы познакомиться с нами поближе.

Я не знаю, сколько времени он уже живет на этой одинокой вершине. Пару-то поколений уж точно — о нем знала еще моя бабка. Говорят, раньше Владыка был наемником, но ему несомненно открыта какая-то могучая магия. Говорят, Владыка может повелевать целыми армиями ужасных демонов, а в каждом крупном городе у него есть свои соглядатаи и шпионы. Не брезгует он и услугами наемных убийц. К счастью, в последнее время Владыка лишь время от времени развлекается тем, что нападает на караваны и грабит путников, но не забыты времена, когда единственным объектом его опустошительных и кровавых набегов были они… — и она указала на палатку йендри.

— Почему? — рискнула спросить Бернбрайт.

— Понятия не имею. — Миссис Смит некоторое время молчала, раскуривая потухшую трубку. — В их крошечных, затерянных в лесу деревнях совершенно нечем поживиться — это всем известно. Мне кажется, у Владыки Черной Горы были с нашими зеленушками какие-то личные счеты. Вам известно, что йендри когда-то были рабами? Нет, не нашими — это, пожалуй, единственное, в чем они не могут нас упрекнуть. Это было очень давно, йендри тогда жили не здесь, и поработил их какой-то другой народ. В конце концов, зеленушки — кто бы мог подумать! — подняли восстание и сумели освободиться. Восстание началось с появлением на свет какого-то особенного младенца, рождение которого давно предсказывали их лесные пророки. Один из этих пророков и привел йендри сюда, причем дорогу ему указывал тот самый чудесный ребенок. Говорят, это была девочка, и весь путь — на протяжении, наверное, сотен и сотен миль — вождь йендри нес ее на руках. Когда девочка выросла, она стала Святой лесного народа. По слухам, она умеет исцелять больных, воскрешать мертвых, к тому же она, разумеется, самая красивая женщина в мире… Неужели ты и о ней ничего не слыхал?

Смит покачал головой.

— Ну, не важно. Главное, что йендри поселились в наших лесах и стали жить припеваючи. Единственным, что им по-прежнему мешало, были регулярные набеги Владыки Черной Горы и его слуг, которые разоряли деревни зеленушек чуть ли не каждую неделю. А в конце концов, представьте себе, Владыка сумел захватить саму Святую!.. Впрочем, — тут же добавила миссис Смит, — мне приходилось слышать, будто она сама предложила себя, только бы Владыка Черной Горы перестал опустошать леса. Как бы там ни было, это случилось: предводительница лесного народа переселилась на Черную Гору, и хотя ей не удалось склонить Владыку к добродетельной жизни, он, по крайней мере, перестал сжигать шалаши зеленушек вместе с жителями. — Миссис Смит глубоко затянулась душистым дымом из трубки. — Йендри, впрочем, не приняли этой жертвы. Вместо того чтобы испытывать благодарность, они пришли в ярость — особенно когда их Святая произвела на свет одного за другим целый выводок весьма странных детей.

— Дети у демона и Святой?! — Смит немного подумал. — Это действительно, гм-м… забавно.

— Только не для йендри, — уверила его миссис Смит.

— Знаете что, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом? — взмолилась Бернбрайт, которая уже некоторое время боязливо озиралась.

Впрочем, дальнейший разговор увял сам собой. Огонь залили водой, и путешественники отправились спать — все, за исключением младенца Смитов, который орал еще целый час.

Следующий день прошел так же, как первый. Несколько бесконечных часов караван двигался по пустынным полям, и как ни вглядывался Смит вдаль, он не видел над горизонтом зловещей Черной Горы. То же было и на следующий день. Ребенок Смитов кричал, йендри ни с кем не заговаривал, Паррадан Смит никого не прикончил, а лорд Эрменвир не умер, хотя об этом можно было судить только по пурпурным клубам дыма, выбивавшимся из щели между занавесками паланкина и летевшим по ветру позади каравана.

— Мама! — завопил во все горло один из мальчуганов Смитов, указывая куда-то назад. — Гляди! Драконы!..

Был пятый день путешествия, острота ощущений притупилась, и дети уже давно изнывали от скуки.

— Не говори глупости! — устало сказала мать, перекладывая с плеча на плечо визжащего младенца.

— Это не глупости! Они летят за нами! Смотрите, смотрите скорее!..

На этот призыв никто не откликнулся, за исключением Смйта, который нехотя повернул голову. К его огромному удивлению, на расстоянии примерно полутора-двух миль позади каравана появились в небе пять или шесть темных точек. Смит повернулся на своем ларе и, упершись ногами в борт повозки, прикрыл глаза ладонью, чтобы взглянуть на это диво получше.

— Драконы всех съедят! — хором завопили младшие Смиты. — Они разорвут нас в мелкие клочья и сожрут вместе с одеждой!

— Драконы ничего вам не сделают, — вскричал Смит. — И вообще — я не думаю, что это…

— Господин из черной палатки сказал, что драконы питаются маленькими детьми, — возразил старший мальчик Смитов. — Когда леди в белом пошла обедать, я заглянул к нему, чтобы посмотреть, правда ли он настоящий вампир, как говорила Бернбрайт. Господин сказал, что в детстве он много шумел и не слушался старших, и за это его укусил дракон. Из-за этого господин из черной палатки на всю жизнь остался полудохлым, но ему еще повезло, потому что большинство драконов очень не любят, когда кричат или плачут. Он сказал: драконы глотают маленьких детей, как жуков. Как только они заслышат, что кто-то плачет день и ночь или дерется, они спускаются с неба на своих огромных крыльях и…

— Хватит, Уолкин! — вмешался отец мальчугана.

— Я же запретила тебе беспокоить больного господина! — рассердилась мать.

— Это все неправда! — крикнул Смит, мысленно проклиная лорда Эрменвира с его идиотскими выдумками. — Драконы никого не едят, сынок, совсем никого. Для этого они слишком маленькие. Я их видел — они не больше моей руки. Целыми днями они летают над водой и ловят рыбу или строят гнезда в расщелинах высоких скал. Люди ловят драконов и делают из их крыльев зонтики. И вообще, — добавил он, вглядевшись повнимательнее, — никакие это не драконы. Это летатели. — И он показал на крылатые фигуры, которые за это время заметно приблизились.

— Видишь, Уолкин? Они совершенно безопасны, — сказал мальчику отец.

— Это просто люди с пристегнутыми крыльями, — объяснил Смит.

— Их делают из шелка или из любой другой легкой и прочной ткани. Иногда летатели разносят срочные письма…

— А еще у них есть свои клубы летунов, где они проводят соревнования… — подхватил Смит-старший. — Не боитесь.

— Конечно, бояться тут нечего, — поддакнул Смит. — Давайте им помашем.

Дети неуверенно замахали руками.

— Глядите, — пискнула до сих пор молчавшая дочь Смитов. — У них такие же самострелы, как у вас, господин караван-мастер!

— Что-что?.. — переспросил Смит.

В следующую секунду в его левое бедро вонзилась оперенная стрела.

Приблизившись на расстояние выстрела, летатели без всякого предупреждения осыпали караван стрелами. После непродолжительного смятения пассажиры тоже схватились за оружие. Смит палил из обоих самострелов, проклиная свою беспечность, которая позволила врагам подлететь так близко. Краем глаза он заметил Паррадана Смита, который стоял в кузове своей повозки и, оскалившись, посылал в летателей стрелу за стрелой из своего многозарядного самострела, магазин которого казался поистине неистощимым. Балншик, высунувшись из паланкина, тоже стреляла в летателей из очень тяжелого охотничьего арбалета с ножным взводом.

Первый летатель круто отвернул в сторону, второпях сбросив рядом с дорогой какой-то предмет, но спастись ему не удалось. Под треск разрываемой ткани и лопающихся ремней он рухнул на землю. Оставшиеся пятеро сделали над караваном два круга, потом поднялись выше и помчались на восток, отчаянно работая крыльями. Через пару минут они уже скрылись из виду. Сброшенный первым летателем предмет некоторое время дымил и чадил, потом чихнул и взорвался, разбрасывая во все стороны горящую жидкость. На счастье, к моменту взрыва все повозки успели миновать опасное место.