«Если», 2003 № 04

— А теперь вообразите себе существо со сверхчеловеческой силой и интеллектом, превышающим постчеловеческий. В нашей среде обитания ему пришлось бы туго. С точки зрения эволюции, такое создание выглядело бы тупиковой ветвью. Как тогда ему обрести самоосознание, как выразить себя, как понять, на что оно способно, а на что нет?

— И какое отношение это имеет к вам?

— Я хотел испытать себя, попробовать, что я могу в среде, которая не подстроена под мои сильные стороны и не потакает моим слабостям. Я хотел узнать, что я есть в естественном состоянии.

— Здесь вы естественного состояния не найдете. Мы живем в век посткатастрофы.

— Правда, — согласился он. — Естественное состояние утеряно, разбито, будто яичная скорлупа. Даже если… когда… нам наконец удастся восстановить его, собрать все осколки и склеить их воедино, оно все равно не станет естественным, а будет лишь тем, что мы сами решили поддерживать и сохранять как искусственный сад. Это будет лишь продолжение нашей культуры.

— Природа мертва, — сказала Джудит; эту идею она подхватила у других внепланетников.

Его зубы блеснули в улыбке — от радости, что она так быстро все схватывает.

— Вот именно. Даже в космосе экстремальные условия во время перелетов или освоения планет смягчены под действием наших же технологий. Думается, природа как таковая может существовать только там, куда пока не проникла наша всепожирающая культура. И все же… Здесь на Земле, в регионах, где воспрещено все, кроме простейших технологий, еще возможно страдать от боли или даже умереть… Ближе к аутентичному состоянию нам не подойти. — Он похлопал по траве возле себя. — Прошлое здесь можно потрогать руками, столетие за столетием, и можно ощутить силу земли. — Его руки непроизвольно взметнулись. «Это все так трудно, — сказали они. — Язык слов такой неуклюжий». — Боюсь, я не сумел точно выразить свои мысли.

Тут он, извинясь, улыбнулся, и Джудит увидела, насколько он устал, но все же не смогла удержаться от вопроса:

— Каково это, думать, как вы?

Этот вопрос она задавала множество раз, многим внепланетникам. И получила на него множество ответов, каждый из которых не походил на другой.

Лицо собеседника застыло.

— Лучше всего по этому поводу высказался Лао-це, — наконец ответил он. — «Путь, который можно назвать, не есть истинный путь. Имя, которое можно произнести, не есть вечное имя». Высшая мысль невыразима: мистерия, какую можно пережить, но нельзя объяснить.

Его руки и плечи передернулись странным жестом: этакое эволюционировавшее пожатие плечами. Его усталость можно было потрогать руками.

— Вам нужно отдохнуть, — сказала она, вставая. — Давайте я помогу вам добраться до палатки.

— Дорогая Джудит. И что бы я без вас делал?

В сумерках никто не заметил, как она зарделась.

К следующему закату выяснилось, что карты Джудит, пусть и были обновлены недавно, неточны. Речка с неправдоподобным названием Скукль сменила русло, оставив по себе болота, которые топографические утилиты в ее бинокле не могли отличить от твердой почвы. Две ночи экспедиция пробивалась на юг, столько раз отклоняясь к западу и возвращаясь на прежний курс, что, не окажись навигационных спутников, Джудит давно бы сбилась с дороги.

Потом зарядили дожди.

Выбора не было: внепланетника пришлось оставить. Ни он, ни Гарри Работай-до-Смерти в таких условиях передвигаться не могли. Джудит решила, что присматривать за ними будут Мария и Лиза. Она, как могла, «накачала» их, отдала запасной бинокль. После того как дождь прекратится, они должны собрать лагерь и догнать ее и метисов.

— Почему ты обращаешься с нами, как с собаками? — спросил метис, когда они снова тронулись в путь. Вода струями стекала с его пончо.

— Потому что вы не лучше собак.

Он выкатил грудь.

— Я большой и красивый. У меня хорошие мускулы. Я могу тебе дать много удовольствия.

Его товарищ делал вид, будто не слушает. Но Джудит было очевидно, что мужчины поспорили, можно ли ее соблазнить.

— Сомневаюсь.

Он оскорбленно ударил себя в грудь, и во все стороны полетели капли.

— Я такой же, как твои канадцы, ничуть не хуже!

— Да, — согласилась она, — к сожалению, это правда.

Когда дождь наконец перестал, Джудит только-только поднялась на небольшой холм, который топографические утилиты идентифицировали как один из отрогов гор Уэлш. Перед ней раскинулась панорама поросших травой и кустарником развалин двадцать первого века. Нечего утруждаться, запрашивая название города. По опыту все заброшенные города походили один на другой.

— Десять минут, — сказала она, и метисы побросали рюкзаки.

Лениво Джудит надела очки-бинокль, чтобы удостовериться, что Лиза и Мария, как было приказано, сворачивают лагерь.

И взвыла от ярости.

Оставленные Джудит очки-бинокль висели без дела на шесте одной из палаток. Хотя женщины этого не знали, запасной бинокль был завязан на основной, и через него Джудит могла следить за их действиями. Своих очков Джудит не снимала до самого лагеря.

Когда она явилась, подруги сидели у изотермического посоха, вокруг валялись обертки продовольствия и опиатов. Гарри Работай-До-Смерти лежал на земле возле женщин, его лицо с дурацкой ухмылкой смотрело в небеса. Мертв.

За пределами круга, лишь отчасти видимый в бинокль лежал внепланетник, все еще привязанный ремнями к носилкам. Похохатывая, он распевал во все горло. На наркотики женщины не поскупились.

— Слабак, — бросила внепланетнику Дитя-Презрения. — Даже не знаю, почему ты не захлебнулся под дождем. Вот оставлю тебя здесь, пока не умрешь, а потом помочусь на твой труп.

— Не стану я ждать его смерти, — задиристо объявила Победа-Воли. Она попыталась встать, но не смогла. — Через ми… через минутку!

Раскаты хохота замерли, когда в круг шагнула Джудит. Споткнувшись, остановились у нее за спиной метисы и застыли, неуверенно переводя взгляд с Джудит на женщин. Пусть тупые и недалекие, они тоже были поражены увиденным.

Наклонившись над внепланетником, Джудит отвесила ему звонкую пощечину. Тот, вздрогнув, недоуменно уставился на пластырь, который она ткнула ему прямо в лицо.

— Это детоксикатор. Он выведет из вашего организма наркотики. К несчастью, есть и побочный эффект: детоксикатор подавляет выброс эндорфина. Боюсь, будет больно.

Налепив пластырь ему на руку, она бросила метисам:

— Несите его по просеке. Я вас нагоню.

Те повиновались. Внепланетник коротко вскрикнул, когда начал действовать детоксикатор, потом снова умолк. Джудит повернулась к женщинам:

— Вы не сделали ничего из того, что я велела.

Она подняла анкх.

— А что сделала для нас ты? — гневно сжала кулаки Дитя-Презрения. — Ты выдавала нам половинную пайку, лишь бы твой любимчик ел досыта. Загнала нас до смерти. Таскай его повсюду! Ты думаешь, я дура? Я ведь не дура. Я знаю, чего тебе от него надо.