«Если», 2003 № 04
Шрифт:
— Уволю разгильдяев, — выдавил он, сотрясаясь от смеха, — всех уволю…
Посетитель улыбнулся шире. Теперь он оценивал свои шансы как фифти-фифти.
— Покажите, покажите! — сотрясался господин Прохазка, протягивая за документом короткую розовую лапку. — Ваш? Точно ваш? Ха-ха. Свистунов Арсений Ефимович, дворянин, так? Это вы? Сделайте одолжение, приложите палец вон туда, порядок есть порядок… Пф-фф-хе-хе… Так вы грибник? С каким стажем? А скажите, гриб-баран в здешних лесах вам не попадался? Южнее? Да я сам знаю, что он к сбору запрещен, это я так, из чистого любопытства… А трюфели? Вы собираете трюфели? С поисковиком? Какой модели? Ну, это вы зря. Я вам вот что скажу: лучше хорошо натасканной свиньи для сбора трюфелей еще ничего не придумано, перед ее нюхом любая техника блекнет. У меня приятель
Едва успевая отвечать на вопросы, поддакивая и улыбаясь в нужных местах, посетитель приложил большой палец к настольному идентификатору личности. Последовало сканирование папиллярной сетки, затем легкое поскребывание известило о том, что несколько клеток эпителия были взяты на ДНК-анализ. Несколько секунд ожидания, короткий писк прибора — и господин Прохазка, не прервав разговора на любимую тему, вперился взглядом в идентификационные данные. Все было правильно: Арсений Ефимович Свистунов, тридцати одного года, потомственный дворянин, коллежский секретарь, не судим, в розыске не числится, в особых списках не состоит, в настоящее время находится в отпуске без сохранения содержания.
— Так чем я могу быть полезен? — вопросил господин Прохазка, временно исчерпав грибную тему.
— Прошу помочь. — Когда-то посетитель мямлил перед должностными лицами и злился на себя за робость; теперь он говорил бодро и напористо — сказывалась практика. — Мне необходимо подтвердить дворянство, причем крайне желательно сделать это в ближайшие пять лет.
Господин Прохазка зевнул.
— Так я и думал, — разочарованно сказал он. — Дети?
— Сын пяти лет.
— Так в чем же дело? Он болен? Ленив? Неспособен?
— Он здоров.
— И не дебил?
— Ни в малейшей степени. Он дворянин. И в этом вся проблема.
Короткая лапка старшего уполномоченного полезла чесать в затылке.
— Ничего не понимаю… Да вы садитесь, садитесь, не стойте… Объясните подробнее.
— Мой сын — незаконнорожденный, — объяснил посетитель, присев на краешек табурета. Его мать — баронесса в третьем поколении. Следовательно, он простой дворянин в первом поколении. Его дети также будут дворянами… если я не вступлю в брак с его матерью. Вся проблема в том, что я хочу это сделать.
Господин Прохазка обрадовался так, словно решил непосильную головоломку.
— Вот оно что. Ну да, конечно, при законном браке знатность передается по мужской линии. Следовательно, если вы женитесь на своей избраннице…
— То мой сын потеряет дворянство, как и его потомство, — закончил посетитель. — Ведь я наследственный дворянин во втором поколении. Во втором и последнем.
— Гм… В юридический отдел Департамента Геральдики обращаться пробовали? Дело, конечно, не верное, сомнительное и уж во всяком случае канительное, но мне известны случаи, когда…
— Обращался. Отказали наотрез.
Господин Прохазка всплеснул лапками:
— Что же я могу сделать? Не я принимал закон об эрозии знатности.
— И не я.
— Разумеется, вы бы его не приняли. А между тем с этим законом наша страна живет уже скоро триста лет, и хорошо живет. Дворянство — очень полезная опора государственной власти, и не надо позволять этой опоре загнивать на корню. Ненависть к развращенной аристократии во все времена вела к революциям. Привилегии дворянского сословия должны быть оправданы беззаветным служением отечеству, а как прикажете достичь этого? Давать дворянство исключительно по личным заслугам, начисто отменив наследование титулов? Пробовали — не вышло. Люди в своем большинстве устроены так, что желают передать свое достояние потомству, которое — заметьте — заслужило эти блага только тем, что родилось в удачной семье. Мы с вами, понятно, считаем наследование дворянства справедливым, но вот беда — мало кто из простолюдинов с нами согласен. У них свои понятия о справедливости, причем аргументированные ничуть не
хуже. Как быть, а?— Наверное, так, как уже есть, — пожал плечами посетитель. — Я вовсе не…
— Вот именно. Оставить так, как уже есть! Целесообразность как мостик между двумя полярными представлениями о справедливости! Черт с ними, с наследниками, пусть наследуют, но если есть пряник, то для блага страны должен быть и кнут. Иначе спустя несколько поколений дворянство просто-напросто выродится и перестанет быть полезным. Кнут! В наследовании имущества таким кнутом является налог на наследство, в наследовании титулов — понятие эрозии знатности. Князь, свежеудостоенный этого титула, имеет право, как вам известно, на четыре последующих поколения потомков-князей, граф — на три, барон — на два, а простой дворянин лишь на одно. Логика закона проста: если не желаешь, чтобы твои потомки растворились в море простолюдинов — старайся подтвердить дворянство примерной службой или каким-нибудь-полезным отечеству деянием. Скажем прямо — подвигом. Такая система во-первых, держит дворянство в напряжении, препятствуя процессам его естественного разложения, а во-вторых, позволяет рекрутировать в дворянское сословие наиболее талантливых и достойных простолюдинов, что идет сословию только на пользу, не говоря уже о пользе для страны. Как иначе прикажете сделать активной хотя бы часть населения?.. Ну, разумеется, среди наследственных дворян есть и бездельники, и моральные уродцы, и вообще люди недостойные, однако процент их невелик, а кроме того, их можно лишить дворянства, так что авторитет нашего сословия остается высоким. Сословное деление плюс закон об эрозии знатности — разумный компромисс между потребностями государства и интересами всех слоев общества, разве нет? Согласитесь, закон этот правильный, недаром за три столетия в него не было внесено никаких принципиальных изменений…
Несомненно, господин Прохазка был бы рад и дальше с жаром излагать избитые истины, известные каждому со школьной скамьи. К счастью, кабинетный служака не обладал тренированными легкими публичного оратора. Его румяное лицо покрылось бисеринками пота. Не докончив очередной фразы, он издал горлом смешной сиплый писк, часто задышал и замахал короткими лапками. Сами, мол, видите, закон есть компромисс, лучшего все равно не выдумать, и никто не виноват в том, что за гармонию в обществе приходится расплачиваться не всем, а только таким, как вы…
— Я вовсе не покушаюсь на закон, — тихо сказал посетитель. — Я просто хочу знать, как мне быть. Женившись на любимой женщине, я отниму дворянство у моего сына. Помимо того, что я его люблю и не желаю портить его будущее, он мне этого не простит.
— Останьтесь со своей избранницей в гражданском браке, — посоветовал уполномоченный, отдышавшись.
Посетитель вздохнул.
— Это самый легкий путь, но не самый желательный. Знаете, мнение родственников, фамильная гордость… Моему сыну уже дают понять, что он ущербен от рождения… Наконец, я сам хочу жениться!
— Ага, ага, — покивал господин Прохазка. — Значит, вам все-таки во что бы то ни стало необходимо подтвердить дворянство? Так?
— Истинно так.
— И чем же я могу помочь, скажите на милость? У нас ведь контора по трудоустройству, а не по раздаче незаслуженных привилегий. Служите и воздастся вам. У вас какой класс — десятый? Личное дворянство вами уже подтверждено, а вот потомственное… Н-да… до действительного статского советника вам, как говорится, семь верст и все лесом. Вы в каком департаменте служите? — Господин Прохазка впился взглядом в экранчик с данными посетителя. — В земской канцелярии? Совсем скверно… Если вам очень повезет, то лет через тридцать беспорочной службы вы в самом деле можете надеяться… но вам ведь надо гораздо раньше? Тогда я затрудняюсь даже что-либо вам посоветовать… вот разве что…
— Что? — спросил посетитель.
— Военная служба. Или… не привлекает?
Едва заметная гримаса.
— Не в том дело, что не привлекает… Хотя, по правде говоря, так оно и есть. Но не в том дело. Мне уже поздно рассчитывать на военную карьеру, элементарно поздно. Вот если бы я спохватился лет десять назад…
— Жаль, что десять лет назад вы были менее дальновидны, чем вам следовало быть. — В голосе старшего уполномоченного появились нотки осуждения. — Ну, тогда заслужите Владимира или Станислава.