«Если», 2003 № 08
Шрифт:
— Она ведь его жена, Каролина. А жена, я надеюсь, принадлежит к семье мужа.
— Но не когда она вдова, Квинтус. Ведь она может снова вступить в брак и передать собственность первого мужа в семью второго.
— Значит, нам остается надеяться, что твой брат сделал соответствующее распоряжение в своем завещании. — Мистер Милдмей вновь взял газету, показывая, что вопрос исчерпан, но предупредил из-за шуршащих страниц: — Не стоит поднимать шум, Каролина, это будет выглядеть не слишком хорошо.
Миссис Милдмей в полной мере согласилась с мнением своего мужа, так что смогла нанести визит соболезнования и служить опорой горюющей вдове
— Но ведь она же была под густой вуалью! — воскликнула ее задушевная подруга леди Фицзаскерли, когда миссис Милдмей излила ёй свой праведный гнев.
— И все же, — возразила миссис Милдмей. — Ты же знаешь, как она выглядит!
— Как лошадь в белокуром парике, — ответила леди Фицзаскерли, которая испытывала к леди Базингсток такую похвальную неприязнь, которая могла удовлетворить самую взыскательную под-ругу.
— Вот именно. И самая густая вуаль, какая найдется в «Либерти», не спрячет даже мимолетного выражения на ее лице. Эта женщина скалила зубы, словно обезьяна. И в завещании не было ни единого упоминания о перстне, ни единого словечка, хотя многие коллекции брата розданы, а библиотека целиком завещана его клубу.
— Может быть, удар случился с ним прежде, чем он успел дать распоряжение нотариусу.
— Может быть. А может быть, и нет. Мне показалось, что мистер Чесс, когда завещание было оглашено, хотел поговорить со мной, но леди Базингсток всецело им завладела. А нынче с утренней почтой пришло письмо от мистера Чесса с нижайшей просьбой принять его в четыре дня сегодня же. Что ты об этом думаешь?
Леди Фицзаскерли терялась в догадках, но тема настолько ее заинтересовала, что она не могла не выложить все это леди Гленкоре Паллистер во время очередного визита. Леди Глен сидела в гостиной с мадам Макс Гекслер [5] , своей частой гостьей, владелицей особняка на Парк-Лейн.
5
Персонаж нескольких романов Э. Троллопа.
— Так это точь-в-точь дело с Юстескими брильянтами! [6] — воскликнула леди Гленкора, когда леди Фицзаскерли закончила свой рассказ. — Вы помните скандал, когда дурочка Лиззи Юстес украла собственные брильянты, чтобы скрыть их от семьи своего покойного мужа?
— Нет, на мой взгляд, сходство здесь невелико, — сказала мадам Макс. Насколько я могу судить, никто ничего не украл. Джентльмен, впавший в детство, передумал, распорядился своей собственностью по-иному и поставил дам в щекотливое положение.
6
«Юстеские брильянты» — название романа Э. Троллопа.
— А я считаю, что с миссис Милдмей обошлись очень бессердечно.
—
Подумайте, моя дорогая! Ведь леди Базингсток — его вдова. Она ухаживала за ним в последние дни и разделяла его интересы.— Его интересы! — холодно парировала леди Гленкора. — Лучше уж нам не касаться его интересов, если все, что я слышала, правда.
— Право, леди Глен! Вы же не верите, будто он колдун! — Воскликнула леди Фицзаскерли.
— Но он был членом «Магуса», так что еще я могу думать?
— Если он и был колдуном, — сказала леди Фицзаскерли, — то решительно странным.
— Ну, может быть, он им и не был, — согласилась леди Глен. — Колдуны больше всего на свете любят поговорить и редко путешествуют. Разумеется, это не по ним. Сэр Алворд слова не мог вымолвить в обществе и постоянно скитался то в одних дальних краях, то в других.
— Так или не так, — продолжала мадам Макс, — но если он был колдуном, леди Базингсток поступает очень неразумно, оставляя себе перстень, который он предназначил не ей.
— Несомненно, — согласилась леди Фицзаскерли сухо. — Но я училась с Маргарет Кеннеди в пансионе. Она была из тех девочек, которые всегда объедаются кремовыми пирожными, хотя потом их непременно тошнит.
Таким образом у миссис Милдмей нашлись заступники среди самых высокопоставленных особ в стране — факт, который мог бы послужить ей некоторым утешением, когда она сидела в своей гостиной и слушала, как поверенный излагал ей свою дилемму. Мистер Чесс был состоятельным человеком, надежным, как ирландский волкодав — что-то в нем соответствовало грубоватости шерсти и честности духа этого пса, каковая и принудила его признаться миссис Милдмей, что он каким-то образом потерял последнюю приписку к завещанию покойного.
— Это было в день, когда он заболел, знаете ли, или на день-два раньше. Он приехал в мою контору без всякого предупреждения и пожелал немедленно сделать запись. Она была засвидетельствована двумя моими клерками. В ней перстень был описан до малейших деталей: «Камень, именуемый рубин «Парват», вставленный в гнездо, образованное двумя крыльями из золота, сходящимися в кольцо». Драгоценность завещалась вам в пожизненное пользование, в случае вашей кончины переходила к Уилсону, причем завещатель указывал, что и камень, и кольцо ни в коем случае не должны передаваться в иные руки, кроме его потомков. Он настаивал именно на этих словах.
— И вы говорите, что приписки не оказалось в ящике с документами, когда вы достали из него завещание для оглашения?
— Ящик для документов был совершенно пуст, миссис Милдмей, если не считать самого завещания, нескольких бумаг, касающихся капиталовложений покойного, и некоторого количества пыли. Тем не менее, будучи осведомлен о его желании, я не счел разумным оставить это дело, не посоветовавшись с леди Базингсток.
— И леди Базингсток рассмеялась вам в лицо, — закончила за него миссис Милдмей.
— Я могу только пожалеть, что ее поведение не оказалось столь предсказуемым! — Мистер Чесс извлек из кармана платок и отер лоб.
— Она выслушала меня совершенно спокойно, а затем дала мне понять, что лишится перстня только вместе с пальцем. Кроме того, она подвергла сомнению мою память, мою компетенцию как юриста и даже причины, побудившие меня приехать к ней — и все в таком тоне, какого, уповаю, мне больше никогда услышать не придется.
— Без сомнения, это было очень грубо с ее стороны, — сочувственно сказала миссис Милдмей.