«Если», 2005 № 01
Шрифт:
Все это сложнейшее стеклянное оборудование стоимостью в несколько тысяч долларов пало жертвой небрежного обращения аспиранта самого Джерри Кригеля.
— Вот как? — небрежно обронил шеф. Для него было крайне выгодно иметь у себя в лаборатории аспиранта: живое доказательство того, что Кригелю небезразличны проблемы образования. Очевидно, он хорошенько взвесил сравнительные преимущества «скаутских очков» [1] и очередного финансового вливания.
По документам Дуайну Плоткину уже исполнился двадцать один год, но Норман знавал малышей, которые обставили бы его во всем, что касалось серьезного отношения к делу. Судя по курсовой работе, Дуайн Плоткин был гением. Но гений носил спортивные штаны, обтрепанные, надетые одна поверх другой футболки и, по мнению
1
«Скаутскими очками» называют зачет скауту за доброе дело. (Прим. перев.)
— В таком случае это входит в траты на обучение, — немного подумав, заявил Кригель. — Попросите Джун занести их в соответствующую графу. Из моих грантов на это и пенни не уйдет!
В селекторе что-то затрещало, и послышался мелодичный голос Джун:
— Разыскивается доктор Рэтбоун. В кабинет принесли посылку. Доктор Рэтбоун, в кабинет, пожалуйста.
Ну вот опять! Кажется, это будет продолжаться вечно!
До кабинета Норман не дошел. Из лаборатории по другую сторону холла донесся отчаянный вопль Руди:
— Дуайн!
Норман поспешил на крики, с тревогой прислушиваясь к голосу Руди, успевшему подняться еще на октаву, то есть до таких высот, которым позавидовали бы многие оперные певицы.
— Какого черта ты вытворяешь? Да понимаешь ли ты, сколько усилий, расходов, времени…
В дверях лаборатории Норман оцепенел.
Сотни крохотных пластиковых пузырьков с образцами мирно оттаивали на лабораторном столе — рядом со сверхмощной морозилкой. Дуайн с головой залез в нее и энергично рылся на полках в поисках неизвестно чего, переворачивая все вверх дном и упрямо бормоча себе под нос:
— Ну должен же я найти, верно? Джерри требует принести срочно, значит, должен же я найти, правда? Это где-то здесь, так что не волнуйтесь, еще секунда, и все отыщется.
А тем временем температура в морозилке поднималась: минус 80, 75, 70, 65 градусов по Цельсию… вот-вот раздастся вой сирены, такой оглушительный, что его не столько слышишь, сколько ощущаешь всем существом!
— ЗАКРОЙ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ! — прогремел Норман.
Из морозилки появилась голова Дуайна. Гений с видом утомленного превосходства оглядел присутствующих.
Норман со злостью толкнул дверь морозилки, рискуя пришибить парня.
— Принесите несколько пакетов, из тех, что застегиваются на «молнии», — приказал он Руди. — Сложим туда образцы и засунем в морозилку. Будем надеяться, что там не осталось компетентных клеток [2] …
И тут он, рассеянно оглядывая сотни пузырьков, которые Дуайн, как собака, зарывающая кость, разбросал по всему столу, увидел их! Три пузырька, с этикеткой «caf» и порядковыми номерами. Он совершенно забыл переписать этикетки, подобрав соответствующие сокращения. В пузырьках содержались жизненно важные участки ДНК, которые понадобятся, когда придет время изготовить антидот.
2
Клетки, обладающие специфической уникальной реакцией на каждый из раздражителей. Эти реакции запускают генетические (тоже специфические) механизмы, цель которых — дальнейший ответ организма на данный раздражитель. (Прим. ред.)
Норман старался не смотреть на пузырьки. Боялся бросить взгляд на Руди, чтобы проверить, заметила ли она. Лаборантка, скорее всего, в два счета догадается, в чем тут дело, и уж наверняка пойдет по следу и все докажет. Что ни говори, а даже Кригель сообразил, что кофеин действует все слабее и слабее. Но создание антикофеинового гена было делом простым. Гениальность Нормана заключалась в том, чтобы вычислить идеальный вектор передачи гена в клетки любого человека: модифицированный вирус ОРЗ, совершенно бессимптомный и невероятно заразный. Себе он сделал прививку, обеспечив иммунитет, так что работоспособность снизилась у всех, кроме него. Теперь он обычно уходил домой в шесть или семь вместо полуночи, но хотел придержать
получение антидота, пока не обретет возможность покидать лабораторию в пять. Ему необходима не только работа, но и спокойная жизнь.Он занялся сортировкой пузырьков по группам, пока Руди бегала за сумками. Три заветных пузырька стояли на ее стороне стола. Успеть бы схватить их, прежде…
— Эй, что это? — удивилась Руди, приглядываясь к склянкам. — «Caf»? Что-то я не знаю никого с такими инициалами!
— Продолжайте собирать, — пробормотал Норман. — Рассортируем позже.
Он надеялся, что попозже сумеет отыскать заветные флаконы, прежде чем кто-то еще сунет любопытный нос в морозилку.
Время тянулось медленно. Наконец лаборанты ушли. Доктор Кригель давным-давно отбыл на важный деловой ужин. Закаленные ветераны науки, доктора и аспиранту, как обычно, твердо вознамерились трудиться допоздна. Норман собирался пересидеть всех. Покормил тропических рыбок, понаблюдал, как они резвятся в ярко освещенной параллельной вселенной, помещавшейся на полке рядом с его письменным столом, и тут дверной звонок разразился пронзительным воем, словно спятившая пожарная машина. После окончания работы он подсоединялся ко всей лаборатории. Частота сигналов и громкость звука явно свидетельствовали о том, что к вечеру мозговые клетки сотрудников просто-напросто отмирают.
Норман, так и не привыкший к эффекту, производимому этим устройством, испуганно схватился за лабораторный стол и нерешительно свел брови. Если он откроет дверь, впереди его ждет черная дыра зря потерянного времени. Если же не двинется с места, может упустить важное сообщение, и тогда неприятностей не оберешься.
Он вынудил себя подойти к двери и, увидев на экране видеослежения автофургон доставки, ускорил шаг.
— Несси!
С широкой улыбкой, первой за весь день, он распахнул дверь. Ванесса Делани обладала способностью благотворно воздействовать на людей, а особенно на Нормана, твердо знавшего, что для него она единственная, и так же твердо убежденного, что толпа его коллег не питает к ней ни малейшего интереса. Ванессу нельзя было назвать красавицей, зато ей каким-то образом удавалось быть всегда жизнерадостной, доброжелательной и передавать свое настроение окружающим. Она носила шорты в дождь, слякоть и жару, никогда ничем не болела и, скорее всего, прошла бы отбор в отряд космонавтов. Норман подозревал, что она с искренним наслаждением принимает по утрам холодный душ. Впрочем, ей нравилось все, даже работать по вечерам, развозя заказы.
— Привет, Норман! И зачем тебе квартира, не понимаю! Не проще поставить раскладушку прямо в холле?
— Этак каждый бы захотел! Нет уж, на сей счет существуют строгие правила. И вообще, кто бы говорил? Сама ночами носишься по всему городу!
— Под лежачий камень вода не течет, — парировала приятельница, вручая ему накладную на устройство образования поперечных связей. Сама коробка была небольшой, но содержала на семь тысяч долларов оборудования, которое, насколько было известно Норману, срочно требовалось Кригелю еще вчера.
Норман аккуратно расписался, и Ванесса немедленно шагнула к выходу. Пришлось молоть всякую чушь, лишь бы задержать ее еще ненамного.
— Приятно видеть, что кто-то, кроме тебя, еще полон жизни. Большинство здешних обитателей, от секретаря до шефа, часами сидят, как приклеенные, причем, заметь, с закрытыми глазами.
— И не говори, — с улыбкой согласилась девушка. — В пору применять медицинские дефибрилляторы!
И заметив недоумевающий взгляд Нормана, пояснила:
— Ну, такие приборы для запуска сердца при внезапной остановке — как в кино, когда врачи «скорой» хватают его и орут: «Всем отойти»!
— Что ж, совсем неплохая идея, — хмыкнул Норман, покачивая головой. — Люди начнут носить в кармане специальные приборчики и шоком выводить себя из спячки.
— Между прочим, — заметила Несси, внезапно став серьезной, — очень многие таскают с собой маленькие коробочки с фиолетовыми таблетками именно для этой цели.
— Фиолетовые таблетки? Это еще что? — удивился Норман.
— Ты слишком много сидишь на работе. Следует почаще выходить, — объявила подруга. — Таблетки покупают все, кому они по карману. Это стимуляторы, а по своей сути — наркотики. Присмотрись, и сразу обнаружишь тех, кто сидит на такой штуке. В основном, это «мет», но есть еще какой-то новый, по спецзаказу, от которого прямо-таки улетаешь.