«Если», 2010 № 11
Шрифт:
Затаив дыхание, он протянул ладони и осторожно поднял Цветок с его песчаного ложа. Цветок был тяжел и холоден, но холод этот отчего-то не казался Марку мертвым. Медленно и плавно Марк развернулся, положил Цветок в приготовленный контейнер, закрыл крышку и только после этого выдохнул. Он вспомнил, что карман следует осмотреть до конца. Второго Цветка он явно не обнаружит, но советы Луиса следовало выполнять точно.
Он вновь начал выгребать песок и делал это намного быстрее, потому что нужды в особой осторожности уже не было. Старания его оказались вознаграждены. В дальнем углу, у самой стенки кармана, пальцы Марка ощутили предмет величиной с половину кулака. Он вытащил его и подставил под свет лампы. «Ребенок» Хрустального Цветка действительно имел некоторые основания называться таковым. Он был похож
Марк отложил камень в сторону и продолжил поиски. Спустя короткое время он убедился, что никаких сюрпризов карман больше не скрывает. До официального окончания смены оставалось чуть более двух часов, но Марка это уже не касалось. Он имел право закончить работу немедленно, а также твердое намерение этим правом воспользоваться. Он сунул найденный камушек во внутренний карман комбинезона, осторожно поднял контейнер с Цветком и стал выбираться из штрека.
— У тебя счастливая рука, — сказал Луис, и в тоне его звучало уважение. — Найти Цветок в самый первый день — такого на моей памяти еще не случалось. Если удача тебя не оставит, очень скоро ты сможешь возглавить свою команду.
Они сидели в углу полупустой казармы. Кто-то из членов команды уже спал, кто-то бродил по жилому сектору, пытаясь развлечься или отвлечься.
— А что это мне даст? — поинтересовался Марк.
— Не очень много, однако здесь мы привыкли ценить даже самую малость. Лишний свободный день, лишнее свидание с женщиной, если она у тебя есть.
— У меня нет женщины.
— Зато теперь есть возможность ее найти.
— Нет, Луис, — покачал головой Марк. — Боюсь, все это мне не слишком интересно. У меня другие планы.
Луис негромко рассмеялся.
— Ты еще не понял, что планы строить здесь невозможно. Жизнь наша определена на годы вперед, и никто не в силах этого изменить.
— Помнится, ты говорил, что выбраться на поверхность довольно легко. Это на самом деле так?
Луис посмотрел на Марка с изумлением.
— Я не собираюсь помогать тебе совершить самоубийство.
— Я просто спрашиваю, — успокаивающе сказал Марк. — И уверяю тебя, самоубийство в мои планы уж точно не входит.
— Ты еще не излечился от несбыточных фантазий, — вздохнул Луис. — Запомни: побег отсюда невозможен, чем скорее ты это поймешь, тем легче будешь переносить свое нынешнее положение.
Дверь казармы отворилась, вошли Фаран и Бэкетт. Марк призывно махнул им рукой, и скоро они продолжили разговор вчетвером.
— Скажи, Луис, неужели за все время никто не попытался совершить нечто более значительное, чем бегство в ледяную пустыню? Можно было бы попробовать захватить снегоходы, прорваться на них в космопорт…
— Невозможно, — помотал головой Луис. — Снегоходы расстреляют прямо на поле. Неужели ты думаешь, что эти мысли пришли в голову только тебе? К тому же постоянно здесь находится не более двух машин. Они стоят в гараже за бронированными воротами. Конечно, за ночь можно было бы вскрыть двери с помощью резаков, но гораздо раньше охранники тебя просто пристрелят. А когда ворота открываются, чтобы забрать добытые Цветы, привезти оборудование или продукты, охраны бывает столько, что справиться с ней вообще нет ни малейшего шанса.
— А ты как думаешь, Фаран? — спросил Марк.
— О чем?
Фаран сидел напыжившийся, злой. Он ничего не нашел в своем штреке, потому что не собирался ничего искать. Весь день он просто бездумно чиркал резаком стенку забоя, пытаясь отыскать ответ на один-единственный вопрос: как с ним могло случиться такое? Он страшно устал и готов был винить в своих бедах любого, кто первым попадется под руку, но ссориться с Марком ему не хотелось.
— Ты согласишься попробовать, если что-нибудь удастся придумать?
— Если! — воскликнул Фаран. — Если бы мне удалось добраться хоть до одной поганой глотки…
Он яростно пошевелил толстыми сильными пальцами.
— Фаран согласился бы, — мягко произнес Бэкетт, положив тому руку на плечо. — Я бы тоже согласился,
если бы существовал план. Полагаю, мы все вместе должны над ним подумать.Луис вздохнул тяжело и демонстративно громко.
— Мы все здесь когда-то пытались строить планы, пока не поняли, что самое главное — суметь прожить как можно дольше. Рано или поздно здесь должны появиться корабли из большого мира, я уверен в этом. Когда-нибудь нас найдут. Но только тех, кто сумеет выжить. Вот о чем мы должны заботиться в первую очередь.
— Скажите, Луис, а вы не согласитесь рискнуть, если план будет того стоить? — спросил Бэкетт.
— Такого плана не будет никогда, — отрезал Луис.
Свет под потолком трижды мигнул. Это означало, что для пленников наступало время сна…
…Марк открыл глаза, мгновенно вспомнив, где и почему находится. На соседней койке похрапывал Фаран, в конце помещения кто-то трудно откашливался, но причиной внезапного пробуждения были вовсе не эти обычные ночные звуки казармы. Ему вдруг приснилось, что сердце его пульсирует гулко и мощно, словно готовясь немедленно взорваться. Марк рывком сел на койке и схватился за грудь. Рука наткнулась на что-то твердое. «Ребенок» Цветка. Марк перевел дух и понял, что это был только сон — сердце билось ровно, разве что чуть учащенно. Марк вытащил из кармана кристалл и сжал его обеими ладонями. Ничего не происходило. Нагретый теплом тела Марка камень был мертв, каким и положено быть любому камню. Марк посидел еще немного, прислушиваясь к себе и пытаясь разобраться: отчего же, собственно, он не отдал камень Луису? Немедленного ответа он не находил, зато точно понял, что оставит камень себе. Это была просто уверенность, рожденная наитием, с которым Марк привык считаться. Он спрятал камень и постарался уснуть.
Свободный день, пожалованный в качестве награды за находку, Марк употребил на исследование окружающего пространства и нашел его весьма значительным. Жилые сектора — женский и мужской, отделенные друг от друга запертыми дверями, — занимали сравнительно малую часть ходов, залов, заброшенных штолен и штреков, которые невольники города Истинный Свет прогрызли в скальном монолите за многие годы. Марк переходил с яруса на ярус, углублялся в темные туннели, которые заканчивались глухими тупиками, возвращался на ближайшую развилку и начинал новое исследование с тем же разочаровывающим результатом. Один из ходов оказался плотно закупоренным отработанной породой. Марк приблизил лицо к преграде почти вплотную и ощутил слабый ток морозного воздуха, сочившегося сквозь щели. Это место он отметил в памяти особо. Вполне вероятно, что там, за грудой камня, располагался один из выходов на поверхность. Вполне вероятно также, что такой туннель был здесь не единственным и понадобится лишь время, чтобы отыскать среди них удобный выход наружу. Марк отправился обратно. Дорога заняла у него немало времени, он едва успел к раздаче вечернего пайка. В столовой оставалось совсем немного народа, но Луис был здесь, словно ожидая появления Марка.
— Могу я спросить, как ты провел день? — поинтересовался Луис.
— Конечно, — охотно ответил Марк. — Я просто бродил. И думал.
— Ты так и не желаешь смириться.
— Не желаю. Для этого пока просто нет оснований. Я ходил по горизонтам лишь несколько часов, не осмотрел и сотой части нашей тюрьмы, но уже обнаружил немало интересного.
— Вот как! — воскликнул Луис. — И что же ты обнаружил?
— Расскажу позже. Мне нужно подумать… над моим планом.
— У тебя есть план?
— Пока нет. Но, думаю, скоро появится.
Луис нахмурился, погрустнел.
— Ты мне нравишься, Марк. Поэтому я бы не хотел твоей гибели.
— Я вовсе к ней не стремлюсь.
— И еще больше я не хотел бы, чтобы пострадал кто-то еще. Те, кого тебе удастся заразить своим…
— Безумием? — усмехнулся Марк. — Ты хотел произнести именно это слово?
— Пожалуй… да!
— Это не безумие, Луис, поверь мне. Теперь я почти уверен, что способ вырваться отсюда существует. И я намерен его сформулировать. Нам не нужно захватывать корабль для побега с Клондайка. Да и вряд ли у нас хватит на это сил. Но захватить станцию связи — совсем ненадолго, чтобы послать сигнал о помощи, — мы сумеем. Только действовать нам придется всем вместе, и произойдет это очень скоро.