«Если», 2011 № 06
Шрифт:
И еще тогда Нина испытала вину перед ним.
Конечно, она была слишком молода, чтобы справиться со своими чувствами. С ними совладало только время. И слава богу! Не зря говорят, что время лечит. Любовь оно излечило. Но не вину…
— Константин Сергеевич, — Нина немного поерзала на стуле, поправила на коленях юбку, — а что если с ним случится новый кризис?
Академик ответил честно:
— Не знаю, Ниночка. С большинством пилотов и первого-то не происходит. А уж второй — явление исключительно редкое.
— Но, как я понимаю, такие случаи происходили.
Теперь поморщился
— Происходили. За целый век около двухсот пятидесяти раз. Точнее — двести сорок семь…
— И?..
— Третьего виража не последовало. Возможности у пилотов не восстановились. Их пришлось списать.
«Списать, — подумала Нина. — Обычно так говорят о материальных ценностях. А тут люди, дьявол нас всех возьми!»
— Скажите, а почему же об этом мне ничего не известно?
— Потому что это закрытая информация. — Парамонов снова поморщился. И перешел на «ты». — И тебе, Ниночка, не стоит в ней копаться. На войне существует закон: если для спасения ста человек требуется принести в жертву десять, этих десятерых необходимо отправить на смерть.
— Так то на войне, Константин Сергеевич.
Лицо академика стало строгим.
— А мы и есть на войне, девочка! Человечество всю свою историю воюет с природой, и никогда тут не обходилось без жертв.
Нина не удержалась и фыркнула:
— Но ведь пилоты не гибнут, потеряв свои способности.
— Все равно что гибнут, — оборвал ее академик. — Потерявший способности пилот недолго задерживается на белом свете. Он даже не в состоянии учить молодых. Осознание бессмысленности такой жизни быстро сводит его в могилу.
— И тем не менее они не погибшие воины. Скорее, раненые. А раненых положено лечить.
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели никому не приходило в голову, что если существует прямая реформация, то должна существовать и обратная? По крайней мере, теоретически.
Академик неожиданно улыбнулся:
— Ты права, теоретически должны существовать наноциты, способные вернуть пилота в состояние обычного человека.
— А почему мы этим не занимаемся?
— Потому что такую работу никто не станет финансировать. Она экономически необоснована. Гробить миллионы на то, что может потребоваться считаному количеству людей. Экономика — тоже наука, и мы вынуждены подчиняться ее законам. Иначе с нас спросят за волюнтаризм. — Академик снова улыбнулся. — Я это к чему говорю… чтобы ты поняла: официально заниматься этой проблемой тебе никто не разрешит.
— Да откуда вы знаете, Константин Сергеевич? — не выдержала Нина. — Грош цена экономике, если из-за этой науки человек не имеет права на спасение…
Парамонов жестом заставил ее замолчать.
— Тише, тише, не заводись… Я знаю оттуда, что когда-то сам пытался привлечь внимание руководства к проблеме потерявших способности пилотов. Однако мои задумки реализовать не удалось. — Он поднял руку с оттопыренным указательным пальцем. — Тебе же повезло. У тебя совсем другое руководство! Готовь план исследований! Только не болтай об этом на каждом углу, а то у тебя закончится тем же, чем и у меня.
И Нина поняла, что академик прикроет ее своим авторитетом. Болтать же и в самом деле ни к чему. Вот когда будут
первые результаты… Победителей, как известно, не судят!Профессор Нина Матвеевна Круглова летела к орбитальному городу Гагарину, на новую встречу с пилотом Перминовым. Вернее, теперь уже с бывшим пилотом…
Нине Матвеевне в общем-то в жизни везло. Хотя для успеха было приложено немало собственного труда. В юные годы Нина с отличием окончила специальный факультет Медицинской академии, где преподавал сам академик Парамонов, светило мирового масштаба, автор трудов по проблемам человеческого организма во фрактальном континууме. Отбор на спецфакультет был жесточайшим, но абитуриентка прошла все рогатки и препоны. За время учебы Нина проявила незаурядный ум и трудолюбие, в результате академик взял ее работать в стены своего главного детища — Института космической медицины. А потом, много лет спустя, разрешил заняться проблемой обратной реформации.
Проблему в конце концов удалось решить. Наноциты соответствующего характера были созданы. Одна беда — проверить их действие было невозможно. Никто бы не позволил профессору Кругловой рисковать жизнью работающего фрактал-пилота.
И потому пришлось ждать, пока кто-либо из этих «ласточек Вселенной» сделается неработающим. Да не просто неработающим, а настолько, что опробованные методы психологического воздействия будут бессильны! Кому нужна фрактал-химия, если работает психология!
И вот, наконец, нашелся раненый, которому опробованные методы лечения уже не помогали.
Перминов снова потерял свои способности, и никакого выхода у него не оставалось. После чего академик Парамонов выдал профессору Кругловой карт-бланш на применение обратной реформации.
Дело теперь за малым…
За ним она и летела к Гагарину.
Перминов выслушал профессора молча. Даже понять, слышит ли он ее объяснения, было невозможно. Глаза пилота скрывались за черными очками. Да и не будь очков — толку нет, поскольку под очками прячется вовсе не человеческий взгляд. Уж ей-то это известно!
— Так что вы скажете, Симон? — спросила Нина Матвеевна, когда молчание стало невыносимым. — Согласны?
— Нет, — коротко ответил пилот.
— Но почему?!
— Мне это не нужно.
— Но почему? — повторила Нина Матвеевна.
Симон пожал плечами, и это движение подсказало Кругловой, что в сидящем перед ней существе еще осталось что-то человеческое. А значит, можно применить опробованные методы психологии. Пусть не к лечению, а всего лишь к подготовке лечения. Что называется «надавить на совесть».
— Послушайте, Симон… Если вас не волнует собственная судьба, подумайте о других. Кроме вас в мире существуют и другие пилоты. То, что случилось с вами, может произойти с кем-нибудь из них. Такие вещи бывали. Хоть и крайне редко…
— Никогда не слышал ни о чем подобном! — сказал Перминов.
— Разумеется. Это вообще закрытая информация. Да и… э-э… заболевшие не рассказывают никому. Они просто умирают от безысходности. А вы можете дать им шанс выжить. — Профессор не удержалась и добавила: — И станете героем науки. Не побоюсь этого слова!