«Если», 2012 № 07
Шрифт:
Харченко развел руками, расплескивая воду из стакана на порядком затоптанный синтетический ковер.
А как замечательно все начиналось! В летний лагерь экологов в Химках заявился крупный седой барсук. Покрутился вокруг палаток, отверг предложенное угощение, а потом подошел к известной всей стране активистке, защитнице природы, и пробурчал:
— Потолковать надо.
С экологами едва не случилась массовая истерика. Прагматичные попытались ощупать барсука на предмет наличия проводов и скрытого динамика, заподозрив провокацию против экологического
Восторженные просто кинулись обнимать говорящего на чистом русском языке зверя. А самые мистически настроенные решили, что через барсука с ними завел беседу дух леса.
Как оно было на самом деле, сказать сложно, но только проводов в барсуках не обнаружилось, а дар речи они обрели разом. В тот же вечер в лагерь пришли еще шесть крупных животных, каждое из которых отыскало собеседника и предложило тему для разговора.
На следующий день лидер экологов собрала экстренную пресс-конференцию с представителями центральных и даже зарубежных телеканалов и газет (благо, возможности для этого имелись) и вышла к журналистам с барсуком, которого вела за лапу… Барсуки мгновенно попали в прайм-тайм и на первые полосы. Отрицать факт контакта стало попросту невозможно, хотя несколько недель многие граждане упорно верили в то, что «барсучья тема» всего лишь глупая мистификация.
Представители иного разума были найдены, причем не на далеких планетах, не в глубинах космоса — здесь, под боком. А в аптеках еще продавался целебный барсучий жир… И некоторые, самые практичные, даже запасались им впрок. Другие, более дальновидные, от жира тайком избавлялись. И даже переходили на вегетарианство. Если с барсуками случилась такая история, кто даст гарантию, что не заговорят лошади, коровы или свиньи? У них и голова крупнее, и мозгов больше.
Несмотря на вечернее время, Клотицкий отозвался на вызов сразу. Выслушал проблему, посопел немного и с неистребимым польско-немецким акцентом заявил:
— Не по телеф-фону, Василис-са. Я сейчас приеду. Быстро.
Не прошло и получаса, как представитель Евросоюза при комиссии по контактам явился в переговорный лагерь со стороны людей — на дачу какого-то высокопоставленного партийного работника середины двадцатого века, которая чудом осталась государственной.
— Выйдем на свежий воздух, — предложил Клотицкий, едва только переступил порог кабинета Василисы.
Олег Литовкин, главный специалист по барсукам, добродушный я лучащийся оптимизмом эколог, хмыкнул.
— Вы считаете, барсуки смогут подслушать нас здесь, Марцин? Или, напротив, хотите, чтобы они нас услышали?
Клотицкий вздохнул.
— Ч-что нам барсуки? Лишь бы другие не подслушали.
Конспиратором и конспирологом Клотицкий был с рождения. В каждом кабинете он ожидал встретить прослушивающее и записывающее устройство, везде видел заговоры. Поэтому переговоры охотно вел в лесу — хотя и там, как известно, спрятать микрофон не проблема. А уж подмосковные леса после начала контакта были микрофонами просто нашпигованы. Надо же знать, о чем барсуки говорят между собой?
Впрочем, между собой барсуки, похоже, совсем не говорили. Разве
что специально для людей.Вышли под черное, усыпанное звездами небо, по тропинкам между сосен добрели до клумбы с тюльпанами неподалеку от трехметровой глухой ограды дачи.
— Допустим, здесь, — заявил Клотицкий, останавливаясь. — Место выбрано случайно, верно?
— Верно, — ответил Харченко. — Только у каждого из нас в одежде и в личных вещах может быть масса «закладок».
— То свои ставили, — загадочно улыбнулся Марцин. — А вот Крым… Эт-то скандал!
— И главное, ничто ведь не предвещало, — заметил Харченко. — Сидим, сосиски жуем. Я им семь килограммов притащил, да еще углей два мешка: они жаловались, что сучья совсем закончились. Сожгли все. Бурый веточки в костер подкидывает, Пушистая палочку с сосисками над огнем поворачивает, а Седой возьми и заяви, что им Крым нужен, причем срочно! В течение двух месяцев! Дескать, в наших же интересах.
— Меня звал? — уточнил Литовкин.
— Тебя, Василису. Я вроде как полномочиями не вышел. Или доверия лишился. Господина Клотицкого, правда, не требовали.
— Марцин ведь и не член комиссии, — заметила Василиса. — А они регламент соблюдают строго.
— Регламент, — вздохнул Харченко. — Барсуки! Я с ними болтаю каждый день, а привыкнуть не могу! А тут — Крым! Этим пушистым тварям…
— Почему же тварям? — обиделся за барсуков Литовкин.
— Я в хорошем смысле. Все мы твари Божьи, — оправдался Харченко.
Клотицкий задумчиво уставился на свернувшийся в ночной прохладе тюльпан.
— Они войной угрожают?
Литовкин рассмеялся.
— Ну что вы, Марцин? Какая война? Барсуки не могут воевать. В принципе. Взрослый человек сильнее любого барсука. Даже без оружия. А численность людей и барсуков вообще несопоставима. И технические возможности человечества…
Клотицкий кивнул.
— Именно. Воевать они не могут. Значит, провоцируют. Зачем, хотел бы я знать?
Василиса изящно всплеснула руками.
— Почему сразу провоцируют? Они выдвинули встречные требования. Точнее, просто требования. Нашим экологам не нужно было распинаться о вине перед «меньшими братьями».
Литовкин вставил:
— Кстати, они вовсе не считают себя меньшими братьями. Скорее, наоборот.
Харченко фыркнул.
— Их дело. Дармовые сосиски жрут за милую душу. Значит, плоды прогресса принимают.
— Плоды прогресса, — задумчиво пробормотал Марцин. — Они требуют вернуть Крым в первозданный вид. Хотя водопровод, я так думаю, им бы не помеш-шал. И в одноэтажных домах жить можно хоть человеку, хоть барсуку… Чем не берлога?
Харченко попятился от представителя Евросоюза.
— То есть вы всерьез думаете о том, чтобы отдать им Крым?
— Почему бы и нет?
— Но люди… Там живут около двух миллионов человек!
— Переселим, — заявил Клотицкий. — Если Евросоюз готов строить лесные города для барсуков… Строительство квартир для людей привычнее и дешевле.
— А Украина? — спросила Василиса. — Она согласится расстаться с частью своей территории?
— Россия же рассталась, — хмыкнул Марцин. — Да никто территорию и не забирает. Крым останется за ней. Номинально.